А над темой, мне кажется, надо было еще подумать. Маргарита Пушкина писала этот текст последним для альбома, в атмосфере некоторой спешки. Сережа на тот момент не мог так влиять на Риту, как мы с Володей, поскольку у нас уже был серьезный бэкграунд. Да и мы решили, раз это его песня, то зачем мы будем влезать?
Маргарита Пушкина
В бытность Сергея гитаристом группы «Мастер», мы написали с ним весьма добротную песню «Боже, храни нашу злость!» Фанаты вспоминают ее добрым словом до сих пор. Так что уже знали друг друга по творчеству.
Работать с Сергеем было удобно – он весьма ясно представлял себе ту тему, которую необходимо было положить на его музыку. «Должно петься о войне, но не просто, а о Войне Миров», – сказал гитарист.
Оставалось включить фантазию, напрячь память, особо не зацикливаясь на одноименном романе Герберта Уэллса. Из самых глубин подсознания всплыли кадры когда-то увиденного фильма – герой пользуется специальными очками, чтобы распознать пришельцев с другой планеты, которые коварно и ловко вселяются в тела землян, как в пустые оболочки. Внешне люди не менялись, но зато внутренне идет полная подмена земного чем-то чужеродным и пугающим.
Они вселялись в тела людей
И убивали сначала тень,
А потом – любовь и гнев,
Споры и согласье.
Авторской придумкой было мое предположение, что белокожие сыны первой звездной расы лишали покоренных жителей земли тени – неотъемлемого признака живого организма. Призраки, как известно, тени не отбрасывают. И все меньше жизни в глазах людей, команды инопланетян полностью лишают их воли, странным образом загораются моря, рушатся древние пирамиды, пережившие множество катастроф.
По прошествии всего лишь семнадцати лет со дня выхода альбома задаешься вопросом: «Может, действительно пришельцы из космоса сожрали нас изнутри, заставляя вытворять на Земле то, что вытворяют сейчас люди? И битва миров давно состоялась, а мы проиграли ее подчистую?» Однако это – размышления на злобу сегодняшнего дня.
В такой, на мой взгляд, прямолинейный текст хотелось добавить капельку-другую поэзии. В жестких рамках «рыбы» особо не разбежишься, но кое-что сделать удалось – яркая звезда зажглась по моему желанию в черной заводи колодца. Это можно считать своеобразным символом внезапного Вторжения. Призывно вспыхивает звезда и тысячи космических кораблей завоевателей зависают в нашем небе, ослепляя города и села, зверей и птиц прожекторами.
Сергей Попов
Насколько я помню, все, что было предложено для «Битвы» Ритой, показалось мне гладким, поэтому каких-то особых сложностей я не видел.
Владимир Холстинин
От Сергея мы примерно такую песню, как «Битва», и ожидали, вспоминая его работу в «Мастере». Думаю, нам как раз немножко не хватало раньше такой вот жесткой музыки.
«Бал у Князя Тьмы»
Вторая часть «арийской» трилогии по мотивам «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова (продолжающая «Кровь за кровь» и предваряющая «Равновесие сил»). В отличие от заглавной песни альбома «Кровь за кровь», которая «озвучивала» иерусалимские главы романа, интерпретирует кульминационную сцену бала Воланда в центре современной писателю Москвы. События «Бала у Князя Тьмы» проецируются и на реалии современной российской столицы благодаря универсальной фразе «здесь на одного слишком много зла». Вальсирующие гитары в припеве отлично передают тревогу, скрытую за внешним лоском аудиенции у Сатаны.
Виталий Дубинин
На булгаковскую тему здесь тоже вырулили быстро. По крайней мере, может быть, у Пушкиной и были какие-то еще варианты, но работать в этом направлении начали сразу. Было много разных возможных ракурсов этой темы, но что-то не пропевалось, но все равно все вертелось вокруг да около, и ясно было, что от Воланда никак не уйти. Я люблю эту песню, потому что она не такая прямая, в ней интересный ритм и навороченные гармонии.
Я сказал ребятам, что собираюсь играть вступление на акустическом басу и попросил Сережу Попова добавить аккорды на чистом звуке. А он и говорит: у тебя так круто это слушается, что сюда больше ничего не нужно. Но я считаю, что все-таки стоило тогда попробовать как-то еще развить аккомпанемент во вступлении.
Вокальное вступление нужно было исполнить низким голосом, но для Артура Беркута это почему-то было очень сложно. Я не понимаю почему. Мне кажется, что это, наоборот, просто. Кстати, это и Валере Кипелову не всегда удавалось. Например, в начале «Бой продолжается» из «Игры с огнем» я хотел, чтобы он пел, условно говоря, как Роджер Уотерс…
Маргарита Пушкина
Текст «Бала у Князя Тьмы» сочинялся легко. Вообще с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым у меня особых проблем не возникало (тьфу-тьфу, чтобы не сглазить).
Прежде чем приступить к адаптации той или иной булгаковской мысли, покупаю цветы и иду на Новодевичье кладбище, на поклон к двум великим писателям-мистикам: Булгакову и Гоголю. Могилы их расположены рядом, Николай Васильевич смотрит на внушительный серый камень, под которым покоится прах Михаила Афанасьевича. Раньше этот камень возвышался на месте погребения Гоголя… Возложу цветы, постою, помолчу, а потом обращаюсь непосредственно к автору «Мастера и Маргариты»: «Михаил Афанасьевич, разрешите текст написать по вашему роману. Клянусь, никаких искажений и самодеятельности!» Потом постою у серого камня, послушаю крик кладбищенских ворон и шепот старых деревьев, скажу: «Прощайте!» – и ухожу с надеждой на то, что разрешение получено. Думаю, что «Бал» одобрение Булгакова получил, как и когда-то наша замечательная «Кровь за кровь». Иначе эти песни не были бы так успешны у слушателей, падких на всякую чертовщину и мистику.
Идея обратиться к 23-й главе булгаковского романа появилась, когда я услышала тот фрагмент музыки Виталия, где идет как бы раскручивание темпа, ускорение. Моментально в памяти нарисовалась картинка, на которой:
«– Бал! – пронзительно взвизгнул кот, и тотчас Маргарита вскрикнула и на несколько секунд закрыла глаза. Бал упал на нее сразу в виде света, вместе с ним – звука и запаха. Уносимая под руку Коровьевым…»
Ключевыми фразами были «бал упал» и «уносимая». Состояние и движение.
«– Королева в восхищении! – кричал Коровьев.
– Мы в восхищении! – завывал кот.
– Я в восхищении, – монотонно пел Коровьев, – мы в восхищении, королева в восхищении…»
Кто знает этот роман и не входит в 14 процентов читателей, отрицающих его литературную ценность, тот поймет текст раскручиваемой по спирали части:
Тень… свет… темп убыстряется,
Жизнь… Смерть… перекликаются,
Жар, бред, пытка надеждой и злость.
Вот вам – казнь и прощение,
Все, все, все в восхищении!
Тень… свет… сердце оборвалось.
К моему сожалению, особого ускорения темпа, как мне слышалось, в конечном варианте дубининского «дьявольского» полотна не получилось. Или, возможно, Виталий изменил свою задумку.
«Бал у Князя Тьмы» – одна из моих любимых «арийских» песен. Хотя в тексте не удалось оставить четыре строчки об Иешуа, смотрящем на разгул нечистой силы со стороны.
Как известно, свита Мессира устроила славный пожар в столице, прежде чем подарить покой Мастеру и Маргарите и отправить Пилата по серебристой тропе беседовать с Иешуа Га-Ноцри. После записи «Арией» песни «Бал у Князя Тьмы» сначала загорелась библиотека в старом корпусе МГУ, а затем ярким пламенем вспыхнул Манеж… Москва не помнила таких грандиозных пожаров давно. Подозреваю, что Коровьев с Бегемотом так салютовали завершению работы над переложенным на музыку весьма дьявольской главы романа Михаила Афанасьевича Булгакова.
Владимир Холстинин
«Бал у Князя Тьмы» – красивая песня, мне очень нравится. Выдержана в темпе вальса, как Виталик любит. Ну и написана она по моему любимому произведению.
Альбом «Крещение огнем» демонстрировал огромный потенциал «перезагруженой» «Арии». Возможно, кому-то из поклонников в группе не хватало присущей голосу Валерия Кипелова «распевности». В отличие от Кипелова, Беркут действительно пел более гулко, тяжеловесно и неповоротливо, но так и должны звучать походные богатырские песни, которые составили костяк «Крещения огнем». Так что альбом являл собой безукоризненное единство формы и содержания.
Владимир Холстинин
У Беркута такой же высокий голос, как у Кипелова. В «Арии» он спокойно пел и старые песни, и новые. Ноты брал те же самые.
Виталий Дубинин
Вокал – такая штука: когда ты поешь, то все слышишь у себя в голове не так, как на самом деле. Тебе кажется одно, а со стороны это все выглядит совсем по-другому. То есть реально оценить то, как это звучит, вокалист не может. Конечно, с опытом приходит и это. Тем не менее, человек, который направляет вокалиста, никогда не помешает. У Беркута сам по себе сложный тембр, из-за которого он часто переходит в «мальчуковость». Это хорошо для арт-рока, а в нашем брутальном жанре нужно было что-то другое. Получалось не всегда, но, тем не менее, в альбомах «Крещение огнем» и «Армагеддон» Артур прислушивался к тому, что от него требуется. Не было такого: я не буду (или не могу) это петь. На первом этапе желание добиться взаимопонимания между вокалистом и остальными участниками группы у Беркута, безусловно, присутствовало.
Будущий вокалист «Арии» Михаил Житняков остался в полном восторге от диска «Крещение огнем».
Михаил Житняков
«Крещение огнем» показался мне достаточно сильным альбомом. Безусловно, появились любимые песни оттуда – «Там высоко», «Палач», сама «Крещение огнем», «Битва» (которая среди поклонников незаслуженно занимала не самое высокое место) и «Бал у Князя Тьмы». По звучанию тоже все было убедительно.