Из черновиков:
Табачный дым, плевки и брань.
Сидишь один, пропахший рыбой,
Кто ты такой, не помнишь сам.
Шутник-бармен тебе отдал
Круг из жести вместо нимба
И преподнес воды стакан…
Люди просто зовут тебя
«Наш Барный Иисус».
Эй, ты, Джизус! Ждем давно —
Воду преврати в вино.
Эй, ты, Джизус! Вон новый крест,
Окажи нам, грешникам, честь.
Эй, ты, Джизус! Удивляй —
Умирай и воскресай!
Эй, ты, Джизус! Это легко —
Делай деньги из ничего!
………………………………
К морю уходишь, к морю,
Смываешь кровь со щеки и смеешься.
Завтра стакан с водою
На стойку бара вновь поставит стриптизерша.
«Барный Иисус» так и остался в моих тетрадях. Владимир Петрович хмыкнул и предложил заняться Рэем Брэдбери, его книгой «451 градус по Фаренгейту». И тут ВПЕРВЫЕ за всю практику написания текстов – впервые! – у меня не появилось чувства единения предложенной Владимиром идеи и музыки. Мои впечатления от любимой книги великого фантаста не вписывались в рамки композиции. Совершать насилие над собой, своим воображением и произведением Брэдбери совершенно не хотелось. «Пускай это сделает кто-то другой!» – решила я и тихо ушла в тень, или в сумрак, как это делают герои Сергея Лукьяненко в его «Дозорах». До сих пор «Симфонию огня» не слушаю; с моей точки зрения, симфонии там нет, да простят меня Владимир Петрович и Игорь «Кэш» Лобанов.
Игорь Лобанов
«Симфония огня» – тут все понятно. Великое литературное произведение, и это просто наша стихотворная перефразировка.
«Симфонии огня» удалось главное – выполнить просветительскую функцию и помочь людям почаще контактировать если не друг с другом, то хотя бы с хорошей книгой в «аналоговом» виде. Уже в конце 2018-го Владимир Холстинин рассказывал, как поклонники «Арии» после выхода песни буквально смели «451 градус по Фаренгейту» с прилавков магазинов.
Владимир Холстиинин
Когда вышла «Симфония огня», мне позвонил один приятель и спросил, не знаю ли я, где можно купить книжку Брэдбери. Я ответил: «Да вроде в любом книжном магазине!». А он рассказал, что зашел в магазин недалеко от дома, а ему сказали, что неожиданно за две недели разобрали весь тираж. Тогда он попросил хотя бы собрание сочинений, но выяснилось, что и его тоже унесли. Вот яркий пример, как народ послушал песню и пошел в книжный, где Брэдбери на весь город не хватило (смеется).
«Аттила»
Еще одна песня с крепкой литературной основой. История жестокого гуннского вождя Аттилы изложена с оглядкой на поэму замечательного российского поэта Дмитрия Кедрина «Свадьба». Текст Сергей Попов писал в соавторстве с Маргаритой Пушкиной, а по музыке гитарист вновь точно сработал в «арийской» эстетике. Во всяком случае, цепляющий припев действует не менее тонизирующе, чем рефрены «Улицы Роз» или «1100».
Сергей Попов
Я не знаю, насколько это правда, но первый раз я обратил внимание на существование Аттилы, когда прочитал в исторических источниках, что во время войн русских племен Аттила пришел к ним на помощь в нужный момент. Вот это мне запомнилось, и я уже начал копать дальше. Рита нашла поэму Кедрина «Свадьба», рассказывающую о деспотичном вожде гуннов, который женился на дочке поверженного врага, а последняя его отравила во время свадебного пира. Мне этот сюжет тоже показался интересным, и мы с Маргаритой от него оттолкнулись.
Припев, насколько я помню, мой. Плюс мы с Маргаритой Пушкиной работали вместе над каждой строчкой. Иногда я мог предложить какое-то слово. Идея изначально была моя, но Рита ее совершенно перевернула. Так что у нас получилось полноценное сотрудничество.
Что касается музыки, то у меня все время одно и то же: есть какие-то наметки на компьютере, и в какой-то момент начинаешь их собирать в единое целое. Если получается какая-то основа (например – куплет), ты начинаешь к нему что-то дописывать или брать какие-то другие заготовки. Вступительный рифф а-ля Led Zepellin у меня был заранее, а медленную часть куплетов я сделал уже исходя из него.
«Дальний свет»
Велик соблазн связать эту вещь и с циклом о «герое асфальта» и с песнями о кризисе среднего возраста из «Генератора зла». Но «Дальний свет» ценен сам по себе и меняет сознание не меньше, чем «магические» песни из «Игры с огнем» – «Искушение» и «Бой продолжается». Заматеревший герой гонит на своем авто и прокручивает прошлую жизнь, как кинопленку, на полотне магистрали. Чтобы испытать подобное, совсем не обязательно гонять по ночному пригороду на запредельных скоростях – достаточно просто включить «Дальний свет»
Владимир Холстинин
В музыкальном плане это ностальгия по 80-м. Рассказывает песня о кризисе среднего возраста или просто о человеке, который решил все изменить в своей жизни (и это тоже имеет отношение к образу Феникса). И этот человек садится в свою машину, включает дальний свет и нажимает на педаль. В этот момент он весь в будущем, считая, что прошлое оторвалось от него. Только надо ехать очень быстро. Я люблю ночью по дороге ехать быстро и думать: да вроде уже все как-то и пофиг, все проблемы остались позади.
Игорь Лобанов
«Дальний свет» – это вообще отдельное произведение. Возможно, самое легкое в нашем сотрудничестве с «Арией», если учитывать смысловую нагрузку из истории или текущей проблемы.
«Реквием»
Логичным завершением альбома служит «Реквием» – симфонический плач по погибшим коллегам-музыкантам, которые уже пребывают в области абсолютного Света. Цель странствий героя достигнута, хотя путь до конца еще не пройден…
Виталий Дубинин
Аранжировку намеренно сделал без барабанов, под фортепиано. В компьютере я «нарисовал» и клавишные, и скрипки, и соло на гитаре сыграл, хотя его Володя потом немного подправил. Но общее направление осталось. Однако Миша поет песню, как неискушенный молодой парень, а нужен был умудренный опытом человек, сверстники и родные которого уходят один за другим. Немного не хватило ему опыта, хотя спето это все равно очень качественно и здорово!
Маргарита Пушкина
Есть у меня такое стихотворение – «Время потерь», которое начинается словами:
Истекает время находок,
Наступает время потерь.
Рассыхаются днища у лодок,
Не лететь им по чистой воде.
Не лететь им к сердечным тайнам,
Не везти золотой песок.
Загоняет в угол отчаянно
Жизни острый и жадный клинок.
Осознание твоего приближения к роковому моменту приходит не сразу. Да и откуда может взяться такое понимание, когда думаешь, что тебе будет вечно восемнадцать лет, а одна и та же душистая сирень под твоими окнами будет годами приманивать одних и тех же соловьев? Есть периоды жизни для открытия миров, для неустанных поисков новых идей и новых друзей, но чем старше становишься, тем быстрее картина реальности приобретает другие оттенки – вместо ярко оранжевого появляются коричневый, потом черный, выцветает зелень и лазурь. И приходится провожать в последний путь тех, кто, как и ты, до этой минуты ни разу не задумывался о конечности всех троп и тропинок отпущенных нам судьбы.
Реквиемы звучали на альбомах разных групп, начиная с King Crimson и заканчивая Avenged Sevenfold. Знаменитый автор рок-опер и мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббер не обошел вниманием столь сложную музыкальную форму, получив за свое творение в 1985 году премию «Грэмми» в категории «Лучшая классическая современная композиция».
Конечно же, за наш «Реквием» столь ценная награда не грозит, ибо и в мыслях не было соблюдать структурные каноны: все скромно и кратко, не так как в классических произведениях Вольфганга Амадея Моцарта, Джузеппе Верди или, скажем, Ференца Листа.
Эта песня – о сиюминутности человеческих жизней, о том, что наши ряды неумолимо редеют. Кто-то болеет долго и мучительно прежде, чем исчезнуть, кто-то уходит на ту сторону внезапно. Разве это новость, что каждый из нас появляется на этот свет, чтобы в конце концов превратиться в пыль? Хотелось бы, разумеется, чтобы такое превращение случилось попозже.
Живые должны помнить своих друзей, думая про себя: «Мы еще обязательно встретимся!» Надеюсь, что там все разговаривают и поют на одном, всем понятном языке.
Мы уходим друг за другом,
Не сказав последних слов,
Открываем дверь без стука
В храм летящих облаков…
Иногда ушедшие устают от постоянного перемещения по небесам и приходят в наши сны. И по их виду и поведению можно легко понять, все ли у них в храме летящих облаков в порядке.
Текст «Реквиема» «пророс» из незаконченного стихотворения памяти Александра Монина, светлого человека и вокалиста группы «Круиз». Она и о поэте и вокалисте Андрее Кольчугине, и о нашем друге-фотографе Надире Чанышеве, и о певце и артисте Павле Смеяне, и о байкере-романтике Павле Фролове, и о Кирилле Покровском, и о Жане Сагадееве, и об Илье Александрове, и о Саше Барыкине, и об Анатолии Крупнове, и о западных музыкантах (теперь уже включая Дэвида Боуи, Лемми, Эми Уайнхаус) и других, о наших родных и близких… Обо всех тех, кто уже переселился в Адорай.
«Реквием» – он и есть реквием, рок-месса, заупокойная. И список имен людей, по ком звонит колокол этой песни, с каждым годом становится все длиннее и длиннее.
«Феникс» – первый альбом, сведение которого «арийцы» доверили сторонним продюсерам.
Виталий Дубинин
Благодаря этому, альбом звучит очень «жирно», хотя и этого добиться было сложно, поскольку мы работали с саундпродюсером Томми Хансеном удаленно. С ним мы общались даже не по скайпу, я просто писал ему письма. Я высказывал свои пожелания, а он, учтя их, присылал мне свои варианты. Я не большой знаток английского, но поскольку мы разговаривали на музыкальные темы, понимание пришло довольно быстро. Музыканты тоже высказывали свои замечания, я это все переводил и отсылал Томми. Свел он альбом, на удивление, достаточно быстро и качественно.