Михаил Житняков
В балладе проще реализовать мелодизм, нежели в боевичке, который может основываться на риффе. Во всяком случае, баллады, на которых рос я, всегда отличались красивой мелодикой. Мне хотелось бы, чтобы в современных «медляках» это начало продолжало жить.
Если в музыкальном плане песня родилась достаточно быстро, то с текстом возникли проблемы. Наверное, это рекордсмен по смене тем в этом альбоме. С одной стороны, это традиционная баллада, привычный минор – дескать, несчастная любовь, и все умерли. Мы с Маргаритой Пушкиной несколько раз пытались рассказывать разные истории, но итоге остановились на теме, которая нам показалась не совсем тривиальной, и остались довольны результатом.
Маргарита Пушкина
Тот, кто решил, что при написании текста этой песни я вдохновлялась творчеством Владимира Высоцкого, ошибается. Наверное, такой вывод сделали, исходя из упоминания гор и слов «ни друг, ни враг»… Но «а так» не последовало же (смеется). Горы в данном тексте не реальные, не настоящие, а образные, иносказательные. И вершина, которую герои так и не покорили вместе, отнюдь не Эльбрус.
– А не сделать ли нам песню… э-э-э… как бы о нас? – спросил Виталий Алексеевич, устав от затянувшихся разборок по поводу тематики баллады, разнообразия предлагаемых вариантов и неудовлетворенности сделанным. – Мы были молоды, беспечны и полны идей… Нам казалось, что весь мир у наших ног, но один из нас…
Ага! Примерно в 2008 году или раньше я придумала «Подстрочный перевод баллады, которую еще никто не сочинил»:
Когда до вершины осталось всего несколько шагов,
И казалось, что мир вот-вот упадет к нашим ногам,
Ты бросил мне: «Прощай», повернулся и пошел прочь.
Нестерпимый блеск снега – ощущение, что я ослеп.
Мне чудилось, что горная лавина тронулась в свой смертоносный путь,
Я не верил своим глазам,
Похоже, я чересчур доверял своему сердцу.
Когда предает женщина,
Я могу ее простить,
Она – женщина, и этим все сказано.
Но когда друг предает друга и бросает его погибать
Лишь потому, что ему самому надоело движенье к вершине,
Это равносильно убийству.
Разве может друг быть убийцей?
……………………………………
Передо мной проплывают картины из прошлого —
Где мы вместе, стиснув зубы, отстаиваем свое право на жизнь.
Оказалось, что это право – всего лишь слова,
И наша свобода – пустой звук,
И наша верность – ничто.
Не доверяй своему сердцу. Оно любит обманываться…
Нет ничего.
Лишь ветер, лавина, идущая с гор.
Твой силуэт вдалеке. И – пропасть.
Разве может быть друг убийцей?
Не правда ли, этот придуманный якобы перевод созвучен песне «Пусть будет так», без упоминания убийцы? Смысл, в принципе, совпадает.
У многих в жизни возникала подобная ситуация – когда идешь вроде бы рука об руку с другом к манящим творческим высотам, создаешь с ним не обязательно музыкальные произведения, но нечто очень творческое, впечатляющее. Вы в эйфории, вам кажется, что такое единение и понимание – навечно. И вашим поклонникам тоже так кажется. Вы строите радужные планы на будущее… и вдруг друг может небрежно бросить вам в лицо: «Ты мешаешь мне, я устал быть в твоей тени. Я все могу сам!» Или: «Моя любимая женщина сказал, что я – гений и без тебя я добьюсь большего». Или: «Мне надоело то, что мы делаем, сыт по горло! Хочу испытать что-нибудь новое, тебе непонятное…» Вариаций много. Подобное происходило в различных музыкальных группах – люди уходили, создавали свои коллективчики, особо звезд с неба не хватали, возвращались, опять уходили.
И Фредди Меркьюри уходил из Queen, и Брюс Дикинсон из Maiden. А уж Ричи Блэкмор ушел, так ушел… Водоворот музыкантов в природе отменить невозможно.
«Пусть будет» так раскрывает именно такую ситуацию. Допускаю, что несколько утрированно. В той или иной мере текст можно отнести и к истории самой «Арии». Вдруг нынешним и бывшим «арийцам» снится один и тот же сон – камбэк, хотя никто из них в этом не признается, снится реюнион.
Кому-то из них бывает грустно и одиноко, и этот «кто-то» или же все-таки все начинают понимать: вместе они бы поднялись на бриллиантовую вершину и коснулись бы рукой Солнца при жизни. Ведь все они – люди, все— человеки, и настроение меняется под влиянием момента.
Жизненная песня, красивая баллада о человеческих отношениях и понимании того, что ничего вечного нет. Все мы – лишь пепел на ветру, dust in the wind. И нет здесь никакого намека на то, что «вместо гор могут быть только горы, на которых никто не бывал» – кажется, так у Владимира Семеновича.
«Все начинается там, где кончается ночь»
А вот и долгожданное продолжение одного из «арийских» микроциклов (прошлый альбом «Через все времена» как-то вовсе обошелся без этой забавы)! «Все начинается там, где кончается ночь» – скорее даже не сиквел, а спин-офф «Героя асфальта» и «Не хочешь – не верь мне». Здесь изображена реальность, параллельная той, которую мы видим в «Короле дороги»: заметно постаревший байкер все же не распрощался со своим «железным конем» и по первому зову «братьев» отправляется в путь.
Маргарита Пушкина
«Ария» была бы не «Арией», если на новом альбоме не было бы свежей песни про байкеров (смеется). Симпатия моя к длинному сериалу «Сыны анархии», наверное, уже стала притчей во языцех в наших рок-кругах. Ничего не поделаешь, мне всегда были по душе приключения обаятельных бандитов-байкеров, да еще с такими гениальными отсылками к У.Шекспиру, войне во Вьетнаме и американским анархистам вроде Эммы Голдман.
Виталий Дубинин
Рита сначала написала песню по мотивам сериала «Сыны анархии». С ее подачи я посмотрел раньше один сезон этого сериала и не могу сказать, что я ох, как проникся. К тому же в ее тексте было много имен собственных, «последний пробег», «байки в крови». Мне это не очень нравилось.
Маргарита Пушкина
Дубинин моих восторгов по поводу семи сезонов, созданных под руководством довольно стремного человека по имени Курт Саттер, не разделял совершенно. По-моему, посмотрел всего один сезон и отмахнулся от сомнительных похождений калифорнийского мото-клуба.
Выражаясь простым языком, я буквально плешь проела музыкантам, доказывая им необходимость посвятить песню героям сериала. На мой взгляд, доводы были весьма убедительными: поклонников у «Сынов» сотни тысяч, в том числе и у нас в стране, а байкеры (они же мотоциклисты) пересматривают эту трагедию по несколько раз. Такая песня сыграла бы группе только на руку. Виталий вроде бы сдался, но явно не до конца (улыбается).
Виталий Дубинин
Работу над текстом пришлось отложить. Но потом спустя какое-то время я гулял на даче с собачкой, вышел из дома пораньше, и у меня вдруг родилась эта строчка: «Все начинается там, где кончается ночь за горизонтом». Я ее себе пропел и отослал Рите. Она мне ответила: «Хорошо, но тогда рифма должно быть только «фронтом»». Я тут же выдаю что-то типа: «…полыхает закат огненным фронтом!» Дальше у нас возникла идея написать про постаревшего «героя асфальта», который сидит, никому не нужный и позабытый. Я придумал про «рокот моторов», Рита вставила все-таки «последний пробег» и мы довольно быстро достигли конечного результата.
Маргарита Пушкина
Дубинин по ходу редактировал написанное, подсказывал кое-какие слова. И проявил в полной силе свой поэтический талант, придумав первую строчку припева.
– А что, если «Все начинается там, где кончается ночь»?
– Гениально! – радостно завопила я, чувствуя, что огромная глыба падает с плеч. С такой строчкой сразу нарисовалась вся картина: и горизонт, и рассвет, разрывающий небо чужих городов, и байкеры, летящие, подобно птицам, в объятья нового дня…
Прекрасно понимая вклад Виталия в сочинение текста столь дорогого моему сердцу трека, я предложила ему поставить свою фамилию в авторы лирики вместе с моей. Ведь придумать шляг-фразу практически означает «сделать песню». Но Алексеевич отказался – а так у него бы появился шанс официально закрепить свои литературные способности. Думаю, что все еще впереди и отдельными строчками дело скоро не ограничится.
«Живой»
Несколько песен альбома развиваются по абсолютно непредсказуемому сценарию. Прежде всего, это «Живой», который начинается как безоблачная чувственная баллада, потом темп ускоряется, гитары утяжеляются, в житняковском голосе появляется сталь (столь уместная в сводке с полей сражений), а завершается все выстраданным гимном подлинной любви, которая оказывается сильнее смерти. Не так важно, реальная или абстрактная война описана в этой песне. Гораздо существеннее то, что Сергей Попов буквально выстрадал эту тему, вынашивая песню полтора десятка лет, потому что не желал бить вхолостую. В итоге у него получилась песня, сравнимая по силе воздействия со «Жди меня, и я вернусь» Константина Симонова.
Сергей Попов
Я давно хотел столкнуть в одной песне две части – «Мир» и «Война». По поводу текста – у меня действительно была своя концепция. Многие песни долго зреют в голове. Этой идее лет пятнадцать, наверное.
Маргарита Пушкина
Задача была сформулирована Сергеем сразу. Приятно иметь дело с конкретно мыслящими людьми, порядком надоедает, когда работаешь по схеме «Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что».
Я окунулась в чтение документальных свидетельств контрактников, завербованных в новые горячие точки. Впечатление от таких откровений складывалось гнетущее.
«Песок. Много песка. Если что – никто не спасет. Кости останутся гнить под этим сжигающим солнцем. Невозвращение груза 200 домой – записано в контракте. Слишком дорого».