смеется).
Пересечение с Артуром Беркутом в «Волшебных Сумерках»
Он появился в тот момент, когда уже начался период распада «Волшебных Сумерек». Леша Максимов ушел, я посчитал, что все у нас идет куда-то не туда, и тоже сказал, что ухожу. Холстинин взял другого басиста. Также где-то они нашли вокалиста Артура Беркута. Как-то с Лешей Максимовым мы приехали на репетицию «Волшебных Сумерек» уже после ухода из группы, и там пел Беркут. Собственно, так и состоялось наше знакомство. Больше никаких пересечений в тот период не было. А буквально через месяц Юрий Фишкин забрал Беркута в «Автограф».
Приход в «Арию»
Когда я пришел в «Арию», Володя Холстинин спросил у меня: «А у тебя есть какие-то песни?». Я показал ему заготовки, которые потом интегрировались в «Балладу о древнерусском воине». Честно говоря, я не думал, что она настолько придется ко двору. Мы начали вместе делать аранжировку – и все срослось.
Альбом «Игра с огнем»
В «Герое асфальта» все участники «Арии» работали над аранжировками вместе – плотно над каждой песней. Кто-то предлагал больше или меньше в плане композиции, но относительно аранжировок инициатив было предостаточно. А над «Игрой с огнем» мы с Вовой работали вдвоем. Тогда у нас появилась первая драм-машина, я туда забил пять песен, и мы вдвоем с ним впервые записали такое демо. Раньше мы, если хотели показать друг другу свои наработки, либо пели их под гитару, либо записывали это на магнитофон. А здесь мы вдвоем записали все партии. Так получилось, что Маврин, Кипелов и Удалов были вне процесса.
Когда встал вопрос об уходе от Векштейна, мы показали наше демо сомневающимся Кипелову и Маврину, и те, к нашему удивлению и счастью, согласились уйти вместе с нами. Но Валерий поставил одно условие. Макс ушел, когда мы еще работали у Виктора Яковлевича, и уже тогда взяли Манякина и даже сыграли с ним несколько концертов. Когда мы решили уйти, Валерий сказал, что работать с Удаловым не будет. Мы с Вовой подумали, что сможем его уговорить и начали репетировать новые песни с Максом, но Кипелов настоял на том, чтобы барабанщиком был Манякин. Мы согласились, дописали еще две песни – и альбом был готов.
К моменту начала работы над альбомом «Игра с огнем» у Володи было несколько инструментальных партий. Например, к заглавной вещи один из этих фрагментов превратился во вступление, будущий припев у него тоже был как инструментал. Тогда мы все этим настолько горели, что мелодии придумывались даже по ночам. А у меня как раз родились куплеты к «Игре с огнем», часть после инструментального проигрыша, где поется «эй, скрипач», и т. д. Это было настоящее совместное творчество.
Тандем с Владимиром Холстининым
Мы знакомы с Володей с 1975 года, с того момента, когда поступили в один институт. А с 1976-го уже начали играть вместе в группе «Волшебные Сумерки». Песни тогда в основном писал наш клавишник Леха Максимов, с которым мы вместе делали аранжировки. Так что до прихода в «Арию» мы с Володей уже знали, на что каждый из нас способен, разбирались во вкусах друг друга (тем более и в «Альфе» вместе поиграли). Когда я пришел в «Арию», мы с Володей сразу начали вместе писать песни и делать к ним аранжировки.
Дальше пошло по нарастающей, потому что мы отправились на гастроли. Жили мы с Володей в одном номере, где проводили уйму времени. После концертов мы там обычно играли в карты под магнитофон с записями Iron Maiden, Judas Priest, Jethro Tull. Так что нам было от чего проникнуться общим духом! Музыкальные приоритеты у нас с Холстининым как раз совпадали. Можно сказать, на записи Iron Maiden и Judas Priest он меня и подсадил. На секрет, что поначалу мы на них и ориентировались, а в «Волшебных Сумерках» был еще и Black Sabbath, Deep Purple u Grand Funk. Поэтому никаких антагонизмов у нас не было, и совместная работа нас только сближала.
Так было до альбома «Ночь короче дня». Потом пришел Сергей Терентьев, а мы с Володей, возможно, к тому моменту достигли какого-то потолка. До того момента мелодия в вокальной партии песен отдавалась на откуп мне, а инструментал мы делали вместе.
Альбом «Генератор зла»
На «Генераторе зла» прекрасно слышно, что музыка у нас поменялась. Таких песен, как «Смотри!», «Отшельник» или «Беги за солнцем» у нас раньше не было. Может, Володе они не очень нравились, может быть, потому что они у меня сразу были в более-менее готовом виде, но так сложилось, что песни, начиная с этого альбома, мы стали писать по отдельности. Исключение – «Обман», где у Володи была готова мелодия, а я добавил тему в бридже, и вместе мы придумали аранжировку.
Совместная работа над песнями в группе
Важно, чтобы аранжировки делала вся группа. Мне не нравится, что в наш век компьютеризации каждый считает, что он сам в состоянии сделать аранжировку. Но, если мы находимся в группе, каждый индивидуален, и настоящая песня появляется только тогда, когда в процессе создания аранжировки один человек говорит, куда мы двигаемся, но не диктует басисту, барабанщику и остальным музыкантам их партии. Каждый должен играть так, как он это чувствует, и привносить в песню нечто свое. Автор может задать определенный скелет, но при этом все должны что-то предлагать. А подход «у меня уже все записано – выучили и сыграли» мне не нравится, но, к сожалению, он сейчас почти везде приоритетный!
Концертный «рейтинг» песен
Иногда хочется сыграть какую-нибудь редкую песню на концерте, но Володя мне сразу скажет: «Ты посмотри, какая она по рейтингу». Я не согласен с этим критерием отбора. Мы сами создаем «рейтинг» песен. Взять песню «Город». Все говорят, что она – лучшая на альбоме «Через все времена». Но когда мы играем ее на концертах, она не идет. А какие-то песни, может, не очень хорошо записаны, не очень выгодно смотрятся на альбомах, но на концертах они звучат гораздо лучше. Поэтому рейтинг песни на альбоме и на концерте – это совершенно разные вещи.
О стремлении сыграть весь новый альбом целиком на одном концерте
Я сторонник такого подхода. После выхода «Армагеддона» мы, например, сыграли его весь на одном из концертов. Я считаю, что для поклонников это надо делать. Володя ссылается на западные группы, которые из нового альбома играют по две-три песни. Но только они приезжают в один город другой страны максимум раз в два года. А Judas Priest вообще приехали за 40 лет первый раз. Конечно, промоутеры попросили их играть хиты. Еще мне говорят: ну, ты посмотри на реакцию зала. Но это же и так понятно, что старые и раскрученные песни будут принимать лучше. А если мы считаем, что песня клевая, почему бы ее не сыграть?
Владимир Холстинин
Взаимодействие с Артуром Беркутом в рамках «Волшебных Сумерек»
С ним мы тогда работали недолго – месяца три-четыре. За это время успели сделать программу каверов, сыгрались вместе, но не успели ничего ни сочинить, ни записать. Играли мы в основном на студенческих вечерах, и буквально через несколько концертов Беркута заметили в «Автографе». Поэтому сотрудничество было недолгим. Артур прекрасно пел, отлично вел себя на сцене и удачно имитировал английское произношение. Не знаю, насколько хорошо он на самом деле знал язык, но видимость создавал умело. Даже иностранцы, которым доводилось его слышать, утверждали, что он все правильно произносит, и удивлялись, что он не говорит.
Об уходе Артура Беркута из «Волшебных Сумерек»
Однажды Беркут пришел на репетицию с виноватым видом и сказал: «Ребят, в ”Автографе” нет вокалиста, и им не с кем ехать в турне, которое уже заряжено, поэтому меня попросили помочь на две недели». Но мы прекрасно понимали, что он не вернется, потому что «Волшебные Сумерки» были самодеятельной группой, а «Автограф» – это профессиональная сцена и огромные залы.
Альбом «Игра с огнем»
Когда мы в 1988-м уходили от Векштейна, этот процесс оказался довольно сложным. Векштейн очень много сделал для группы, но в какой-то момент он потерял к нам интерес и решил, что «Арии» осталось существовать недолго, и нам показалось, что пора разойтись. Мы подошли к нему, поговорили и решили идти своим путем – без конфликта и скандала. Просто решили, что дальше нам неинтересно вместе.
В этот момент Кипелов перестал ходить на репетиции, поэтому альбом «Игра с огнем» мы с Виталием фактически написали вдвоем. Ни Кипелов, ни Маврин в процессе сочинения песен не участвовали – ни как композиторы, ни как аранжировщики. В тот самый момент, когда уже была готова вся музыка, мы еще раз подошли к Валере и спросили: «Ты с нами или нет?» Он вдруг передумал и сказал: «Я с вами». Тогда мы сказали, что у нас уже есть новый альбом и мы можем его записать.
Из-за того, что песни мы писали вдвоем с Виталиком, альбом, на мой взгляд, получился немножко монотонным. Слышно, что там всего два автора. В «Игре с огнем» нет таких песен, которые могли бы написать Маврин или Кипелов. Стилистически альбом получился очень однородным. Обычно так принято у западных команд, про которые мне мама говорила: «Зачем ты это слушаешь? Это же как одна большая длинная песня». А у нас обычно – более разношерстная музыка.
«Ария Рекордс»
«Ария Рекордс» – это не лейбл как таковой. Мы создавали компанию, надеясь, что студия звукозаписи со временем превратится в лейбл, который будет выпускать другие группы. Но руки до этого так и не дошли. Все-таки надо заниматься либо своей группой, либо бизнесом и продюсированием. Поэтому многие замыслы у нас так и остались неосуществленными, а название компании не соответствовало ее специфике. Надо было назвать «Ария Студия» или как-то еще.
О правах на песни бывших участников «Арии»
В истории «Арии» сложилась определенная культура отношений: музыканты, которые уходят из нашей группы, забирают свой репертуар, на который группа потом не претендует. Хотя я считаю, что это неправильно. Например, на «Волю и разум» мы потратили время и силы, записали, сняли клип, рекламировали ее, а потом Большаков сказал: «Я ухожу, песню забираю, вы не имеете права ее играть». Тогда верните нам время и деньги, на которые мы могли бы другую песню раскручивать! А то, получается, мы делали на нее ставку, а теперь не можем исполнять.