елан чисто для домашнего пользования на среднего качества компьютере со штатной звуковой картой за пять долларов. У меня не было ничего даже близко напоминающего студию – чисто домашнее увлечение. Единственное, пара вещей у меня вышли на кассетном гитарном сборнике.
Чем занимался перед «Арией»
Были какие-то побочные проекты, но ни один из них не взлетел. Есть такой скорее артист, чем вокалист Юра Мазихин, который играл одну из главных ролей в мюзикле «Норд-Ост». С ним мы хотели сделать такой микроклубный проект, в рамках которого сыграли бы вдвоем один или два концерта. Параллельно подрабатывал тем, что делал разным заказчикам аранжировки, но это было на любительском уровне.
Максим Удалов
Об уходе из «Арии» в 80-е
Решение был принято, и обсуждать его сейчас нет смысла. Но, в конце концов, от Векштейна «Ария» ведь ушла. Я и ожидал, что это повлечет за собой толчок. Безрассудство, свойственное определенному возрасту, в моем решении, конечно, присутствовало. Но у меня нет ощущения, что мой уход меня гложет и тревожит всю жизнь.
Политика «Арии» по отношению к песням бывших участников группы
Когда меня первый раз приняли в группу, действительно ощущалась острая нехватка репертуара. У нас был только первый альбом, с которого исполнялись произведения на концертах. Нужен был материал. Что касается второго альбома, то не каждая группа поступит настолько по-джентльменски. Можно было просто играть эти песни на концертах – и все. Но авторы песен из группы ушли и, как очевидец, я могу засвидетельствовать: ни разу эти песни «Арией» больше не исполнялись.
Игралась лишь «Без тебя», поскольку ее автором был Валерий Кипелов. «Боевики» же ушли вместе с музыкантами. Даже Виктор Яковлевич Векштейн мог бы сказать: «Внесем эти песни в рапортичку и будем за них делать отчисления в ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам. – Прим. ред.)», и никто бы не запретил нам этот материал исполнять. Но когда расходились и Андрей Большаков обмолвился, что вы же, дескать, все равно будете эти песни играть, Векштейн сказал: «Я даю слово, что этого не будет».
Песня «Ночь короче дня»
Песня «Ночь короче дня» – это просто какой-то запредельный уровень! При этом нельзя сказать, что по своей куплетно-припевной структуре она относится к категории хитов. Получилась достаточно длинная композиция, неформат. А сделать из нее укороченную версию для радио – это только все испортить. Но это круче любых радиохитов. Она достойна того, чтобы ей посвятить передачу на радио, где она бы прозвучала, после чего ее можно обсуждать.
Вокальные способности Виталия Дубинина
Музыкант вообще должен уметь петь. Что касается Виталика, то он не просто умеет петь, а способен пользоваться своим даром, контролировать его, поэтому у него уже есть определенный фидбек на этот счет. Я всегда за то, чтобы в «Арии» он делал больше вещей со своим вокалом.
Альбом «Генератор зла»
Лично мне альбом «Генератор зла» «заходит». На нем хорошо сделаны барабаны, да и все вместе тоже работает. К тому же, съездив вместо Александра Манякина в тур, посвященный «Генератору зла», я отметил, что в коллективе в худшую сторону ничего не изменилось. Одним словом, «все, как вчера, но без тебя».
О проектах после «Арии». Группа «Зеница ока»
Там играл очень интересный человек – Вадим Преображенский. Глубокий творческий человек, не предназначенный для массового успеха. Есть художник, который занимается большим искусством, но рисует одну и ту же картину, постоянно ее переделывая. Вот Вадим относился к такой категории. Любые версии песен, которые он записывал, считал демками, которые надо улучшать. К тому же он придумывал такие партии, для которых не мог найти гитариста. Параллельно начали наступать времена, когда «перестройка» стала превращаться в «перестрелку». Был постоянный поиск гитаристов, поиск базы, но не было удачи, какого-то момента везения. Ну и время павловских реформ накладывало свой отпечаток. Группы с именем еще как-то держались на плаву. Остальным было не до музыки. В других музыкальных группах, в которых я тогда участвовал, чего-то значимого и важного для себя я не видел.
Освоение профессии звукорежиссера
Я всегда увлекался самим процессом звукозаписи. Магнитофоны тогда были почти у всех, и все чего-то записывали. Но отношение к процессу было разным. Были товарищества, которые пытались эти магнитофоны настроить. При перезаписи с дорожки на дорожку с наложением я даже пытался ставить какие-то эксперименты. При этом я никогда не был самим собой дико восхищен. Эксперименты ставились, задачи решались, но ничего важного я в этом не видел. Для меня это было лишь толчком к тому, чтобы двигаться дальше.
Качественный скачок в моих звукорежиссерских увлечениях пришелся как раз на период моей работы в «Арии». Произошел резкий технологический переход на другой уровень, когда я увидел, что существуют другие микрофоны. У Виктора Яковлевича был студийный пульт и 16-канальный магнитофон Tascam 8516B на 15-дюймовой скорости. Я стал осваивать эту технику. У нас был отличный звукоинженер с двумя высшими образованиями – Сергей Левшин. А у меня родители окончили Бауманку, и я очень рано переехал из своей родной Москвы в Зеленоград, который мне теперь роднее всех, потому что это – наукоград. Это происхождение для меня много значило. В школе выделял лишь учительницу по химии, а все остальные, по сравнению с моими родителями, казались какими-то колхозницами. Понятно, что они старались, работали, но мне было с кем сравнивать. А с Левшиным, как с человеком из научной среды, мы дружили, и он охотно мне рассказывал про те или иные технические нюансы звука.
Когда мы готовились к записи «Героя асфальта», Сергей Левшин полностью настроил магнитофон, а я за этим процессом наблюдал. Мы записали инструменты на 16 каналов, это было много, потому что многие коллективы имели тогда в своем распоряжении 8-канальный магнитофон. Когда дело дошло до выхода пластинки, нужно было делать пересведение. Для этого наш магнитофон принесли на «Мелодию», там переписали на 24-канальный «Штудер». Ребята, которые там этим занимались, отметили: «Удивительно, что альбом так хорошо записан на 16-канальнике». Ведь, по сравнению со «Штудером», он смотрелся, как «младший брат», но звучало все по-настоящему.
«Ария» ушла от Виктора Яковлевича, потом он умер, а аппаратура осталась. Какое-то время я учился на ней работать у звукорежиссера Александра Кузьмичева – гениального человека, который много экспериментировал с магнитофонами еще в армии. Саша на этой аппаратуре записывал «Рондо», Игоря Куприянова, «Кардинал» Игоря Кожина. Кстати, среди них был Константин Никольский, который указал мое имя в буклете своего альбома «Я бреду по бездорожью» как участника записи. Мог бы, конечно, и не указывать, потому что креативной деятельностью я там не занимался. Я сидел на магнитофоне, кнопку записи которого нужно было включать в строго определенное время.
Работа штатным звукорежиссером в казино «Тропикана» 2000–2002 гг.
Работы было много, и очень ответственной. Сказать, что было интересно, – это ничего не сказать. Было очень тяжело, там же богачи, казино. Говорит такой человек в микрофон со сцены, а его не слышно. Ты не объяснишь, что он держит микрофон не у рта. Слова «нет» там не было, задачи надо было как-то решать в любом случае. Можно было подойти к человеку и вежливо его скорректировать, но нельзя было допускать ошибки. Каждое заведение такого рода должно было иметь в те времена свою шоу-программу, чтобы соответствовать формату «культурно-развлекательный центр». В противном случае получалось, что никакой-культуры-то и нет! Поэтому в таких заведениях были свои шоу-программы, штатные звукорежиссеры и аппаратура. Приезжали группы типа Baccara, Boney M, Ottawan. Работая там, я за три месяца купил себе машину. Но работал я каждый день. Если ты сильно облажался, тебя могли просто тут же выкинуть – и никакие предыдущие заслуги не помогали. Так что к работе все относились серьезно, что меня радовало и было привычно.
Музыкальные вкусы
Когда меня спрашивают, что я слушаю, я отвечаю: да я все время все слушаю! Едешь в машине, играет музыка, ты волей-неволей слушаешь и анализируешь. Процесс идет. Даже если кто-то записывает музыку ради денег, то все равно интересно оценить результат и понять, получится ли у них заработать на этом. Музыка ради музыки – тоже интересно.
Джемы
Американские барабанщики часто собираются вместе и устраивают джем-сейшены. Лично этого не хватает. У нас старые музыканты тоже собираются, а играют что-то вроде «Летящей походкой». Или берут какой-то мировой стандарт, но воспроизводят кусок, не зная всей песни. Когда меня приглашают на такие джем-сейшены, я приезжаю на машине, а они все уже пьяные. Под конец выходят музыканты, игравшие раньше в кабаках, и стучат под мини-диск. Такой огромный город, а играть не хотят!
Кто любил нас, тот услышит
«Арию» слушали и будут слушать люди самых разных возрастов, взглядов и социальных статусов. Предлагаемая подборка это наглядно доказывает. Жители Москвы, Твери, Краснодара, Орска, Барнаула и других городов в свободной форме делятся своими впечатлениями об «арийском» творчестве. Практически никто из них не считает себя фанатом группы в расхожем понимании этого слова. Но всех их объединяет широта музыкальных вкусов, неординарность мышления и, конечно же, искренняя любовь к «Арии».
Юрий Доманский
(доктор филологических наук, профессор РГГУ)
Впервые услышал их в 86-м. Вернее, не услышал, а увидел; и не их, а цитату. Вообще, в те поры цитатам уделялось довольно много внимания: фразы из фильмов, книг, песен к месту и не к месту вплетались в разговор, но тут… Я тогда работал на заводе и прямо на двери кузнечно-прессового цеха увидел написанное краской:
«Здесь куют металл».