– Тайна! – сердито бросила она. – Да закрой ты уже холодильник! У нас серьёзная работа, мне нужна тишина!
Барбара вытаращилась на сонную девицу. Так это и есть та самая просветлённая, у которой тридцать девять жизней? Возможно, она и творила чудеса, но явно испытывала затруднения, выбирая между сосисками и ветчиной. Тайна пожала плечами, взяла палку колбасы и закрыла холодильник. Покидая кухню, она откусывала от палки так, словно не знала о существовании ножей.
Барбара проводила просветлённую удивлённым взглядом, а спустя минуту на кухню вошла другая девушка. В руках она держала надкушенную палку колбасы, видимо отобранную у Тайны. Эта участница ковена тоже не слишком походила на ведьму, скорее на подростка-неформала в вязаной шапочке, потёртых джинсах и облезлой футболке с какой-то русской рок-группой. Девушка достала из шкафчика хлеб и принялась делать бутерброд. Барбара из-за частых переездов между странами могла сносно объясниться на нескольких языках, и в том числе на русском. Поэтому, когда девушка обратилась к ней, поняла, о чём её спрашивают:
– Там, у Веры, твоя мама, да?
– Да.
– Она сильная ведьма! – кивнула вязаная шапочка, нарезая колбасу.
– Откуда вы знаете?
– У неё шакалья голова.
Барбара решила, что ослышалась или неправильно поняла.
– Голова… шакала? – осторожно переспросила она.
– Ну да. Очень страшная, зубастая!
– Это шутка?
– Нет! Я вижу людей со способностями. Могу отличить их по особым приметам. У Веры змеиные глаза, у Тайны – рога. У твоей матери – голова, как у шакала.
– А у вас? – спросила Барбара.
– У меня паучьи лапы, – сказала девушка и как ни в чём не бывало добавила: – Очень уродливые, просто жуть. Хорошо, что, кроме меня, их никто не видит!
Следующий вопрос вытекал из предыдущего, и Барбара просто не могла его не задать:
– А у меня что?
Девушка положила готовый бутерброд на тарелку и, внимательно посмотрев на маленькую ведьму, произнесла:
– Ничего. У тебя нет никаких талантов, ты обычная девочка.
Ответ ошарашил Барбару. Это было всё равно что всю жизнь учиться играть на скрипке, а потом узнать, что у тебя нет способностей к музыке.
Девушка покинула кухню (скорее всего, понесла Тайне бутерброд), а Барбара осталась один на один с урчащим холодильником и пыхтящей мультиваркой. Из уст участницы колдовского ковена фраза «Ты обычная девочка» звучала как приговор.
По пути домой Барбара рассказала матери о разговоре с русской ведьмой.
– Не обращай внимания, они там все как мартовские зайцы, – отмахнулась фрау Вернер.
– Что это значит?
– Это значит, ненормальные!
В тот же вечер фрау Вернер набила Барбаре первую татуировку, рунический став на удачу.
С тех пор как Барбару назвали обычной девочкой, прошло несколько лет, и теперь ее руки выглядели в точности как у знаменитой Веры. Но неприятный осадок от того разговора никуда не делся. Сегодня случайная ассоциация с пряничным домиком вновь заставила вспомнить вердикт русской ведьмы.
– Глупости, – решительно сказала Барбара и вытащила из кармана старый компас.
На его пластмассовой крышке был нанесён гальдрастав – рунический компас Вегвизир. Этот сложный узор, напоминавший розу ветров, обладал немалой магической силой. Он помогал заблудившимся путникам и морякам, безошибочно указывая дорогу к дому. Барбара открыла крышку, под которой скрывался обычный, не рунический, компас, и посмотрела на магнитную стрелку. Определившись со сторонами света, она спрятала прибор обратно в карман и в этот момент заметила каменистую тропинку, петлявшую среди деревьев. Небольшая чёрная птичка села прямо на то место, куда был направлен взгляд Барбары, стремительным движением схватила червяка и вспорхнула на ветку. Это, конечно же, следовало расценивать как знак. Поскольку тропинка вела к вершине холма, Барбара решила, что ей туда и надо.
Подъём становился всё круче, и кроссовки скользили на мелких камешках. Полной грудью вдыхая прохладный утренний воздух, Барбара поднялась на пригорок и окинула взглядом открывшийся пейзаж. Тут и там лежали поваленные деревья – скорее всего, последствия урагана или сильного снегопада. Они образовывали причудливые сооружения – замшелые избушки, пирамиды и грандиозные арки. Лес огибал огромные позеленевшие валуны, как море – острые рифы. Один такой камень, похожий на плоскую столешницу (и – кто знает! – возможно, когда-то служивший алтарём в языческих церемониях) лежал неподалёку, буквально в трёх шагах от Барбары. И возле него рос клевер!
– Вот бы мама обрадовалась… – пробормотала юная ведьма, снимая котомку. Она рассчитывала найти полезные растения и взяла всё необходимое на такой случай.
Аккуратно срезая листья специальным ножом, Барбара размышляла о том, что феи к ней благосклонны. Ведь лес встретил её клевером – сильным оберегом от злых сил и символом удачи. Добытые при помощи ножа листья и веточки девочка складывала в специальную тетрадь, между страницами.
– Спасибо, – сказала она, закончив.
Ветер качнул клевер, но выглядело это так, словно растение кивнуло в ответ.
Барбара вернулась на тропинку. Прошагав метров сто, она увидела авран, а чуть дальше – полынь. Лесные духи проявляли чудеса щедрости! Увлечённо собирая растения, Барбара с удовольствием отметила, что все они использовались для защиты от демонических сущностей. Лес как будто знал, в чём нуждалась молодая ведьма, и хотел помочь ей. От этой мысли по спине пробежали приятные мурашки. Чувствуя лёгкую эйфорию, Барбара срезала ветки и листья, складывала их в тетрадь, шептала слова признательности. Со стороны – обычная школьница, собирающая гербарий, она совершала магический ритуал, древний, как само человечество. Каждое её действие в этот момент было исполнено глубокого смысла, непонятного большинству людей.
Колдовство увлекало Барбару, давало ощущение, что в её руках находятся особые инструменты для управления реальностью. Так оно и было… наверное. В глубине души она считала, что к четырнадцати годам не достигла особых успехов на магическом поприще. То ли дело мама! Иногда фрау Вернер записывала клиентов на месяцы вперёд, и очередь желающих получить её консультацию не иссякала. Если уж она соглашалась снять порчу или венец безбрачия, то давала стопроцентную гарантию результата. «А у меня не всегда получается заговорить икоту!» – злилась Барбара. Впрочем, Вернер-старшая считала, что дела у её дочери не так уж плохи. «Учись! В твоём возрасте у меня тоже не всё получалось!» – говорила она.
Барбара продвигалась по едва различимой тропе. Высокими голосами перекликались птицы, иногда в кроне мелькала рыжая белка. Дорога петляла, уводила то вверх, то вниз, пока не привела к сырой расщелине, по дну которой бежал ещё один ручей, значительно шире и глубже первого. Склоны обрыва состояли из обломанных, крошащихся пластин, напоминавших коржи наспех приготовленного торта. Они наслаивались друг на друга, уходя вниз неровными ступенями. На них, цепляясь корнями за любую неровность, росли колючие кустарники и деревца. Все они были довольно тонкими, кроме старого бука, который рос под углом примерно в сорок пять градусов. Его ствол выглядел естественным продолжением тропинки, а крона нависала над ручьём. Барбара подумала, что однажды это мощное дерево рухнет в расщелину, потянув за собой комья земли и обломки скальной породы.
Внезапно её осенило. Ну конечно, бук! Именно на коре этого дерева были записаны первые руны, а его ветви помогали побороть негативные эмоции. В памяти всплыли слова мамы: «Если хочешь преуспеть в учёбе, всегда носи с собой буковую щепку!»
– Пожалуй, ты мне пригодишься, – сказала Барбара, решительно наступая на серый ствол.
Расщелина была глубокой, стоит оступиться, и костей не соберёшь. Но эйфория, вызванная то ли чарами, пронизывающими лес, то ли переизбытком кислорода, ещё не испарилась. Барбара чувствовала в теле приятную лёгкость и не сомневалась, что добрые лесные духи ведут и защищают её.
– Со мной ничего не случится, – сказала она и встала на бук двумя ногами.
Она собиралась пройти чуть дальше, срезать несколько веточек и вернуться на тропинку. Где-то на задворках сознания возникла тревожная мысль: если я упаду и сломаю ногу, то не смогу выбраться.
Барбара точно знала, что фрау Вернер не станет обращаться за помощью в полицию. Она будет искать пропавшую дочь сама, при помощи маятника, карт или других магических трюков. Не то чтобы Барбара не доверяла осколку хрусталя на цепочке… но такие поиски могли затянуться. Отмахнувшись от неприятных мыслей, как от назойливой мошки, она сделала шаг по стволу, потом другой. Обувь слегка скользила по гладкой коре. Возможно, из-за сырости, поднимавшейся со дна расщелины.
Всё шло хорошо, но, когда Барбара потянулась к ближайшей ветке, её подошва резко съехала со ствола. Вскрикнув, девочка выронила атам и ухватилась за ветку. Сердце совершило кульбит, а после забилось с удвоенной скоростью. Барбара застыла в неустойчивой позе, балансируя над пропастью. Влажные камни, между которыми бежал ручей, притягивали взгляд, как север притягивает стрелку компаса. Она посмотрела вниз, и это стало роковой ошибкой. Голова закружилась, колени подкосились, и Барбара сорвалась-таки с дерева.
Пальцы рефлекторно ухватились за тонкую ветку, над головой раздался треск. Казалось, кто-то сильный и безжалостный попытался лишить Барбару правой руки, рывком выдернув её из плечевого сустава. Крик вырвался из груди, как нечистый дух во время экзорцизма, и загудел между каменных стен, вспугнув птиц. Юная ведьма, только что благодарившая клевер и полынь за сорванные листья, повисла на сломанной ветке, беспомощно болтая ногами. Несмотря на боль, прострелившую от лопатки и до запястья, пальцы она не разжала.
Фрау Вернер много времени уделяла духовному развитию дочери, но никак не физическому. Барбара не сумела бы и раза подтянуться на турнике. На ветке бука она провисела секунд пять, после чего ладонь начала соскальзывать. Падение на каменистое дно, так или иначе, закончилось бы поломанной ногой, а то и двумя. Но стенки ущелья шли уступами, и, рухнув на одну из этих «полок», Барбара могла отделаться ушибами. Осознав это, она принялась раскачиваться, двигая ногами. Ветка хрустела и трещала, вниз летели пожелтевшие листья, но уступ становился всё ближе.