Квартира, куда привёл её Рудольф, находилась буквально в десяти минутах ходьбы от полицейского участка. В глубине района, куда не заглядывали туристы, располагались жилые дома – безликие бетонные коробки с тёмными окнами. Глядя на мрачноватые задворки и пыльные закоулки, с трудом верилось, что это всё та же Прага, красивейшая столица Европы. Вдоль асфальтированных дорожек и металлических заборов теснились припаркованные автомобили, посреди чахлых газонов стояли детские площадки. В утреннем полумраке неподвижные качели и горки напоминали скелеты доисторических чудищ. Озираясь, как воришки, Барбара и Рудольф нырнули в подъезд и поднялись на третий этаж. Вытаскивая из кармана ключи, Рудольф сообщил, что снимает здесь квартиру.
– Ты что?! – испугалась Барбара. – Тут нас будут искать в первую очередь!
– Я сам полицейский и знаю, как это работает, – невесело усмехнулся Рудольф. – Моя соседка, пожилая вдова, уехала в Карловы Вары поправлять здоровье. Я кормлю её кошку и поливаю цветы. В полиции об этом факте неизвестно, и квартира в нашем распоряжении.
Ощущая, как махровый халат касается разгорячённой кожи, Барбара мысленно поблагодарила вдову, имени которой не знала, но чью кошку сфинкса звали Мадлен. Когда девушка зашла на кухню, это глазастое и ушастое существо потёрлось о её ноги.
– Я всё, – сообщила Барбара Рудольфу, который стоял у окна, слегка отодвинув занавеску. Судя по всему, он ждал, когда у подъезда остановятся полицейские машины и унылый двор окрасится красно-синими бликами.
– Хорошо. Я быстро. – Рудольф отвернулся от окна, и на мгновение Барбаре показалась, что перед ней глубокий старик. Его лицо осунулось, глаза, красные то ли от недосыпа, то ли от химии, ввалились, а волосы, всё ещё присыпанные порошком, казались седыми. – А ты посмотри, что есть в холодильнике. Тебе надо поесть, да и мне тоже.
Барбара не чувствовала голода. После всего пережитого и увиденного она вообще сомневалась, что сможет когда-нибудь думать о еде.
– Что-то не хочется…
– Если упадёшь в голодный обморок, это нам никак не поможет. И свари, пожалуйста, кофе. Побольше и покрепче!
Рудольф пошёл приводить себя в порядок, а Барбара направилась к холодильнику. Внутри не оказалось ничего скоропортящегося, например молока или яиц, но в глубине полок стояли овощные консервы, а заглянув в морозильное отделение, девушка обнаружила рыбные котлеты. В животе протяжно заурчало – организм брал своё. Отыскав сковородку и алюминиевую джезву, Барбара принялась готовить завтрак.
Пользуясь чужими вещами, она не испытывала неловкости или желания как-то компенсировать то, что взяла без спроса. Фрау Вернер учила дочь, что выживать – это тяжёлый труд. Когда на пятки тебе наступают адские гончие, становится не до церемоний. И если что-то полезное само плывёт в руки, ты это берёшь, и точка. Неплохо зарабатывая оказанием магических услуг, мать Барбары не стеснялась воровать из отелей мыло, шампуни и туалетную бумагу. А съезжая с очередной квартиры, она никогда не предупреждала хозяев и не оплачивала последний месяц.
Когда на кухню вошёл Рудольф, с мокрыми волосами и слегка взбодрившийся, на столе уже стояли разогретые котлеты, открытые овощные консервы и полная джезва кофе.
– Отлично, – сказал Рудольф, опускаясь на табуретку. – То что надо.
Запустив Барбару в квартиру вдовы, он наведался к себе домой, чтобы взять кое-какие вещи. Избавившись от полицейской формы, которая, скорее всего, отправилась вслед за робой, Рудольф переоделся в джинсы и обтягивающую белую футболку. Подростком он не отличался спортивным телосложением, но за минувшие годы многое изменилось. Барбара с удивлением оглядела мощные бицепсы и крепкие плечи. Заметить и оценить эти метаморфозы сразу не позволила мешковатая полицейская форма.
«Я завтракаю с Рудольфом», – подумала Барбара, чувствуя внутри холодок. Их искала вся полиция Праги, они прятались в чужой квартире и пили чужой кофе, но факт оставался фактом – они снова вместе…
– Знаешь, я скучал, – сказал Рудольф, накалывая рыбную котлету на вилку.
Это было внезапно. Барбара ожидала, что он первым делом начнёт обсуждать ситуацию, в которой они оказались. Или потребует объяснений, откуда взялся карлик, шутя перебивший отряд вооружённых полицейских.
– Я тоже скучала, – пробормотала Барбара, ощущая, как лицо заливает краска. – Ты даже не представляешь насколько…
Тут она солгала. Она не скучала. Расставшись с Рудольфом, Барбара страдала так, словно каждую минуту из неё вытягивали жилы. От мысли «Я больше никогда его не увижу» сжималось горло, а глаза наполнялись слезами. Она потеряла интерес к учёбе, не могла нормально есть и за пару месяцев похудела так, что фрау Вернер испугалась. Практически каждый завтрак, обед или ужин заканчивался скандалом, но Барбара пропускала мимо ушей материнские вопли и угрозы. Её уже ничего не могло напугать, даже демоны, в существовании которых она всё больше сомневалась. Со временем боль притупилась, но не исчезла совсем.
– Чем ты занималась, пока мы не виделись? – спросил Рудольф. – Всё так же каталась с матерью по разным городам?
Барбара умела оставаться невидимой, сливаясь с толпой. Умела хитро врать незнакомцам и выдумывать небылицы, когда на неё всё-таки обращали внимание. А вот вести беседу с молодым человеком фрау Вернер её не учила. Четырнадцатилетняя Барбара могла подолгу болтать с Рудольфом, спорить, смеяться, и тогда это получалось как бы само собой. Сейчас прежняя лёгкость куда-то делась.
– Да, катались. Прятались от демонов. Всё как и прежде.
Сидя напротив Рудольфа в комнате для допросов, Барбара и то меньше нервничала. Вилка в её руках начала дрожать, и она поспешно положила её на тарелку, вместе с надкушенной котлетой.
– Эти демоны, – протянул Рудольф, – получается, они настоящие? Я хочу понять, что это такое. И как этому противостоять.
В этих вопросах Барбара более-менее разбиралась. Почувствовав себя немного увереннее, она заговорила:
– Ад настоящий, демоны настоящие. Мама с детства рассказывала мне о них и учила защищаться. Сначала я верила её историям… потом начала сомневаться.
– А теперь?
– Теперь мне не надо верить. Я знаю.
– Надо понять, почему они тебя преследуют, – сказал Рудольф.
Барбара порадовалась, что он так быстро сумел встроить потустороннее в свою картину мира. Если бы Рудольф упорствовал, отрицая очевидное, для них обоих это бы закончилось плачевно.
– Демонов посылает мой отец, – сказала Барбара. – Он чернокнижник, способный призывать существ из ада.
– Насколько я помню, имя и адрес отца тебе неизвестны, – сказал Рудольф. Сейчас он вёл себя как следователь, делающий свою привычную работу. И неважно, что подозреваемый – злой колдун.
– Неизвестны.
– А хоть какие-то подробности? Наверняка твоя мать что-то упоминала.
– Его фамилия – Вернер. Мама сбежала от него, когда поняла, с кем имеет дело. Они не оформляли развод. Я думаю, он живёт в Германии.
– А что именно ему от тебя нужно?
– Понятия не имею, – фыркнула Барбара. – Мама называла множество странных версий. Чаще всего, что отец хочет сделать из меня злую ведьму. Я думаю, она сама толком не знала.
Они говорили о колдовстве и демонах, но это были привычные разговоры. Барбара успокоилась достаточно, чтобы снова приняться за котлету.
– Если исключить магию, дело до безобразия обыденное, – сказал Рудольф. – Женщин довольно часто преследуют бывшие мужья, желающие отомстить или забрать у них ребёнка. Мы постоянно имеем дело с чем-то подобным… А что насчёт того карлика? Он какой-то особенный? Почему все эти годы демоны не могли до вас добраться, а теперь вдруг сумели?
– Мне кажется, это я виновата, – помрачнела Барбара. – Прошлым утром мама сказала, что нам снова надо сниматься с места. Я решила, это потому, что она не хочет видеть меня официанткой.
– А она разве хотела?
– Конечно нет! Но в тот момент я думала, что дело только в этом. Понимаешь, я уже некоторое время собирала деньги, чтобы уехать от мамы, начать жить самостоятельно и… – Барбара чуть не сказала «и разыскать тебя», но вовремя осеклась. Сейчас было не место и не время для подобных признаний. Вздохнув, она продолжила: – И вот, я говорю ей, что теперь буду жить отдельно. А она тут же заявляет, что демоны снова напали на наш след и надо срочно куда-то ехать! Я разозлилась, хлопнула дверью и весь день гуляла по городу. Мы никуда не поехали. Мама ждала меня, и, когда я вернулась, время оказалось упущено.
– Ты ни в чём не виновата, – сказал Рудольф. – Мать не показывала тебе демонов, ты всё должна была принимать на веру. Если бы я не увидел того акробата собственными глазами, тоже не поверил бы.
Когда в тишине кухни, нарушаемой лишь урчанием холодильника, прозвучала фраза «мать не показывала тебе демонов», волоски на руках Барбары приподнялись, как если бы под её стулом включился генератор статического электричества. В сознании шевельнулся неясный образ, на котором она не желала концентрироваться. Казалось, где-то в глубинах разума приоткрылась ржавая, заросшая паутиной дверь с табличкой «Не открывать!» и, возможно, нарисованным черепом. Прежде чем она распахнулась достаточно широко, Барбара изо всех сил навалилась на воображаемую створку. Рудольф видел перед собой девушку, которая сидела, нахмурившись и поджав губы. Он не мог знать, что в этот момент она совершает титаническое волевое усилие, пытаясь запереть нежелательные воспоминания, но, видимо, всё же что-то почувствовал.
– Барбара?
Она слегка вздрогнула, как будто звук собственного имени вырвал её из глубоких размышлений.
– Да?
– Я сказал, что ты ни в чём не виновата. Ситуация, в которую поставила тебя мать, должна была закончиться чем-то подобным. Не сейчас, так позже.
– А я думаю, что виновата, – буркнула Барбара.
Рудольф отставил кружку, слегка подался вперёд и произнёс:
– Ребёнком ты безоговорочно верила матери. Когда мы только познакомились, продолжала верить. Но сейчас ты взрослая девушка, а с возрастом люди, как правило, перестают верить в сказки. Подвергать что-то сомнению – это нормально.