Барбара хотела спросить: «Так, значит, я тебе нравлюсь?» – но слова как будто застряли в горле. Рудольф смотрел ей прямо в глаза, и внезапно она поняла – сейчас это произойдёт. Они поцелуются. Их лица начали сближаться, медленно, как во сне. Ещё секунда, и губы коснутся губ…
– Какая встреча!
Рудольф резко повернулся на голос, Барбара потеряла равновесие и едва не свалилась со ствола. Спрыгнув на землю, она увидела Феликса и трёх его прихвостней. Все как один в мотоциклетных куртках, с блестящими цепями и в футболках с группами, музыку которых едва ли знали. Евжен, Эрик и Эрика одинаково гадко ухмылялись, Феликс выглядел отрешённым и даже как будто погружённым в себя.
– Да вы продолжайте, – сказал Евжен. – А мы посмотрим.
– Ты извращенец, что ли? – Феликс удивлённо посмотрел на приятеля. – Смотреть, как нормальная девчонка целуется с… этим. Меня бы стошнило. – Он перевёл взгляд на Барбару и произнёс: – Ты же нормальная девчонка? Или я ошибся?
– Сейчас мы побежим, – произнёс Рудольф одними губами. – До шахты всего ничего. Там можно спрятаться.
– Кстати, ты знала, что твой дружок – еврей? – поинтересовался Евжен.
– А почему тебя так волнует его национальность? – спросила Барбара.
Ей было не по себе, но страх перед хулиганами перебивала злость и обида за Рудольфа.
– Думаю, она знала, – сказал Евжен, обращаясь к Феликсу. – Случай тяжёлый. Надо с этим что-то делать.
– Взять их, – скучающим тоном произнёс Феликс.
Рудольф сорвался с места, а вместе с ним и Барбара. За спиной послышался топот тяжёлых ботинок.
Барбара не умела насылать смертельные проклятия, и поэтому Феликс бежал за ними по каменистой дороге, а не корчился в агонии. Она прекрасно знала, что использовать магию во вред – себе дороже, но сейчас не задумываясь обрушила бы на него язвы, слепоту или судороги. Сегодня Барбара и Рудольф договорились посмотреть заброшенный серебряный рудник. Их всё больше тянуло друг к другу, и это свидание могло стать особенным, если бы не Феликс.
Кто-то толкнул Барбару между лопатками, заставив её рухнуть на дорогу. Она успела выставить перед собой руки, и мелкие острые камешки впились в ладони. Позади послышалась возня, пыхтение и чей-то короткий вскрик:
– Держи его, идиот!
Барбара поднялась на четвереньки и огляделась. Рудольфа держали Эрик и Эрика, буквально повиснув у него на руках. Рядом стоял Евжен, растрёпанный и потерявший в драке бейсболку. Из его разбитого носа, прямо на логотип группы «Нирвана», бежала кровь.
– Ах ты, ублюдок! – Евжен размахнулся и наотмашь ударил Рудольфа по лицу. А потом достал из кармана кастет – четыре металлических кольца, соединённых между собой, – и нацепил на пальцы. – Я тебя сейчас разукрашу! Мало не покажется!
– Подожди. – Феликс не принимал участия в драке и наблюдал за происходящим со стороны, засунув руки в карманы. – Ещё успеешь.
Евжен угрожающе зыркнул на Рудольфа, но не стал спорить. А Феликс приблизился к Барбаре и протянул ей руку:
– Вставай.
Барбара скорее согласилась бы ползти на четвереньках до самого дома, чем приняла помощь от Феликса. Проигнорировав руку, она встала и мрачным взглядом обвела компанию, собравшуюся посреди заброшенной дороги.
– И что дальше? Отлупите нас?
– Ещё как отлупим, – пообещал Евжен. – Мать родная не узнает.
– Да, что касается моей мамы, – сказала Барбара, уперев руки в бока, – она работает в международной компании и каждый день общается с такими людьми, которые могут целиком купить ваш несчастный городок. Если со мной что-то случится, у вас всех будут серьёзные неприятности. И у ваших родителей тоже.
Барбара знала: продемонстрировать хулиганам страх – всё равно что дать акуле почувствовать кровь. А вот уверенность, помноженная на качественное враньё, могла охладить их пыл.
– Я сомневаюсь, что твоя мать такая важная шишка, – пожал плечами Феликс. – Ты говорила, она здесь, чтобы оценивать виноградники, но никто о ней до сих пор не слышал. А вот у тебя, Евжен, нет фантазии. Я разочарован.
– Чего? – Главный комик компании сейчас выглядел совершенно не смешным. Он вытирал кровь с верхней губы и свирепо косился на Рудольфа.
– Всё, что ты можешь придумать, – это избить беднягу Руди? – Феликс покачал головой.
– Да. А что ещё я должен сделать? Угостить его мороженым?
– Барбара связалась не с тем парнем, понимаешь? – протянул Феликс. – И сейчас это самое важное. Мы должны преподать ей урок.
Барбаре не понравилось то, что она услышала. Ситуация становилась опасной, и дальше могло произойти что угодно. Но когда Феликс подошёл к ней, она не отступила, лишь продолжила сверлить его презрительным взглядом.
– Отойди от неё, ты, урод! – закричал Рудольф. – Только попробуй к ней…
Кулак Эрика впечатался в его живот, оборвав угрозу. Рудольф захрипел и закашлялся, а Феликс вцепился в левое запястье Барбары и рывком задрал рукав её куртки.
– Понимаешь, твои татуировки… как бы точнее выразиться… – Феликс говорил негромко, нарочито ласковым тоном, – неправильные. Ты набила на собственной руке еврейские каракули. Разве нормальный человек станет так делать?
Да, помимо рун и пентаклей, кожу Барбары украшали каббалистические символы. Все вместе и каждый по отдельности эти знаки являлись мощными оберегами, но, к сожалению, оказались не в состоянии отпугнуть зарвавшегося хулигана.
– Почему тебя так волнуют мои татуировки? – Говоря это, Барбара старалась, чтобы её голос не дрожал. К её собственному удивлению, фраза прозвучала вызывающе и даже агрессивно. – Хотел набить себе сердечко или котёнка, но мамочка не разрешила?
– Очень смешно, правда. Я даже готов прогнать из компании старину Евжена и взять тебя на его место, а то его шуточки уже всех достали. Но сначала тебе придётся доказать, что ты достойна. – Феликс достал из кармана плоскую металлическую зажигалку. – Ты сделаешь так, чтобы вот это, – он постучал по букве Алеф, набитой с внутренней стороны предплечья, между запястьем и локтем, – исчезло.
В этот момент Барбаре стало по-настоящему страшно. И не потому, что ей грозил ожог, а потому, что она поняла – Феликс ненормальный. Интересно, Евжен и близнецы понимали, что их лидер совершенно не дружит с головой?
– Ты же это не серьёзно? – уточнила Барбара. – Я не стану этого делать.
– Можешь не делать. Но тогда мы займёмся твоим приятелем. Один небольшой ожог или отбивная из Руди. – Интересно, что ты выберешь?
– Барбара, не слушай его! – крикнул Рудольф.
Феликс вложил ей в руку зажигалку:
– Давай, сделай это. И я вас отпущу.
– Ты просто больной, – произнесла Барбара.
– Весь этот мир болен, разве ты не видишь? – пожал плечами Феликс. – Так что ты решила? Спасёшь своего дружка? Или пусть Евжен опробует на нём свой новый кастет? Как ты думаешь, сколько зубов получится выбить одним ударом?
Барбара сильнее поддёрнула левый рукав и чиркнула зажигалкой. На фитиле заплясало голубое пламя.
– Ты что делаешь? – заорал Рудольф. – Не смей! Совсем с ума сошла?!
Барбара не отреагировала на крик. Словно издалека она услышала нервный смешок Евжена и поняла, что главный клоун Серебряного Ручья оказался не готов к тому, что шутка может зайти настолько далеко. Но если Феликс прикажет искалечить Рудольфа, он подчинится. Дети влиятельных родителей, они могли творить что угодно, не слишком волнуясь о последствиях.
Бессонными ночами Барбара снова и снова говорила себе, что любит Рудольфа. Если она не сделает для него такую малость, получается, все эти безмолвные признания были враньём.
Она вытянула руку перед собой ладонью вниз и поднесла зажжённый фитиль к букве Алеф. Эта татуировка, сделанная то ли в Милане, то ли в Риме, украшала её предплечье уже года четыре. Барбара запомнила дешёвый отель с треснувшей раковиной и скрипучей кроватью, но не запомнила город. Теперь на месте Алеф будет шрам. Ну и плевать. Если Рудольф её когда-нибудь полюбит, то не за внешность и уж точно не за гладкую безупречную кожу.
– Барбара, прекрати! – крикнул Рудольф. – Феликс, какого чёрта?!! Тебе нужен я, а не она!
В прохладном осеннем воздухе запахло подгоревшим мясом. И, как ни странно, в этом не было ничего отвратительного или тошнотворного. Ощути Барбара такой аромат, гуляя с Рудольфом по лесу, она бы решила, что где-то неподалёку происходит пикник с барбекю. Но нет, это горела и вздувалась волдырями её собственная плоть.
– Наверное, хватит? – подала голос Эрика. – Они вроде достаточно испугались?
– Я решу, когда хватит. – Феликс не отрываясь смотрел, как Барбара калечит саму себя. И хотя его лицо оставалось бесстрастным, во взгляде читалось нездоровое возбуждение.
Барбара привыкла терпеть боль. Иногда ей удавалось полностью отрешиться от происходящего, улететь мыслями в тихое, уютное место. Но для этого требовалось время и определённый настрой. Сказать по правде, фрау Вернер была плохим художником и просто отвратительным тату-мастером. Она делала татуировки медленно, неловко и, скорее всего, загоняла иголки глубже, чем требовалось. После этих сеансов кожа Барбары воспалялась и долго не заживала. Мать утверждала, что это нормально, что боль и воспаление – это часть магического процесса.
«Помнишь Веру, ту русскую ведьму, со шрамами на лице? – говорила она, меняя плачущей Барбаре повязку. – Думаешь, она сделала свои татуировки в элитном тату-салоне? Как бы не так! Несколько защитных знаков ей набил какой-то африканский шаман пустынными колючками. А вместо чернил он использовал толчёных скарабеев и помёт летучих мышей! Она мне сама это рассказала!»
Барбара задалась вопросом: сколько будет заживать ожог? Она собиралась прятать его от матери так долго, как только получится, благо почти вся одежда в её гардеробе с длинными рукавами.
«Надо будет использовать алоэ или сок тыквы. И стебель ревеня тоже неплохо помогает», – подумала Барбара. Чтобы отвлечься от происходящего, она пыталась вспомнить, какие ещё травы подходят для лечения ожогов.