— И да и нет. Доказательств никаких. Но я понимаю, что заставило Королеву Драконидов опустить свой взор со звезд на землю. По крайней мере, думаю, что понимаю.
— И что же?
— Совмещение трех линий. Моей, аз-Зайда и Черного Странника по имени Мортис.
Коготь Тигра встал.
— Мортис Лишенный Имени? Он-то здесь при чем?
— Насколько я понял, аз-Зайд недавно взял его в телохранители — и не спрашивайте, как это произошло. Меня там не было.
Мастер коротко рассмеялся, и смех тот не был ни веселым, ни довольным. Впрочем, это был вообще первый смех, услышанный Даканом из уст учителя.
— Ты поведал об этом Ведунье? — наконец спросил Янг-Цзе.
— Нет пока. В точности перед тем, как ответить на ваш вызов, я пытался связаться с нею, однако контакта наладить не смог. Вероятно, Белоснежка была чем-то чрезвычайно занята.
— Хорошо. Теперь забудь о том, что рассказал мне. Я беру на себя как ответственность за невыполненное поручение, так и неустойку за разорванный контракт.
Пожав плечами, Неуловимый чуть наклонил голову и собрался было уходить. Но в дверях его остановил голос учителя:
— А что произошло с остальными?
— Дроу вернулись в Свартен-дор. Аз-Зайд и Лишенный Имени ушли в Тречей, к Зеркалу Памяти.
— Зачем?
— Там — ближайшие Врата на Светлую Сторону. Я-то умею перемещаться между двумя сторонами Арканмирра, но им этого не дано.
— Разве Зеркало Памяти было очищено от Стражей?
— Я не слышал, вряд ли. А что, это имеет значение?
Коготь Тигра неопределенно хмыкнул.
— Противники бывают разными. Что там получил в свое распоряжение Йохан помимо фаэрского Меча Искажения?
— Из гномьего арсенала он вытащил все свое прежнее снаряжение: мифриловую броню той же, фаэрской работы, но почему-то черную; и адаманитовый меч, который, по его словам, выкован в Преисподней.
— Он все-таки стал двумечником. Алерон был прав…
— У него три меча, — усмехнулся Дакан.
— Да? И что за третий?
— Он отмечен символом Аркана.
Неуловимый ожидал всего, но только не мягкой улыбки, появившейся на лице учителя.
— Это можно было предвидеть, — кивнул Янг-Цзе. — Белоснежка потеряла Меч Аркана; у Йохана он наверняка оказался потому, что такое поручение оставила Фрейя Искательница… Хорошо. Можешь идти — и сообщи Алерону, что я хотел бы встретиться с ним.
Дакан удалился, не произнеся более ни слова. Он подозревал, что собирается предпринять учитель — и впервые это ему сильно не понравилось. Очень сильно.
Озеро было неестественно гладким, словно из него некогда вычерпали всю воду и заполнили до краев расплавленным стеклом, позволив последнему застыть. Причем стекло это выглядело не прозрачным и не черным, чего можно было ожидать от озера на Темной Стороне; возможно, конечно, что некоторую шутку сыграло темное зрение, подаренное Кали, но все равно, бирюзовая поверхность Зеркала Памяти выглядела незабываемо (хорошо сказано…), даже на фоне всех чудес, увиденных мною за последний год.
— Здесь обитает чудовище, — сообщил Гор.
— Какого вида? — деловито спросил Мортис.
— Премерзкого.
— Меня мало волнует эстетическое восприятие, — промолвил Черный Странник, которому Гор почему-то серьезно действовал на нервы. — К какому роду существ оно принадлежит?
— Помесь Гидры и Хищника, насколько мне известно. — На сей раз Мастер Рун не шутил. — Питается в равной степени плотью, разумом, душами и космической энергией.
— А где Дверь? — Этот вопрос я задал с тайным умыслом, который, однако, был легко разгадан.
— Твой Ключ, Йохан, к ней не подойдет, — сказал Властитель Тречея, — тебе нужен тот, что охраняет Зазеркальная Тварь. Ключ Озера, а не Ключ Башни.
— И где она его хранит? — поинтересовался я, уже зная ответ.
— В желудке. — Гор не обманул моих ожиданий. — Так что единственный способ добыть Ключ — произвести вскрытие.
— Если у тебя нет хорошей дозы слабительного или рвотного, — с усмешкой добавил Лишенный Имени.
Мастер Рун скривился, словно сам принял порцию упомянутого снадобья.
— Способ хорош, но не против этой твари — она пожирает все.
— Ceugantin tarn Vlysh glue'en rett Sehk, — с непроницаемой физиономией молвил Мортис.
— Пустоту можно заполнить не только силами стихий, — сказал Гор с такой же таинственно-возвышенной интонацией.
Похоже, оба упустили из виду, что я, в отличие от многих обитателей Арканмирра, говорю на Языке Бездны и прекрасно понимаю их (другой вопрос, что я не улавливал общего смысла разговора, хотя все слова по отдельности были мне знакомы). Однако акцентировать на этом их внимание я не стал, спокойно дожидаясь конца диспута.
— Ну хорошо, — наконец проговорил Черный Странник, — способ понятен. Теперь еще одно: я умею дышать под водой, но Йохан — нет.
— Этому несложно помочь. Есть какой-нибудь шлем?
Я пожал плечами.
— Можно вернуться немного назад и подобрать один из гномьих. Не думал, что эта бандитская шайка окажется нам полезна.
— Эта «бандитская шайка» была хиллсдаунским отрядом специального назначения, — заметил Властитель Тречея.
— Так я и говорю — бандитская шайка. Когда это подобные отряды формировались из людей (гномов то бишь) с высокой моралью и незапятнанным прошлым?
Наконец Мастер Рун завершил свою работу и полюбовался общим видом. Расписанный непонятными мне знаками рогатый шлем производил теперь столь оригинальное впечатление, что любое чудовище обязано было подохнуть при одном только взгляде на него — со смеху. Особенно с учетом того, что Гор предварительно выварил шлем в растворе каких-то местных минералов, и серая сталь покрылась аляповатыми радужными разводами.
— Жуть, — согласился он с моим взглядом. — На то и рассчитано.
— Это что, действительно поможет мне дышать под водой?
— Положись на меня. Можешь проверить.
Нацепив эту рогатую кастрюлю, я склонился к самой воде и после недолгих колебаний окунул голову и плечи в озеро и сделал осторожный вдох. Ощущение было преотвратное, как будто я спускался в склеп, заполненный гниющими трупами, но дышать я мог; пересиливая отвращение и мысленно проклиная всех родичей Гора до девятого колена включительно.
— Нормально? — спросил Лишенный Имени, когда я вновь поднял голову над водой.
Я кивнул.
— Желаю удачи, — сказал Властитель Тречея, — она вам очень даже понадобится.
— Возможно, — согласился я. — Да, Мортис: возьми лучше мое оружие. Твои «серпы» не имеют и толики его силы.
— Взял бы, да не могу. Светящий-в-Ночи считает себя инструментом добра и откажется служить Внешним Жителям.
— Странно. Нашему общему знакомому он служил.
— Против Истинного Зла, и не иначе, — возразил Черный Странник. — А этой твари, кто бы она ни была, до Люцифера далеко…
— Хорошо, а Меч Предназначения?
— Он связан с тобой сильнее, чем ты думаешь. Нет, эта ноша твоя, и только твоя. Сочувствую, но помочь не в силах.
…Вода Зеркала Памяти мягко давила на грудь и голову, обращая каждый удар сердца в грохот разящего Мьолльнира. Сверлящая боль в висках пульсировала, усиливаясь с каждой минутой.
И я знал, почему Мортис не испытывал этого.
Потому что память отсутствовала не у него, а у меня. И Зеркало, пытаясь отразить то, для чего предназначалось, сейчас переворачивало мой разум сверху донизу в поисках требуемой информации, которая сопротивлялась обнаружению.
Я мог заблокировать сознание, оставленных Им способностей вполне хватило бы для такого несложного действа. Мог, но не стал, потому что хотел раскрыть секреты своего прошлого до конца, и упускать столь удобный случай было бы глупо.
Давление Духов Озера (или кто там управлял силами Зеркала Памяти) в конце концов победило. Блоки ложных воспоминаний смыло бирюзовыми волнами, и на поверхность — наконец! — всплыли истинные события. И имена, сплетенные с причудливыми картинами образов.
Теперь мне открылось кое-что из того, что не было предназначено для простых смертных.
К числу которых я, правда, не относился. Даже если не принимать во внимание обстоятельств моего рождения.
Однако господствовало над всей информацией Его лицо, составленное из многих. И Его Имя, известное многим — и никому.
Бес противоречия — было Его именем (и титулом) в Преисподней.
Алерон Носитель Меча — называли Его в Арканмирре.
Журавль-Одиночка — говорили о Нем жители Царства Зверей.
Орион Провидец — так Он был известен в Высших Сферах.
Сам Он любил, однако, когда к Нему обращались по почти забытому званию — Рыцарь Магического Света. Все, кто хорошо знал Его, полагали это не более чем причудой, вполне простительной для одного из Владык. И не подозревали правды…
— И кто несет ответственность за это?
— Не знаю. Это наш последний ход. Таких в природе ситуаций нету, чтоб пол-партера вывести в расход…
— В Природе нет… А в Хаосе, а в Смерти? Ты что, совсем забыл про Шесть Сторон, шесть Сил, что правят Гранями Вселенной?
— Не Смерть, а Тьма — коль говорить про Дом. Ведь каждый из Домов и Смерть, и Жизнь в себе несет; что Свет, что Колдовство…
— Неважно.
— Как сказать. Ведь Катаклизм на том и был основан, что Герой в назначенный момент и в нужном месте сказал не те слова.
— Не спорю. Враг не дремлет — и из всех Его известий нам только часть открыта.
— Да? А как повержен был Он и растерзан в клочья коротким словом — Старым Словом Сил?
— О том и речь. В краю Предвечной Ночи Он охранял всех тех, кто согрешил пред Кодексом; и силой их питаясь, сам стал Он тем, кого стерег во тьме. И с трепетом расплаты ожидая, где нам найти уверенность во дне грядущем? Мы — не боги, не Арбитры. Мы — Игроки, и наша жизнь — Игра. Фигуры и Доска — вот та стихия, в которой мы живем. Придет пора, и мы уйдем в пучину, не оставив и тени сожалений о себе.
— К чему ведешь ты? Это не исправить, не изменив Игре — или Судьбе. Наш выбор сделан, и не променяешь его ты на иную участь.