Лавкрафт прислонился к стене, все еще продолжая хихикать.
— Ничего себе, — пробормотал Гудини.
В довершение ко всему снизу, из подвала, медленно поднимался Моррис. Он уже очухался, ведь к ударам по голове привык с детства.
Гудини поднял дверь. Подтащил к себе Лавкрафта.
— Будь внимательным, ты, олух.
По щекам несчастного продолжали катиться слезы. Он беспомощно хватал ртом воздух.
— Во двор нам отсюда не выбраться. Придется бежать вон к той лестнице. Она совсем близко. Беги не останавливаясь. Понял?
Лавкрафт не ответил.
— Хочешь, оставайся тут. Пусть тебя застрелят. А я побегу.
Лавкрафт закивал.
— Вот так-то лучше. — Гудини прижал его к себе и рванул вперед. По двери забарабанили пули.
Они успели добежать до стойки. Гудини метнул дверь в охранника и сбил его с ног. Затем спрятался с Лавкрафтом за стойку. Полицейские прекратили стрельбу, ожидая, пока он высунется.
Неожиданно Гудини вспрыгнул на стойку с доской, невесть откуда взявшейся у него в руках. Он успел швырнуть эту доску в полицейских в тот момент, когда они собрались выстрелить. Их руки вскинулись вверх, и залп пришелся по висящей под потолком массивной люстре.
На пол рухнули почти сто килограммов стекла и железа. Полицейские бросились врассыпную, а Гудини, схватив Лавкрафта за руку, ринулся к лестнице, ведущей наверх. Пули застучали по перилам, но беглецы уже были далеко.
Металлическая дверь на крышу вначале не поддавалась. Раскрылась рывком, когда Гудини сильно ударил ее плечом.
Он оставил Лавкрафта и подбежал к краю. О том, чтобы допрыгнуть до деревьев, не следовало и мечтать. Они были слишком далеко. Но с крыши лечебницы к столбу, находившемуся уже за забором, на улице, протянулись несколько десятков толстых телефонных проводов, которые шли почти вплотную друг к другу.
— Вот это удача, — прошептал Гудини, что-то прикидывая в уме. Он повернулся к Лавкрафту, который беспомощно опустился на пол.
По пожарной лестнице карабкался полицейский, периодически стреляя вверх. Гудини вовремя пригнулся. Пуля ударила в металлическое ограждение.
Он принял решение. Быстро подошел к Лавкрафту. Поднял на ноги.
— Будешь делать то, что я скажу. Понял? И никаких колебаний. Иначе мы оба умрем.
Боковым зрением Гудини увидел Морриса. Тот шагнул на последнюю ступеньку. На плече поблескивало лезвие топора. Гудини ударил Лавкрафта по спине.
— Беги к краю и жди меня. Пошел!
Лавкрафт неохотно повиновался, а Гудини ринулся к двери. Моррис не успел изготовиться для удара, как снова получил по голове, на сей раз железной дверью, которую Гудини резко захлопнул перед его носом. Затем Гудини приблизился к карнизу, взял Лавкрафта за шиворот, притянул к себе.
— Сейчас я ступлю на провода, а ты сразу же, не медля, перелезешь ко мне. Встанешь сверху на мои ступни. Понял? И мы пойдем.
Гудини проворно перелез на провода. Схватил руку Лавкрафта.
— Ну, давай же.
Лавкрафт пробормотал что-то, предпринял вялую попытку освободиться от захвата, но Гудини сжал руку сильнее.
— Иди, или я сброшу тебя вниз.
К краю крыши, тяжело дыша, двигался Моррис. Гудини рывком перетащил Лавкрафта к себе.
— Ногами буду двигать я. А ты просто расслабься. — Он сделал первый шаг.
Моррис тупо смотрел на них, не зная, что делать. Гудини сделал еще несколько шагов. Теперь они были уже в трех метрах от края крыши.
— Мы идем, Говард. Ты понял? Идем. Самое главное, крепче держись за меня.
Лавкрафт хныкал, но инстинкт самосохранения, видимо, продолжал существовать в дебрях его сознания, и приказам Гудини он подчинялся.
— Хорошо, Говард. Очень хорошо. Вот так… осторожно.
Гудини медленно двигался вперед. Они уже были над деревьями.
— Останавливаться ни в коем случае нельзя, Говард. Вниз не смотри. Закрой глаза. Вот так. Вот так.
Гудини балансировал с Лавкрафтом на высоте примерно тридцати метров. Внизу поблескивал мокрый бетон двора. Лавкрафт непрерывно стонал.
Наконец Моррис догадался взмахнуть топором и перерубить сразу две нитки проводов. Гудини опасно покачнулся. Подогнул колени, чтобы вернуть равновесие. К сожалению, они прошли лишь треть пути. А у забора лечебницы собралась группа полицейских, ожидая, когда можно будет открыть огонь.
Гудини продолжал движение, размышляя о том, как такой трюк будет смотреться в его новой программе, если он останется жив. Провода раскачивал еще и довольно сильный боковой ветер. Но Гудини плавно двигал вперед одну ногу, затем другую. И широко улыбался.
— Очень хорошо, Говард. Умница. Мы уже почти у цели. Все прекрасно, только не открывай глаза.
Моррис снова взмахнул топором. Концы еще нескольких проводов повисли, покачиваясь над землей.
— Ой! — вскрикнул Лавкрафт, когда Гудини сильно накренился вправо, балансируя на одной ноге. Вторая нога искала провод.
Он схватил Лавкрафта за плечи и наклонил влево. Они застыли на несколько секунд, похожие на причудливую скульптурную композицию. Лавкрафт согнут в одну сторону, Гудини — в другую. Наконец равновесие удалось восстановить, но теперь дорожка сузилась, от первоначального пучка остались три или четыре провода.
На крышу уже успели подняться несколько полицейских и открыли огонь. Над головой Гудини засвистели пули. Одна задела рукав рубашки. Он зарычал от восторга.
— Каково, а? Ха-ха. Наш номер наверняка может соперничать со спуском в бочке по Ниагарскому водопаду.
Гудини взял Лавкрафта за плечи и легонько встряхнул.
— Не надо, — взмолился тот.
— Говард, ты не видел фильм «Человек из тайны»? Вспомни, как там парень в бочке ныряет в водопад. Ладно, давай теперь помолчим и сосредоточимся. — Гудини отпустил плечи Лавкрафта и заскользил по качающимся проводам.
Теперь уже по ним стреляли и полицейские снизу. Одна пуля просвистела в нескольких миллиметрах от уха Лавкрафта. Он вскрикнул.
— Смелее, приятель, — подбодрил его Гудини. — Не порть наш замечательный номер. Полный вперед! Ха-ха! — Он обернулся и увидел, что Моррис снова поднял топор.
Под ногами осталось лишь два провода. Лавкрафт опять заверещал.
— Дружище, как тебе не стыдно, — произнес Гудини с притворной строгостью. — Веди себя прилично. — Смотреть в глаза смерти доставляло ему явное удовольствие. — А знаешь, Говард, я жалею, что мы так мало времени проводили вместе. Ха-ха!
В трех метрах впереди лопнул провод, перебитый пулей. Остался только один. Гудини покачался пару секунд и двинулся дальше. Внизу пожилой охранник начал перезаряжать дробовик. Полез в карман за патроном, повернул голову и увидел, что прямо на него мчится конный экипаж.
— О Боже! — вскрикнул охранник и побежал прочь.
В широко распахнутые ворота лечебницы «Беллью» на полном ходу въехала крытая пролетка, запряженная парой лошадей. Вожжи Дойл держал одной рукой, а другой работал тростью, как клюшкой для поло. Золотой набалдашник лупил по головам ошеломленных полицейских.
В это мгновение наверху Моррис перерубил последний провод. Гудини, крепко обхватив Лавкрафта за талию, ухватился свободной рукой за падающий провод. Дойл быстро развернул экипаж. Они не долетели до земли каких-то полтора-два метра, и провод дернулся назад. Гудини отпустил его и вместе с Лавкрафтом, проломив крышу пролетки, рухнул на сиденье. Дойл погладил усы и хлестнул кнутом лошадей.
Проехав полквартала, он придержал вожжи и протянул руку, помогая Мари запрыгнуть на кучерское сиденье.
— Едем в «Гнездо совы», — сказал он.
Через несколько секунд пролетка исчезла в ночи.
ГЛАВА 19
«Гнездо совы», американское имение Константина Дюваля, было расположено в Территауне[17], на поросшем лесом холме, всего в сорока минутах езды от Манхэттена. Дом был больше похож на замок. Облицованный мрамором великолепный викторианский особняк в готическом стиле мог вполне соперничать с домом Уолпола[18] в его имении Стробери-Хилл. На фоне ночного неба вырисовывались средневековые башни с окнами из свинцового стекла, в которых отражался лунный свет.
На пути в Территаун мощеные дороги были скорее исключением, чем правилом, поэтому, когда пролетка подъехала к увитым виноградной лозой воротам, седоки изрядно намяли себе бока.
В последний раз члены Арканума стояли на пороге «Гнезда совы» двенадцать лет назад. Двойная дверь со стоном отворилась, и всех охватил священный трепет. Дойлу показалось, что он вспугнул привидения, которые перешептывались в дальнем углу. Зажженная спичка воспламенила паутину. Все молча наблюдали, как под потолком медленно гаснут угольки. Дойл вздрогнул от неожиданности, когда свеча осветила огромную бронзовую сову с кроликом в когтях. Он уже забыл про нее.
Из холла в оба конца здания вели величественные, похожие на террасные водопады лестницы, приглашая храбрецов на темные верхние этажи, где их ждали несколько десятков спален и тихий, как склеп, танцевальный зал. Внизу располагались обеденный зал и гостиная со столами красного дерева, покрытыми искусной резьбой креслами и канделябрами от Тиффани.
Все эти годы в комнатах не появлялась ни единая живая душа, кроме пауков, развесивших повсюду свои ковры ручной работы. В обширной библиотеке все тоже было затянуто паутиной и покрыто толстым слоем пыли.
Лавкрафт покачнулся, Дойл подхватил его. Затем обратился к остальным:
— Затопите камин и приведите комнату в порядок. А я попробую привести в порядок его. — Он показал глазами на Лавкрафта. — Во дворе есть колодец. Говард обязательно должен принять ванну.
Через два часа Арканум собрался в библиотеке почти в полном составе, отсутствовал лишь Лавкрафт. В камине потрескивали поленья.
— Разумеется, инцидент в квартире Лавкрафта меня не украшает.
Дойл закончил рассказ и запыхтел трубкой. Мари пристально смотрела перед собой. Гудини оторвался от созерцания полок с книгами.