Холл был счастлив, имея таких учеников, тем более, что он предвидел, какую службу они сослужат ему впоследствии.
Наступило самое темное время года. Холл ревностно готовился к намеченному зимнему путешествию. В начале января 1861 года он отправился на санях в дальнюю экскурсию с тем, чтобы обследовать неизвестные ему еще места. Сопровождали Холла одни только эскимосы племени иннуитов. Он умышленно не взял никого из команды зимовавшего судна, так как хотел ближе ознакомиться с характером местных жителей.
Эта поездка, длившаяся более месяца, проходила в чрезвычайно тяжелых условиях. Холл и его спутники неоднократно подвергались серьезным опасностям, вызванным суровой погодой, кроме того, был период, когда им пришлось сильно голодать.
Вернувшись в конце февраля на судно, Холл занялся обработкой собранного им материала. В это время стало известно, что один из ушедших с корабля матросов не возвратился обратно и его нигде не могут найти. Холл отправился на поиски пропавшего и вернулся домой только в марте. Матроса нашли замерзшим на льду.
В апреле месяце Холл совершил небольшую экскурсию в эскимосские селения с целью расспросить подробнее относительно следов давнего посещения этих мест белыми людьми, о которых ему пришлось услышать. В начале мая он сделал еще одну подобную вылазку. С помощью таких замечательных переводчиков, как Эбирбинг и Тукулиту, ему очень легко было узнать от туземцев все, что он хотел. Попутно он сам знакомился с языком иннуитов.
В конце мая он предпринял новую большую экскурсию в район, на который ему указывали эскимосы, будто там находятся остатки какой-то давнишней экспедиции. Холл рассчитывал обнаружить их и подтвердить этим правдивость слышанного им от старухи-эскимоски рассказа, о котором речь будет ниже. Надежды Холла оправдались самым неожиданным образом, и, довольный результатами своей поездки, он вернулся 15 июня на корабль.
Холл открыл несомненные следы экспедиции, посетившей западное побережье Баффинова залива почти за 300 лет до него. Для того, чтобы оценить все значение этого открытия, необходимо иметь в виду, что оно касалось знаменитой экспедиции англичанина Фробишера.
В 1576 году энергичному моряку Мартину Фробишеру, после долгих лет стараний, удалось добиться снаряжения экспедиции с целью отыскания Северо-западного прохода. В течение трех лет Фробишер совершил три плавания к американским берегам и сделал ряд очень важных открытий, заставивших современников считать его открывателем начала Северо-западного пути в Китай. Фробишер привез с собой большое количество черного с золотым блеском камня. По осмотре этого минерала в Англии было ошибочно решено, что камень содержит настоящее золото. В результате на Фробишера посыпались милости, и он стал знаменит.
Во время своего путешествия Фробишер первым из европейцев увидел и вошел в сношения с эскимосским народом. Рассказывают, что «однажды Фробишер заметил какие-то живые существа, которые двигались по воде взад и вперед. Сначала он подумал, что это тюлени, но когда подошел ближе, то увидел, что это люди, одетые в тюленьи шкуры. Каждый из них сидел в кожаной лодочке. Они завели торговлю с людьми Фробишера и выменивали у них разные товары. В это время пропала без вести одна из его лодок с пятью человеками команды. Фробишер, полагая, что их увезли эскимосы, схватил взамен одного из них и увез с собой. Все усилия Фробишера получить обратно свою лодку с людьми оказались тщетными».
Старая эскимоска рассказала Холлу, что в детстве она слышала, будто в эти места давно-давно пришли белые люди на больших кораблях. На вопрос Холла, на скольких судах они явились, старуха ответила, что они приходили в течение нескольких лет, и добавила: «сначала два, потом два или три, потом много, очень много кораблей». Холл моментально догадался, что это могли быть только корабли Фробишера, и, достав привезенный с собой справочник по арктическим путешествиям, открыл его в соответствующем месте. Здесь было сказано ясно: «Фробишер совершил три плавания в арктические страны, а именно:
первое путешествие в 1576 году на двух кораблях;
второе путешествие в 1577 году на трех кораблях;
третье путешествие в 1578 году на пятнадцати кораблях».
Сравнивая эти данные с рассказом старухи, Холл окончательно убедился в правильности своей догадки. Еще более удивительным было совпадение написанного с устным преданием следующей любопытной детали. Фробишер потерял пять человек своей команды и вернулся без них домой. Старая иннуитка рассказала Холлу, что при появлении кораблей иннуиты поймали пять белых людей и оставили их у себя; что эти люди зимовали на берегу; что они жиля среди иннуитов; что они впоследствии построили большую лодку, поставили на нее мачту и паруса; что они сделали ранней весной попытку уехать, но отморозили себе при этом руки; что в конце концов им удалось выйти в открытое море, и с тех пор их никто не видел и ничего больше про них не слыхал.
Таким образом, Холл выяснил интересную подробность путешествия, бывшего за 285 лет до него. Чрезвычайно существенно, что это удалось ему сделать путем личного опроса эскимосов, совершенно независимо от сделанных им же находок. В этом обстоятельстве Холл видел лучшее доказательство правильности избранного им пути. Он имел полное право заявить: «Если ряд фактов, касающихся экспедиции, которая была около трехсот лет тому назад, сохранился у эскимосов и доказательства этих фактов налицо, то почему нельзя собрать их об экспедиции Франклина, бывшей только шестнадцать лет тому назад?»
Холл имел все основания радоваться своему открытию, которого он добился способом, так тщательно и любовно им разработанным.
В течение двух лет Холл старательно собирал вещественные доказательства посещения Фробишером Баффиновой земли. Конечно, нельзя было ожидать найти какие-нибудь документы или даже предметы домашнего обихода, — в лучшем случае можно было надеяться обнаружить обломки крупных предметов из металла или камня.
Первой находкой остатков экспедиции Фробишера был блестящий кирпич, замеченный Холлом в поселке иннуитов. На его вопрос, откуда взялся кирпич, эскимосы ответили, что принесен этот камень с одного из ближайших островов и что там лежит еще много таких камней. Этим путем Холл выяснил место стоянки Фробишеровской экспедиции. Впоследствии ему удалось побывать на этом острове. Здесь он нашел несомненные следы давнишнего пребывания англичан в виде кусков каменного угля. Холл легко догадался о его происхождении, но все же счел нужным спросить об этом у сопровождавших его иннуитов, которые ответили ему той же фразой: «очень много лет тому назад сюда пришли на больших кораблях белые люди».
Во время своей большой поездки летом 1861 года Холл посетил остров «Кодлунарн», то есть остров белых людей.27 Здесь он обнаружил развалины каменного дома и остатки входа в шахту, откуда Фробишер добывал мнимое золото. Холл узнал также, что где-то неподалеку находится очень тяжелый железный предмет, привезенный, как говорит предание, тоже белыми людьми. Не имея возможности сам осмотреть его, Холл стал расспрашивать, как этот предмет выглядит, и в конце концов добился того, что три эскимоса вырезали ему из дерева модели виденного ими раньше предмета. Все три модели были сходны между собой, и нетрудно было в них угадать железную наковальню.
Большая часть экскурсий Холла была посвящена поискам именно следов Фробишеровской экспедиции, а не Франклина. Конечно, выяснение истории арктического предприятия многовековой давности очень интересно, но поневоле встает вопрос, почему Холл не занимался решением своей прямой задачи? Лучший ответ на этот вопрос дает сам Холл в предисловии к своей книге.
Он говорит: «Читатель, возможно, удивится, почему было придано так много значения поискам следов Фробишера. Я отвечаю: отчасти потому, что я сам находил большой интерес в реликвиях людей, так давно живших в этой пустынной стране, отчасти же потому, что поиски этих остатков и прослеживание среди эскимосов их истории удивительным образом укрепили мое убеждение, что этот народ хранит с большой точностью память о важных и необыкновенных происшествиях. А так как предание о Фробишере сохранилось с такой ясностью, то я уверен, что у них можно разузнать и печальную историю о людях сэра Джона Франклина.
Холл с замечательной легкостью приобщился к образу жизни туземцев, удивлявшей как его самого, так и его хозяев-эскимосов. Он рассказывает, что в тот момент, когда он впервые взял в руки чашку с тюленьей кровью, чтобы выпить ее, глаза всех сидящих были устремлены на него в ожидании, по-видимому, совсем не того, что случилось. Холл выпил всю кровь до конца медленными глотками и отдал пустую чашку хозяевам. Сам он признается, что нашел этот напиток не только вкусным, но буквально превосходным.
Любопытно сравнить с таким отношением к эскимосской пище то отвращение, с которым подходило к ней большинство путешественников и полярных исследователей. Когда зимой 1862 года экипаж «Джорджа Генри» испытывал сильный недостаток в пище, часть матросов переселилась на берег к иннуитам. Но они не выдержали эскимосского образа жизни и вернулись очень скоро обратно на корабль, предпочитая голодовку пище эскимосов.
Иначе смотрел на дело Холл, если он мог сказать, что, разделяя с иннуитами их стол, он получал от еды не меньше удовольствия, чем они сами. При этом необходимо учесть, что Холл ничем другим больше не питался. Еда эскимосов состояла в периоды благоденствия из разнообразных блюд. Сюда входило сырое моржевое мясо, свежая тюленина, сырые мозги, кровь и кишки. Особенным лакомством считалась тюленья печень, которая подавалась сырой и еще теплой. К этому полагался ломтик тюленьего сала.
Любопытнее всего, что когда к Холлу пришли однажды на корабль в гости эскимосы из одного из далеких поселков, чрезвычайно редко посещающихся европейцами, то они не были в состоянии есть предложенной им судовой пищи. Их угостили всего лишь кофеем и сухарями. Несчастные настойчиво пытались проглотить сухарь, но никак не могли и выплевывали его обратно. Наконец они заявили, что «эта варварская пища вообще не съедобна».