Первой дошла шестьдесят пятая — по «Лютцову». И это выглядело как если бы по хрупкой фарфоровой вещи врезали кувалдой, причем снизу. Столб воды, огня и обломков взметнулся выше мачт броненосца, образовалась огромная пробоина, моментально были затоплены оба носовых дизельных отсека. Киль корабля был перебит, и обе оконечности приподнялись над водой. Корабль заваливался на правый борт, пылал от разливающейся солярки. В воду быстро погружалось уже что-то бесформенное, разъятое на фрагменты, — похоже, что в дополнение к боеголовке на броненосце рванули погреба. Затем пятьдесят третья разорвала пополам концевой эсминец. И последними взлетели оба «Нарвика» в голове конвоя.
А мелочь словно тараканы на кухне, когда включили свет! Уцелевший миноносец развернулся в сторону предполагаемого местонахождения атаковавшей лодки и даже выстрелил куда-то, но снаряды легли с большим недолетом. И, обгоняя его, мчатся катера — так вот это кто, шнелльботы — они же стотонники, торпедные, но также и сторожевые, если взять бомбы вместо торпед! — и всё в одном лице. И самолет идет в нашу сторону!
— Влево, курс норд, пять, глубина двести, мощность семьдесят процентов!
А вот с самолета по какой-то причине, может, у него замок заел или еще что-то, но бомба отделилась позже, упав в каких-то полутора кабельтовых от нас. Но мы стремительно погружались и успели пройти стометровую отметку, когда она взорвалась над нами, не причинив никакого ущерба, хотя встряхнуло нас прилично. Мы опускались на безопасную глубину, где нас не могли достать бомбы. Наверху уже рвались глубинные бомбы с миноносца и катеров, но не над нами, а довольно далеко в стороне.
— Уходим, Саныч, курс на север, а эти пусть страх на морских обитателей наводят.
Мы быстро оторвались от противника, милях в десяти всплыли на перископную глубину и начинаем вести радиопередачи на всех частотах, открытым текстом, но на немецком языке.
Глава седьмаяОхота за подлодками
Лодка прошла через пролив Карские Ворота. Все свободные от вахты собрались в столовой для подведения итогов нашего пребывания в этом времени.
— Товарищи подводники, прошел месяц с тех пор, как мы по чьей-то неведомой воле переместились в это время, где идет кровопролитная война. Мы, как можем, помогаем нашим предкам. Из многочисленных радиоперехватов стало известно, что фашисты понесли большие потери: только убитыми на кораблях и на берегу более трех тысяч пятисот человек.
— Знаем, знаем, Гитлер, наверное, своему гроссадмиралу голову оторвал за такой подарок.
Фашисты на сухопутном фронте ослабили натиск в направлении Мурманска и Полярного. Активность авиации почти на нуле. В течение недели были только редкие полеты разведывательной авиации над городом. Налеты на позиции наших войск резко сократились. Сейчас у немцев на фронте большие проблемы со снабжением, они боятся проводить крупные конвои после наших ударов по боевым кораблям. Это наш вклад в победу над фашистами, он, конечно, невелик, но мы пока не можем помогать открыто. Тем не менее нам даже удалось уничтожить адмирала Норвежского моря.
— Теперь он адмирал рыбьего корма, — выкрик и смех в помещении.
— Точно, теперь он кормит рыб, как и многие другие его коллеги. Остальных ждет та же участь. За компанию. С одной стороны, результат впечатляющий. Броненосец, крейсер, четыре эсминца, минзаг, плавбаза, штабной корабль, пять транспортов, две подлодки. Сколько помню, ни у кого из наших подводников такого не было. С другой стороны, извините, занимаемся полной фигней! Тот же «Лютцов» в реальной истории не сделал по нашим ни одного выстрела, как, впрочем, и «Кёльн». Так же и эсминцы. Да, летом сорок первого они потопили в наших водах сторожевые корабли «Туман» и «Пассат», но это были просто мобилизованные рыболовные суда, вооруженные малокалиберной артиллерией. Еще на их счету три грузовых судна, и это все. Последние столкновения их с нашими кораблями были на севере весной сорок второго, когда торпедировали «Тринидад», — и все. Но за свои корабли мы отомстили.
— Погоди, командир, ты хочешь сказать, что весь наш Северный флот, наши подводники всю войну фигней занимались?! — едва не вскочил Сан Саныч.
— Они-то как раз сделали большое дело, отправив на дно около четверти всего снабжения армии Дитля, в связи с этим наступать на Мурманск им было ну очень хреново. Тянули исправно воз — как ломовые лошадки. А мы по той же шкале — призовой скакун. Сидеть на коммуникациях и топить транспорты у нас торпед не хватит! А крупной разовой стратегической цели на севере нет. Даже если утопим «Тирпиц», получим лишь моральное удовлетворение, поскольку он после того самого выхода использовался в качестве пугала. Так, вылез в море однажды по Шпицбергену пострелять. Вернее, стратегический объект есть — с нашей стороны. Порт Мурманск, конечный пункт маршрута ленд-лиза, в отличие от Архангельска, круглогодичный. Но с обороной его наши там справились и сами.
У меня задумка есть, по поводу которой хотелось бы выслушать ваше мнение.
Сегодня 13 августа, через три дня из бухты Боген должен выйти в Карское море карманный линкор «Шеер». Так было в нашей реальности. Наверное, вы все знаете или слышали о героическом бое парохода «Сибиряков» с «Шеером» и об обстреле Диксона. В связи с этим нами и разрабатывается одна хитрая операция по нейтрализации этого корабля и провалу всего фашистского плана.
— И в чем суть плана? — послышался чей-то выкрик из задних рядов.
— Мы хотим, чтоб фрицы сдали свой корабль.
— Ну ни хрена себе! Как же мы сможем его захватить? Мы подводная лодка, а не линкор.
— А это как получится. Если не захватим, то потопим обязательно. Сегодня идем в Карское море, там где-то в районе Диксона — остров Белый находится фашистская подлодка U-251. Нам надо ее найти и уничтожить. А потом пойдем к проливу Югорский Шар ловить следующую, а оттуда — к мысу Желаний ждать карманника. Вопросы есть?
— У меня вопрос, — поднялся каплей Буров. — А чем воевать, у нас осталось всего шесть пятьдесят третьих, четыре шестьдесят пятых и еще четыре ракетоторпеды «Водопад» с малогабаритными самонаводящимися четырехсотмиллиметровыми торпедами. И как с этим воевать?
— Ты, наверное, забыл, что у нас есть новенькая игрушка. Вот на подлодках и опробуем. Боекомплект полный, на все подлодки, что в Карском море встретим, хватит. На учениях опробовали, теперь в боевой обстановке испытаем.
— Да, боезапас у нас ограниченный, но на эту операцию его хватит, потом подготовим почву для установления контакта с командованием флота.
— А что даст потопление этой лодки? — недоумевал Триэс.
— Как что, это же передовой разведчик «Шеера», он сообщает о состояния льдов, нахождении судов в Карском море, а если его не будет, то у рейдера возникнут большие трудности из-за незнания обстановки. На все про все, чтобы найти и уничтожить эту лодку, у нас двое суток. По поиску лодки вся надежда на Пал Василича и его подчиненных. Я думаю, они справятся.
— Так точно, справимся.
Поговорив еще немного о делах насущных, я распустил команду, а сам направился к себе в каюту, прихватив старпома и штурмана.
— Ну, друзья-товарищи, что будем делать? У нас и правда не останется торпед после этого рейда, и в последующем нам нечем будет воевать здесь. Я не хотел так рано вступать в контакт с нашими предками, но, видимо, придется. Думал, протянем до ноября, но мы так лихо начали, что расстреляли почти весь боезапас, а пополнить его мы можем только у своих.
— Командир, я не понял, почему до ноября.
— Сан Саныч, ты же помнишь о «Сокрушительном», я и хотел, после того как он останется один, спасти оставшихся моряков. С ними мы вступили бы в контакт, после чего, имея такой козырь и свидетелей, — с командованием.
— Не проще ли предупредить, чтобы корабли не выходили в море, переждали шторм в порту.
— Предупредить-то можно, но корабли выйдут на охрану конвоя, а мы знаем, что в штормовую погоду авиации затруднительно летать, — надеясь на это, они рассчитывают проскочить опасный район. Ладно, что-нибудь придумаем, еще три месяца в запасе, как говорится, время терпит.
— Как будем выходить на контакт?
— Вот над этим, Петрович, давай и подумаем.
— Я думаю, надо обозначиться и, возможно, перед полярниками на Новой Земле.
— Как ты это представляешь?
— На месте что-нибудь придумаем.
— Хорошо, отложим этот вопрос до лучших времен.
Обговорив все запланированные дела и попив чайку, мои товарищи направились по своим делам. Прошло два часа с тех пор, как мы прошли мимо острова Белый. Гидроакустики засекли три подводные лодки в районе восточного побережья Новой Земли, причем одну из них в районе острова Вилькицкого. Это, похоже, наша цель. Третья находилась недалеко от северной оконечности Новой Земли.
— Пал Василич, сколько миль осталось до второй цели?
— Около ста миль, более шести часов хода с этой же скоростью.
— Наблюдайте за целью и обо всем, что происходит, докладывайте.
— Командир! А нельзя ли, пока есть время и нет свидетелей, всплыть и подышать свежим воздухом. Позагорать, — предложил наш доктор. — А то экипаж два месяца без солнца.
Доктора поддержали еще несколько голосов.
— Хорошо, — ответил я, немного подумав. — Давайте подышим свежим воздухом. Петрович, разобьешь команду на партии по двадцать человек — и наверх, минут на пятнадцать, пусть подышат. Операторы, проморгаете хотя бы чайку или тюленя, оторву голову и скажу, что так и было. Всплытие!
Исполинская подлодка покачивалась в холодных свинцовых водах Арктики. Таких лодок пока эти воды не видели, а вот в будущем они будут постоянными гостями. За два с половиной часа, пока лодка медленно двигалась к своей цели, на верхней палубе побывал весь экипаж, а некоторые, наиболее ушлые, и по второму кругу успели отметиться.
— Хорошо-то как, — втягивая полной грудью прохладный воздух, восхищался наш доктор, — так бы дышал и дышал, а то в этом склепе воздух такой вязкий, что в легкие не проходит.