— В Бразилии строительство можно вести, не привлекая внимания. Где-то в джунглях Амазонки построить верфь, на которой можно собирать из комплектующих, заказанных по всему миру, думаю, и не только подводные лодки. И про это точно никто знать не будет раньше времени, и, как я вижу, никто об этом и не узнал. Я прав? — предположил тот самый капитан, в котором я заподозрил сотрудника НКВД. — Если бы строительство велось на какой-то верфи в Америке, это было бы заметно.
— Будем считать, что вы правы. А вы не допускаете, что, например, мы подданные Америки, но русские по крови, из нас сформировали экипажи подводных лодок и направили к вам помогать в войне против немцев.
— К чему тогда подобная таинственность? Американцы — наши союзники, зачем им скрывать. В общем, не тянете вы на американских подводников.
— Тогда к какому флоту мы принадлежим?
— Велика вероятность, что вы состоите на службе российского флота.
Мы снова переглянулись, даже у нас промелькнули улыбки на лицах. Да, как он сейчас был прав, сказав, к какому флоту мы принадлежим.
— Поправьте, если я не прав. В российском императорском флоте после старшего лейтенанта сразу шел капитан второго ранга. А у вас, как я понял, другие звания.
— Да, товарищ капитан, у нас теперь есть такие звания.
— А много вас таких сочувствующих Советской России? Вы же белоэмигранты.
— Да много, мы ведь все россияне.
— Где ваша база, если не секрет? Где-то же базируетесь, вам нужно пополнять припасы, ремонтироваться, отдыхать после походов.
— Наша база очень далеко, и отдохнуть нам не помешало бы.
— На чем вы сюда прибыли? — не унимался разведчик.
— На подводной лодке.
— Когда мы над морем кружили, никакой подлодки не видели.
— Ее и не видно, она погрузилась.
Тут заговорил Виноградов:
— Как нам обращаться к вам? Господин капитан или товарищ капитан?
— Конечно товарищ, мы все так обращаемся друг к другу.
— Вот и хорошо, а то как-то от господина воротит. Товарищи командиры, я уполномочен командованием Северного флота выразить благодарность от всего советского народа за неоценимую помощь, которую вы оказываете нам в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Кроме того, предложить скоординировать наши совместные действия против немев. Хотелось все это обсудить с командиром вашего отряда Ламипетом. Кстати, это фамилия? Он что, не русский?
— Самый что ни на есть русский!
— Жаль, он не прибыл на встречу. У меня очень много вопросов к нему. Надо быть хорошим командиром, чтобы организовать такую четкую работу командиров подлодок. Ваши подлодки всегда оказывались в нужном месте и вовремя и всегда наносили чувствительный удар по противнику.
— Просто у нас хорошие средства обнаружения противника.
— И что это за звание такое у вашего командира «суперкоманданте первого ранга», какому нашему званию соответствует его чин?
Я сдержал готовый вырваться смех, но улыбка таки промелькнула. Я не нашелся с ответом.
— Зачем вы выдавали себя за марсиан?
— А чтобы фрицы голову поломали и задумались, вдруг правда русским космические пришельцы помогают. Наверняка они и такой вариант прорабатывали. Они же не знали, кто так нахально топит их корабли в прибрежных водах Норвегии и на Русском Севере, не оставляя следов.
— Над этим и мы думали, — вставил свою реплику капитан Кочетков, — заставили вы нас головы поломать.
— В нашем флоте командирами подводных лодок становятся старшие лейтенанты, а дивизионами командуют капитаны третьего ранга, — продолжил Виноградов. — У вас у всех очень высокие звания. Вы капитан второго ранга, а только старпом на подводной лодке. Это очень высокое звание для помощника командира на подводной лодке. Это должность максимум для капитан-лейтенанта. А вы, как я полагаю, заместитель командира всего вашего отряда.
— Может быть, может быть.
— Сколько в вашем отряде подводных лодок?
— В чем заключаются ваши полномочия? — задал я вопрос Виноградову.
— Обмен разведданными о немецких конвоях на их коммуникациях и совместных ударах по кораблям. Предоставление мест базирования, пополнение боеприпасами, продовольствием, ну и ремонт подвод ных лодок.
— Насчет разведданных. Мы вам поможем с ними и сделаем так, чтобы ваши подлодки не сидели бесцельно в ожидании кораблей противника.
— Как вы сможете это организовать?
— Я уже говорил, у нас очень хорошие средства обнаружения. Вы как воюете, вот вы, командир бригады подлодок. Вы посылаете свои подлодки в определенное место, нарезанный квадрат, из которого она не может зайти в соседний. И сидит там днями, дожидаясь, а вдруг какой-то пароходик и заглянет к ней на огонек. А может, в этом квадрате в течение полугода ни одного судна не появится, а вы будете слать туда свои лодки, когда они нужны в другом месте. Надо оставить несколько позиций перед основными портами. Остальные лодки направлять именно в тот район, где в данный момент или в ближайшее время будет проходить конвой противника.
— Как это возможно? Если даже авиаразведка не всегда обнаруживает, а тем более точно и вовремя докладывает о маршруте движения конвоев.
— Возможно. Мы поможем вам, будем наводить ваши подлодки на суда противника, и они не будут бесцельно торчать днями в пустом квадрате. От вас только нужна карта квадратов и позывные подлодок, которые выходят на позиции, чтобы мы могли связаться с ними и перенацелить в другой квадрат. Я не могу один решить этот вопрос, это решать только командующему, да и не только ему, но лично я согласен.
— Я понимаю, мы еще не заслужили доверия.
— Да нет, доверие вы давно заслужили. Один «Шеер» чего стоит. Жаль, не получится быстро ввести его в строй.
— Мы очень старались аккуратно его остановить, чтобы не попортить шкурку. Так что извиняйте за проделанную дырку в корме.
— Все в порядке, так ювелирно попасть никто не сможет. Как вы смогли заставить их сдать корабль, они могли просто его затопить, а потом сдаться.
— У нас это называется методом убеждения. Как прошла его транспортировка в Архангельск, много повреждений?
— Об этом вы у начальника штаба Беломорской флотилии спросите, он в курсе.
— Хорошо, давайте поговорим на другую тему. Насчет продовольствия и боеприпасов мы согласны, а вот про место базирования пока вопрос оставим открытым.
— Вы сами упомянули, что ваша база далеко, мы предоставим место базирования, где вы попросите.
— Сейчас у нас нет такого места, где мы могли бы быть в безопасности и секретно. Об этом будем договариваться отдельно. А вот по боеприпасам в виде торпед и продовольствию мы не отказываемся, поскольку потратили почти весь запас, а с пополнением проблемы. Хотя наши торпеды немного отличаются от ваших, но калибр тот же, и мы сможем их приспособить для стрельбы из наших торпедных аппаратов.
— Сколько вам нужно?
— На этот вопрос ответит наш оружейник капитан-лейтенант Буров. Сергей Константинович, скажи, сколько нам нужно торпед до полной загрузки?
Сережа немного подумал, что-то высчитывая в уме: сколько у него пустых стеллажей, куда он будет укладывать своих рыбок, если, конечно, получит такое запрашиваемое количество.
— Нам надо не менее двадцати четырех штук.
Виноградов быстренько прикинул в уме. Двадцать четыре торпеды — это боекомплект лодки типа «К» или двух типа «С». А Сережа продолжал дальше:
— Но только марки 53–39 или на крайний случай 53–38, а если будет возможность, то несколько ЭТ-80. Еще вот что, чуть не забыл, нам надо хотя бы четыре штуки учебных 53–39, для пристрелки торпедных аппаратов.
У Виноградова от того, что он сейчас услышал из уст нашего офицера, даже мурашки по коже побежали и перед глазами показались живописные места далекого Магадана или еще более мрачные картинки глубокой ямы. Он пристально посмотрел на капитана Кочеткова, но тот никак не отреагировал на слова Бурова, а о чем-то вел беседу с Большаковым. А вот капитан-разведчик также весь подобрался и то посмотрит на Бурова, то на Виноградова. А весь переполох вызвала просьба Бурова предоставить нам торпеды ЭТ-80, которые только что прошли испытания, и были приняты на вооружение, и считаются секретными. Их даже большинство своих-то подводников не видели, а вот эти о ней уже знают и просят ее для себя. Да и 53–39… их также очень мало, даже самим не хватает, а тут еще карты квадратов и позывные лодок, тут есть отчего задуматься насчет этих непонятно откуда взявшихся подводников, выдающих себя за русских. Виноградов справился с волнением, только сказал:
— Я передам вашу просьбу командованию, о передаче вам требуемого количества торпед. Каков калибр ваших орудий и какие снаряды вам нужны?
— Да нет, снаряды нам пока не нужны.
Не стали мы говорить, что у нас нет орудий. Какие к черту орудия на атомной подводной лодке!
— Что вам нужно из продовольствия и сколько?
— Из продовольствия? — задумался я. — Хорошо бы чего-нибудь свеженького из овощей и фруктов на первое время, а так крупы, макаронные изделия, консервы мясные и рыбные, мука, соль, специи. Все это на месяц из расчета на двести человек.
— Что по топливу?
— Топлива нам пока не надо.
— Куда доставить?
— Даже не знаю, что сказать. Давайте так сделаем. Надо все это доставить в бухту Медвежью. Но тайно, с минимальным количеством посвященных.
Я решил сыграть внаглую. Что капитан Кочетков был из НКВД, было видно даже сквозь его флотскую шинель.
— Товарищ капитан, — обратился я к Кочеткову, — вы бы не могли помочь в решении одного вопроса?
— Какой именно вопрос вы хотите решить, товарищ капитан второго ранга?
— Этот вопрос будет как раз в вашей компетенции.
Кочетков с Виноградовым переглянулись, один подумал, что другой проговорился о его принадлежности к органам, а другой подумал: «Ох и не простые это товарищи, и все-то они знают».
— Я насчет доставки нам грузов. И чтобы люди впоследствии молчали об увиденном.