– Куда мы идём? – остановился, не узнав местность Кирилл.
– У нас много вариантов? – ехидно спросил Харрис. – В кошкодавку, куда же ещё? Нужно отоспаться, завтра у тебя тяжёлый день.
Но в порту их ожидал неприятный сюрприз. Кирилл дёрнул дверь выделенного им Инджимарром домика и не смог открыть.
– Когда мы уезжали, я хорошо помню, она была нараспашку! – удивился он.
– Какая поразительная новость! – язвительно зашипел Харрис. – Что-то подобное я ожидал увидеть. О причине ты, конечно же, не догадываешься?
– Нет, – виновато пожал плечами Кирилл.
– Нам дали пинка! Скорая на расправу оказалась твоя Нора. Не успели мы дойти, как она позвонила Инджимарру, чтобы дал нам от ворот поворот. Не смогла даже дождаться утра. Чему радуешься? Что причал не придётся долбить? Так я найду работу ещё поганее.
Но как не пытался показать свою злость Харрис, как не бубнил он под нос проклятья, Кирилл видел, что Харрис совсем не обиделся. Выговорившись, сел на лавку и достал бутерброды.
– Ешь, а то когда ещё придётся? Скажи спасибо, что я прихватил, как наперёд знал.
Недолго посидели, помолчали, пожевали, затем Харрис решительно встал.
– Пошли. Здесь больше делать нечего.
– Куда?
– Куда глаза глядят.
– Может, к военным на базу?
– Какая база?! – вспылил Харрис. – Где ты такой умный милитарист выискался? Тебя не смущает, что ночь на дворе?
– Не ори. Я увидел, что твои глаза глядят на тот берег, ну и предположил…
– Мои глаза глядят в другую сторону. В центр пойдём. Поспать надо, а там, может, ночлежку для бездомных отыщем. В городах вроде этого должна быть.
Харрис в сердцах ударил ногой в закрытую дверь и, не оглядываясь, решительно двинулся по осевой линии пустынной дороги, по его мнению, ведущей на городскую площадь. Кирилл едва за ним поспевал. Город располагался на сопках, и идти приходилось то вверх, то вниз. Узкая дорога с чёткой разметкой петляла средь частных домов, до окон которых можно было дотянуться рукой.
– Это и есть центр? – удивлённо оглядывался Кирилл.
– Рядом, – недовольно проворчал Харрис.
– Североморск тоже на сопках стоит, но там всюду лестничные трапы. Как-то поудобней будет, особенно зимой, – попытался завести разговор Кирилл. – Рассказал бы чего? Ты же у нас экскурсовод.
– Сам любуйся.
– Любуюсь, да что-то не очень. А это что такое? – Кирилл встал как вкопанный. – Борщевик?
– Что тебя удивляет?
– То, что в центре города буйным цветом растёт борщевик! А ещё грязновато как-то. Я всегда считал: здесь такая чистота, что с асфальта можно есть.
Харрис не ответил и, остановившись, озадаченно оглянулся. Кириллу показалось, что он заблудился.
– Ты знаешь, куда идти?
– Сейчас подумаю.
Тогда Кирилл решил ему помочь. Он подошёл к ближайшему дому и постучал в окно.
– Ты что делаешь? – опешил Харрис.
– Спроси: не пустят переночевать? Если нет, то хотя бы узнай, где ночлежка?
– Пошли быстрей! – затрусил прочь Харрис. – Хозяева сейчас полицию вызовут. Наивная простота, непонятно, кто из нас пил? Без моего разрешения больше ничего не делай.
Впереди показалась возвышающаяся над домами выгнутая крыша, и Харрис направился к ней. Он надеялся увидеть муниципальное здание, которые обычно располагались в центре, но это оказался магазин. Дорога вела к тыльной стороне, где во дворе, за низкой оградой стоял открытый фургон. Единственный рабочий неспешно его разгружал – взяв в руки коробку, он затем ненадолго исчезал в магазине. Харрис потянул Кирилла с дороги и, спрятавшись под стеной дома, внимательно наблюдал. Взглянув на часы, он удовлетворённо заметил:
– Не меньше трёх минут.
– Ты чего задумал? – начал догадываться Кирилл.
– В отличие от тебя, я думаю о нашем будущем. Не люблю голодать, а днём такой возможности не представится.
– Но это же преступление?
– Не больше, чем среди ночи барабанить в чужие окна. Стой здесь и не высовывайся.
Харрис дождался, когда грузчик в очередной раз уйдёт в магазин, перебежал через дорогу, перемахнул ограду и оказался рядом с фургоном. На мгновение он застыл, выбирая самую большую коробку, дёрнул, едва не свалив остальные, хладнокровно их поправил и вдруг застыл с раскрытым ртом. С таким же раскрытым в изумлении ртом за ним наблюдал в дверях второй рабочий. С улицы он не был виден, но сейчас до него было не больше пяти метров. Харрис сглотнул, прижал к груди свою добычу и бросился бежать. Кирилл видел, как ему даже удалось беспрепятственно добежать до ограды, но перемахнуть её он не сумел – мешала коробка. Его преследователь через секунду оказался рядом и схватил за бушлат. А дальше произошло то, что весьма удивило Кирилла, и, вспоминая, он не раз раздумывал над этой картиной. Продолжая сжимать одной рукой коробку, Харрис вдруг эффектно извернулся и красивым крюком снизу в подбородок послал рабочего в нокаут. Его противник мешком рухнул на спину, раскинув руки. Кириллу показалось, что такое он уже видел. Не паникуя, Харрис перебросил коробку через ограду и перепрыгнул сам.
– Не спи! – крикнул он, не оборачиваясь, и побежал, петляя между домов.
Поравнявшись, Кирилл попытался его успокоить.
– Ушли, не беги.
– Вижу, – остановившись, перевёл дух Харрис.
– Так говоришь, не ты вырубил жирного копа? – пристально посмотрел ему в глаза Кирилл.
Харрис смутился лишь на мгновение, но затем равнодушно пожал плечами.
– Не я. С грузчиком случайно вышло. Сам не ожидал. Не бери в голову, давай лучше посмотрим наш трофей.
Он расположился на зелёном газоне и, отбрасывая куски картона, принялся рвать коробку. В образовавшейся дыре мелькнула яркая блестящая упаковка. Харрис заглянул и вдруг застонал:
– Всё что угодно, но только не это!
– Чипсы? – Кирилл узнал знакомую этикетку.
– Я их ненавижу! Я их терпеть не могу!
– Признаться, я тоже. И что нам теперь с ними делать?
– Ладно, – поднялся, потряхивая коробкой Харрис. – Рассовывай сколько влезет по карманам. Когда проголодаемся, так пойдёт и такая отрава.
Смахнув с себя бумажные обрывки, он оглянулся.
– Где же этот центр? Тут город с гулькин нос, а бродим как по Нью-Йорку.
– Ты там был?
– Нет. К слову пришлось.
– Лучше конечно спросить, но если возможности нет, то я в таком случае выбирал бы или возвышенность, откуда лучше видно, или дорогу, которая шире и ухоженнее. Такая точно в центр приведёт.
Кирилл указал на двухрядное шоссе, по краям засаженное стриженными кустами и вполне подходящее под его определение.
– А как тебе, умник, такая вводная? – проигнорировав его совет, Харрис смотрел совсем в другую сторону. – Скоро мы не то, что дорогу, друг друга не сможем увидеть.
С севера горизонт пропал, разделив мир на ещё видимый с домами и вышками и мир, исчезнувший за серой стеной. Солнце пропало, пробиваясь сквозь тусклую скатерть едва различимым диском, и возникло ощущение, что наступает полноценная южная ночь. Небо меняло цвет, стремительно проскакивая стадии от светлого к тёмному, а затем к свинцово-синему. Поднялся ветер и зазвучал, как лай бездомной собаки: тоскливо и угнетающе. И вдруг повалил снег.
– Июль, твою мать, – не сдержался Харрис. – А у нас смокинги не по погоде.
Ветер швырял снег клубами то в лицо, то за шиворот. Холод стремительно пробирался под куртку, прогуливаясь вдоль тела сверху вниз и обратно. На белых волосах Харриса выросла белая шапка, и со стороны выглядело, будто голова вытянулась кверху, как яйцо. Кирилл протёр залепленные глаза, выплюнул залетевший в рот снег и засмеялся:
– Если я чем-то и запомню Тромсё, то только этим.
– Смех смехом, – выкрикнул ему в лицо Харрис, – но так и околеть недолго.
Теперь они не искали центр, а слепо брели вдоль стен, натыкаясь на столбы почтовых ящиков и одинокие машины, припаркованные вдоль дорог. Кирилл безрезультатно дёрнул дверь одной из них и предложил:
– Выбьем стекло и переждём внутри.
– Как вариант сойдёт, – согласился Харрис. – Но пока что давай без криминала.
– И это мне говорит специалист по краже чипсов?
– Только не стучи опять в окна! В полиции тепло, но хотелось бы обойтись без их дурацких расспросов, с выводами не в нашу пользу. Ищи во дворах хозяйственные постройки или бани. Бани здесь популярны, и без замков. Да и потеплей машины без стекла.
Петляя между домов, Харрис наткнулся на ограждение из стальной сетки и, слепо перебирая руками вдоль ячеек, прошёл от угла до угла, пытаясь понять, что перед ним находится. Вдруг он шарахнулся вспять.
– Назад, здесь вольер с собакой!
На его голос выглянуло лохматое чёрное чудовище, зевнуло, втянув в себя заряд снега. А выбравшись из будки, дружелюбно вильнуло хвостом. Увидев его, Кирилл не испугался и присел, разглядывая блестящий, размером с кулак, мокрый нос.
– Хороший пёсик, – проворковал он, просунув сквозь сетку пальцы. – Хороший и добрый. Посмотри, как он машет хвостом. У меня в детстве похожий был, на санках катал. Я на нём спал, как на перине. До-обрый пёсик.
– Уходим, – дёрнул его за плечо Харрис. – Пока этот добряк не отхватил тебе руку.
– Не бойся. Это же водолаз.
– Ну и что?
– Водолазы – милейшие псы. А у милейшего пёсика домик побольше портовой кошкодавки. Большой домик – одному ему там слишком просторно.
– Ты собрался к нему в будку?! – заржал Харрис.
– Почему нет? Угостим его чипсами, – полез в карман Кирилл. – А он нас пустит к себе погостить до утра.
– Не будь идиотом. Уж лучше тогда в машину.
– В такую погоду не время стыдиться. Поверь, собаки куда добрее людей. Я это точно знаю. А ты посмотри, какой он милашка. Лохматый, тёплый, а я от холода еле на ногах стою.
Дотянувшись до косматой головы, Кирилл без боязни погладил пса между ушей, отчего тот прижался к сетке, подставляя спину. Тогда он нащупал на двери засов и бесстрашно вошёл внутрь.
– Вот видишь?
– Вижу, – стряхнул с головы снег Харрис. – Вижу, что ты собачий папа. Показал и хватит. Пошли дальше, а то снег усиливается.