вам кажется, что вам сносу нет и никогда не будет.
– Хватит, – не стал вступать с ним в полемику Гарри. – И говорите тише, звук разносится слишком далеко. Нам пора, идёмте вниз.
– Нет, вы не понимаете! – не сдавался Лев Илларионович, и не думая переходить на шёпот. Для человека моих лет кислород – первое лекарство! – Вдруг он склонился ещё ниже, едва не достав рукой воду. – Там тюлень! Я точно видел тюленя! Нет, вы только взгляните!
– Тише, – цыкнул на него Гарри и, оглянувшись на ползущий вдоль катера туман, подошёл к борту. – Где?
К его удивлению, под днищем мелькнула тёмная тень.
«Старый нытик не ошибся, – подумал он. – Странно… неужели там и вправду тюлень?»
Неясный фантом исчез, затем появился вновь, стремительно рванув к поверхности. Гарри приложил ко лбу ладонь, закрываясь от отражавшегося от льдин солнца, затем его глаза округлились. Морда тюленя быстро меняла очертания, превращаясь в стеклянный круг с чёрным резиновым обрамлением. Вода вздулась, выбрасывая на поверхность пороховые газы, и пуля-стрела подводного автомата отбросила Гарри прочь от борта. Затем море вокруг катера закипело, к борту прилипли магнитные лестницы, в одну секунду палуба заполнилась боевыми пловцами, обильно заливая деревянный настил не успевшей стечь с обтекаемых тел водой. На всё это Лев Илларионович смотрел с невозмутимым спокойствием. Он вдруг выпрямился, словно сбросив так долго мешавший ему жить груз. От нездоровой бледности не осталось и следа. Застыв, он глядел на скрывшийся за туманом горизонт, словно не здесь, а где-то там происходили главные события. Будто взлетающих через борта катера аквалангистов он видит едва ли не каждый день перед завтраком – на них он не обращал ни малейшего внимания.
Когда рядом замер один из них, Лев Илларионович, едва ли не зевнув, отстранённо произнёс:
– Один внизу.
Аквалангист кивнул и исчез за дверью на трап. Через несколько секунд он появился снова, сдвинув на лоб маску.
– Чисто, товарищ полковник. Здравия желаю, Егор Егорович.
– Здравствуй, Дима. Как на том конце?
– К встрече всё готово. С минуты на минуту ждём подтверждения.
Затем он прижал сквозь резиновую защиту наушник к уху, и его лицо прояснилось.
– Егор Егорович, там тоже всё в порядке! Просят вам передать поздравления с окончанием операции «Развод».
Гор Горыч ничего не ответил, и лишь судорожно дёрнувшийся кадык говорил о том, чего ему это стоило.
Глава восемнадцатаяБои местного значения
1 сентября 2020 г. Нагурское. Баренцево море.
Этот первый осенний день ничем примечательным не отличался от предыдущего летнего. Всё тот же лёгкий моросящий дождь, разбавленный мокрым снегом и порывистым с моря ветром. Всё те же низкие тучи, выползающие из-за горного хребта и спешащие за горизонт вслед за проплывающими вдоль берега ледяными глыбами. Всё как всегда, и никаких намёков на перемены. Подсказал бы хоть кто, что сегодня конец войне, так нет же, молчат, потому как никто этого ещё не знает. А если бы и узнал, так не поверил. Но где-то в небесах уже сложились пазлы человеческих судеб в один гигантский холст. И каждый уже исполнял свою роль, но ещё не догадывался о её значимости. Не ведал, что ему принесёт сегодняшний день, и Максим Королёв, играя в нарды со своим ведомым в тесном помещении домика дежурных сил. Не знал Кирилл Катков, уже привнесший кистью свой широкий мазок в полотно судьбы и теперь расплачивающийся за это в английской тюрьме. И даже просчитывающий события на много ходов вперёд Геннадий Шатов не рискнул бы сделать оптимистичный прогноз на сегодняшний день и предсказать конец затянувшемуся конфликту. Но пружина уже сжалась до предела, и маятник событий был готов сорваться с места, перекраивая мир на новый лад. Ему лишь нужен был толчок…
Максим, как всегда, проигрывал и, ещё не дождавшись, пока остановятся кубики, уже не сомневался, что Артёма ему не догнать. Его ведомому удивительно везло. Макс подозревал его в жульничестве, но никак не мог поймать за руку.
– Бросай без подкрутки, – он впился взглядом в кулак с зажатыми кубиками. – Чтобы я видел.
– У меня мелкий сегодня в первый класс пошёл, – проигнорировав замечание, бросил, как обычно, кубики Артём. – А я здесь.
– Бывает, – посочувствовал Макс. – Но хуже, когда на дежурстве в Новый год. Проверено – весь год на тебе будут ездить.
– Толку от нашего дежурства, – почесал подбородок ведомый, прикидывая движение фишек так, чтобы перекрыть ход Максиму. – Если ни разу норвегов перехватить не удалось. Только взлетим, а они сразу обратно.
– Служба радиоперехвата предупреждает. И наши, и их слухачи уже насобачились. Наши хвастались, что по позывным каждого их лётчика знают. Уверен, что и там не дурнее наших будут. А мы и между собой, и с землёй каждый свой шаг в эфир говорим. Много ума не надо, чтобы слушать и маршрут полёта на карте прокладывать. Если видят, что сходимся с их самолётами, то сразу уводят в сторону. А если услышат, что мы доложили перехват, то тут же сразу орут, чтобы сматывались.
– Не можем же мы молчать? – двинул фишками Артём. – Бросай.
Но Максим вдруг застыл с протянутой рукой.
– Не можем, – согласился он. – А кто нам мешает нести в эфир пургу?
– Это как? – не понял Артём.
– А так, чтобы мы друг друга понимали, а другие голову сломали. Теперь понял?
– Догадываюсь, но не представляю, как мы это сделаем?
Мгновенно потеряв интерес к игре, Макс вскочил и щёлкнул пальцами.
– Если поднимут по реальной цели, – начал он развивать собственную мысль, – знаешь, что мы с тобой сделаем?
– Будем нести пургу, – хмыкнул Артём.
– В полёте слушай внимательно мои команды и не запутайся. Если после позывного я скажу слово «раздел», то после него пойдёт пурга. Можешь над ней поржать и забыть. А если не скажу, значит, всё как обычно – выполняешь, не переспрашивая.
– Первого, кого мы запутаем, так это наших офицеров боевого управления. Когда они на экране будут видеть одно, а слышать совсем другое, им точно голову снесёт.
– С ними на земле разберёмся. Отнесём бутылку спирта – простят.
– Нарушение правил радиообмена, – нехотя констатировал Артём. – За такое творчество огребём по полной!
– Ладно, – неожиданно успокаиваясь, сел на место Максим. – Нас ещё никто не поднимал. Так что играем дальше.
Экипажи несли дежурство парами по неделям. Пять дней уже прошло, и ни разу за это время Максима с Артёмом по тревоге в воздух не поднимали. Осталось отдежурить два дня и сдать дежурство другим. Но маятник вдруг вздрогнул, стронулся с места и пошёл вперёд, набирая скорость и вспыхнув красным табло – «Дежурным силам – боевая тревога»!
Макс с Артёмом переглянулись и бросились на выход.
За сотни километров пара истребителей F-16 выруливала на взлётную полосу, переговариваясь с командно-диспетчерским пунктом и запрашивая «добро» на взлёт. Вспыхнув факелами форсажей, они рванули вдоль бетонных плит и, оказавшись в воздухе, взяли курс на восток. Этого было достаточно, чтобы в противовес им на Нагурском поднялась пара Су-35. Удаляясь от аэродрома, шли как обычно, переговариваясь с землёй короткими фразами и набирая высоту, летели строем, не теряя друг друга из виду. Береговые радиолокационные станции с Земли Александры пока что норвежские истребители не видели, и операторы на земле надеялись лишь на локаторы своих самолётов.
– Пятьсот тридцать шестой, – доставал Максима «Рубин» – С запада цели наблюдаете?
– Пока чисто. Займём зону патрулирования, отработаем по заданию.
– По заданию! – согласилась земля.
И они забирались всё выше и выше, с каждой минутой приближаясь к «Полосе соприкосновения». Высотомеры отмотали десять тысяч метров, затем двенадцать. Горизонт привычно из прямой линии загнулся в дугу, в сотый раз втолковывая, что Земля шар, а не плоский стол, но на локаторах по-прежнему было пусто.
Первым норвежцев заметил Артём.
– Пятьсот шестьдесят третий – пятьсот шестьдесят восьмому, – вызвал он на связь.
– Ответил.
– На курсовом десять, наблюдаешь?
«Ай да молодец! – восхитился, присмотревшись к экрану Макс. – Больше двухсот километров!»
На его локаторе метка цели едва-едва пробивалась неуверенной, периодически исчезающей точкой.
– Пятьсот шестьдесят третий! – тут же всполошился «Рубин». – Доложите обстановку!
– Наблюдаем одиночную! – ответил Максим. – С запада на восток.
– Цель перехватить! – не скрывала радости земля. Хуже нет, когда чувствуешь себя слепым.
«Не подпустят, – был уверен Макс. – Как только сблизимся на дистанцию захвата, отвернут».
Судя по тому, что норвежцы не жались к воде, а летели на средних высотах, это была обычная провокация или проверка бдительности.
– Есть отпугнуть! – съехидничал в эфир, будучи уверенным в безнадёжности этой затеи, Максим.
Как он и ожидал, когда казалось, что цель вот-вот подойдёт на дальность пуска ракет, она отвернула на запад.
– Уходит! – доложил он «Рубину». – Не достанем.
– Продолжайте патрулирование, – не скрывала разочарования земля.
Максим не ответил, пропустив команду «Рубина» мимо ушей. Он во все глаза впился в экран своего локатора и никак не мог поверить – показалось ему или так было на самом деле? Перед разворотом на обратный курс цель ненадолго раздвоилась, а затем одна её часть исчезла. Вторая же улетала в сторону Шпицбергена и, казалось, поднялась ещё выше, чтобы её видели все.
– Хитрецы! – прошептал восхищённо Максим, но тут же добавил, вспомнив детский стишок: – Но как бы не хитрил хитрец, а всё равно придёт конец!
Трюк не новый, но вполне годный, для того чтобы удачно сработать в очередной раз. Ещё на заре появления радиолокации его применяли самолёты многих стран. Отличия были лишь в исполнении. Чтобы трюк удался, требовалась смелость и наглость. А этого норвежским лётчикам было не занимать. На заведомо более слабых F-16 и неспособных противостоять Су-35 в открытом бою, им приходилось рассчитывать лишь на хитрость. Для того чтобы на экранах локаторов противника выглядеть одной целью, пара норвежских истребителей шла плотным строем, крыло в крыло. Когда от наземных служб пришло предупреждение, что по ним начинают работать перехватчики, пара разделилась. Демонстратор отвернул на сто восемьдесят градусов, а второй нырнул отвесно вниз и скрылся на фоне воды, продолжая прорываться к своей цели.