Из сказанного, очевидно, что развитие Арктики требует продуманного комплексного проектного подхода, а масштабы задач таковы, что они должны решаться на общенациональном уровне. Удовлетворяет ли этим требованиям действующая редакция Государственной программы развития Арктической зоны Российской Федерации до 2020 года? Нет. В ней предусмотрена только поддержка локальных опорных для Арктики зон в восьми субъектах Федерации и развитие Северного морского пути. Другие вопросы оставлены за скобками. По сути дела – это программа малых добрых дел. По нынешним временам пока и это хорошо. Но надо иметь ввиду, что главные вызовы ещё впереди и развитие российской Арктики должно стать нашим приоритетным общегосударственным проектом.
Человек севера1
«ЗАВТРА». Вячеслав Анатольевич, те, кто хорошо вас знают, за глаза уважительно называют «человеком Севера». Как Север, Арктика вошли в вашу жизнь?
Вячеслав ШТЫРОВ. Нужно начать с того, что я родился в Якутии, на самом Крайнем Севере, в 1953 году. Мой отец – военный моряк, окончил Тихоокеанское высшее военно-морское училище во Владивостоке и был направлен служить на Камчатку. А мама окончила институт на год позже отца. Казалось бы, по всем законам, как жена военнослужащего, она должна была поехать за ним. Но ничего подобного! Её распределили в Магадан, в знаменитый «Дальстрой» НКВД, уникальную организацию, которая, находясь в Магадане, контролировала не только Магаданскую область, но и Чукотку, частично Хабаровский край, север Камчатки, половину Якутии. Формально эта половина подчинялась Совету министров Якутской АССР, а фактически была в полном распоряжении «Дальстроя». Из Магадана, где находилось Главное геологическое управление, маму отправили в Якутию, на Дыбинский участок – почти 1000 километров от Магадана. Там геологи занимались поиском цветных металлов. Нашли месторождение, которое уже сейчас начинает эксплуатироваться. Вот там я и родился. А потом отец за нами прилетел с Камчатки в Магадан, а дальше на попутных машинах десять суток добирался до Хандыги, чтобы нас забрать. У него есть повесть «Путешествие в страну Колыма», как раз про эту поездку. Так что Якутия – моя родина в самом прямом смысле слова. А вообще, я – коренной дальневосточник.
«ЗАВТРА». Что вкладываете в понятие коренной дальневосточник?
Вячеслав ШТЫРОВ. Мои предки по материнской линии перебрались сюда ещё до столыпинского переселения. Они были родом с Украины, из Полтавской губернии. Когда ещё только начиналось освоение Дальнего Востока, в сёлах европейской части страны из-за малоземелья бросали жребий, кому ехать на другой край земли. Вот моим предкам такой жребий и выпал! Уже мой прадед родился на Дальнем Востоке, и к середине прошлого века это уже был огромный род, расселившийся в Приморье. А отец у меня саратовский.
В 1944 году его, как безотцовщину, направили в военно-подготовительную школу в Горький. Там на казённых харчах он за полгода вырос сразу на двадцать сантиметров. А после Горького он был зачислен в Тихоокеанское высшее военно-морское училище во Владивостоке, там они с мамой, которая училась в институте, и познакомились.
«ЗАВТРА». Как вы снова оказались в Якутии?
Вячеслав ШТЫРОВ. В 1975 году я окончил во Владивостоке Дальневосточный политехнический институт по специальности инженер-строитель и сам попросился в Якутию. На распределении спросили: ты хорошо подумал? Я говорю: конечно, хорошо! Родители и друзья тоже отговаривали: ну, зачем тебе туда? Но вот тянуло меня на Север! Приехал по направлению в «Вилюйгэсстрой». Всё новое, незнакомое. Многие как Якутию представляют? Снежная равнина без конца и края. А на самом деле Якутия делится на две примерно равные в географическом отношении части. Запад Якутии – плоская низменность, а на востоке – молодые растущие горы, где расположены месторождения разных полезных ископаемых. Я попал на строительство объектов энергетики и алмазодобывающей промышленности. Там началась моя трудовая биография. Работал в посёлке Надёжный, как раз на самом Полярном круге. Здесь была Всесоюзная ударная комсомольская стройка – возводился самый крупный в мире алмазодобывающий Удачнинский горно-обогатительный комбинат. Потом были другие стройки. Работал мастером, прорабом, начальником строительного участка, заместителем главного инженера, заместителем начальника по производству управления строительства «Гокстрой». А с должности первого заместителя начальника управления строительства «Вилюйгэсстрой» в 1986 году меня перевели в Якутский обком партии. Думал, немного там поработаю, наберусь опыта – и назад на производство, но меня направили в Академию общественных наук при ЦК КПСС. И оттуда, ещё не завершив учёбу, я был назначен министром строительства Якутии. Отпустили только на защиту диссертации. А тут как раз развал Советского Союза…
«ЗАВТРА». Именно тогда началась ваша политическая карьера?
Вячеслав ШТЫРОВ. Да. Якутия, как один из лидеров региональных суверенитетов, перешла к президентской форме правления. Прошли выборы. Президентом Якутии был избран Михаил Ефимович Николаев. Я с ним баллотировался в качестве вице-президента. Ну, понятно, почему. Русский, относительно молодой, мне было 38 лет, из алмазодобывающего района. Кроме того, мы друг друга неплохо знали. Кроме вице-президентства я одновременно был назначен премьер-министром республики. Три года моего премьерства пришлись на гайдаровские времена. Это была непрерывная борьба с его так называемыми реформами. Нам сильно помогал республиканский статус. У нас был свой взгляд на жизнь, свои способы перехода к рынку, они значительно отличались от гайдаровских. И мы смогли пройти эти трудные годы без больших потрясений. В 1995 году я возглавил алмазную компанию «АЛРОСА», а в 2002-м был избран президентом Республики Саха (Якутия) и занимал этот пост до 2010 года.
«ЗАВТРА». Как вам удалось сохранить социальную стабильность в Якутии? В своё время много говорилось об экономических реформах, которые позволили республике избежать провала в экономике, что это были за реформы?
Вячеслав ШТЫРОВ. В республике была разработана собственная Концепция перехода к рынку. В целом ряде существенных моментов она отличалась от подходов федерального Кабинета министров, возглавляемого Е. Гайдаром. Принятые Правительством Якутии стратегические решения в экономической и социальной политике предусматривали сохранение государственного контроля над системообразующими предприятиями при проведении разгосударствления и приватизации; поэтапную, а не одномоментную либерализацию цен с непрерывным механизмом обеспечения соответствия уровней доходов и расходов населения; внедрение налоговых инструментов, учитывающих разные условия хозяйствования групп товаропроизводителей и ряд других элементов. Содержащая в себе восемь взаимосвязанных блоков, эта Концепция в экономической литературе того времени получила название «якутская модель перехода к рынку». Несмотря на критику за недостаточный радикализм и давление Правительства России, она была реализована по специальным планам в 1992-1994 годах. Это позволило Якутии относительно благополучно пройти переходной к рынку период, хотя без потерь не обошлось.
В советское время благосостояние Якутии базировалось на трёх китах: уголь, алмазы, золото. И энергетика, чтобы это всё обеспечивать. Когда началась «гайдарономика», угольная промышленность ещё как-то работала, потому что уголь всегда всем нужен, как хлеб. Особенно для электростанций Дальнего Востока. Хотя и расплачивались за этот хлеб спустя год после поставок. А вот золотодобывающую промышленность Гайдар уничтожил. Все крупные союзные объединения были расформированы, подведены под приватизацию и акционирование. И получилось, что у нас в стране вместо нескольких крупных объединений, типа «Северовостокзолото» в Магадане или «Якутзолото», которые действительно были могучими предприятиями с десятками тысяч работающих, с комбинатами, с централизованными системами снабжения в рамках «северного завоза», образовалось сначала шестьсот мелких предприятий, а потом вообще несколько тысяч. В условиях Севера, где каждый гвоздь, каждую тонну продуктов или топлива нужно самостоятельно досрочно завозить по крайне сложной транспортной схеме, замораживая в ресурсах средства на полтора года вперёд, эти фирмёшки были обречены. А тут ещё и Правительство России, само не имея денег, начало манипулировать курсом доллара. Золото все обязаны были продавать государству, свободного рынка не было. Правительство покупало у старателей золото по якобы мировым ценам, за доллары. Но делало специальный курс перевода к рублю, причём с опозданием на полгода. Это когда инфляция была 240% в год! Золотари сдавали золото, а через полгода получали пшик! И началось массовое банкротство. Осталась у нас более-менее на плаву одна отрасль – алмазная. Вот на её развитие мы и сделали ставку. Нам сильно помогло, что к этому моменту отрасль была уже защищена целым рядом указов Президента России, которые оказались гайдаровцам не по зубам. К тому же отрасль уже давно работала в рыночных условиях, являясь крупнейшим партнёром знаменитой алмазной компании «Де Бирс». В Якутии добывалось тогда 98% российских и примерно 25% мировых алмазов. Якутские алмазы ценятся выше других. Ключевым было то, что мы смогли добиться согласия Ельцина, чтобы плата за месторождения и основные фонды алмазодобывающей промышленности перечислялась в республиканский бюджет. Это составляло в те годы до 70% его доходной части. Вот это стратегическое сырьё и стало основой нашей экономики.
«ЗАВТРА». А что в алмазах стратегического?
Вячеслав ШТЫРОВ. Во-первых, алмазы – основа современной высокотехнологичной обработки прочных и особо прочных материалов. Без алмазных головок и кремальер невозможно добиться заданной чистоты обработки. Особенно это востребовано при работе с микродеталями и создании особо прочных микропроводов постоянного сечения.