Впрочем, сейчас эта ситуация обыденная и стандартная для всей страны.
«ЗАВТРА». Вы – из военной семьи. Ваш отец всю жизнь отдал флоту. Он офицер-подводник. Закончил службу контр-адмиралом. Чем для вас была армия, как вы её воспринимали?
Вячеслав ШТЫРОВ. Армия, а точнее, военно-морской флот, морские базы и городки – это моё детство и юность. Отец служил на Камчатке, в Баку, Лиепае, Кронштадте, Советской Гавани, во Владивостоке. Знаете, мы очень редко видели своих отцов: они вечно были то на службе, то месяцами в море. Причём в полной неизвестности для семей: где они? Лодка просто отходила от причала, погружалась и исчезала для всех, кроме штаба, единственного знавшего, где она, какие задачи выполняет. Но моральный авторитет отца был непререкаем! И не находясь рядом – он всё равно воспитывал. Наши отцы были для нас примером служения, выполнения долга, чести. Поэтому большинство моих друзей юности вышли в люди, многие пошли по стопам своих отцов, стали офицерами. А вот меня всегда тянул Север, мне хотелось создавать что-то новое. Потому и выбрал профессию строителя. Это была эпоха, о которой пели в песнях – освоения великих пространств, строительства новых городов.
«ЗАВТРА». Отец рассказывал вам о своей службе, о походах, о море?
Вячеслав ШТЫРОВ. Отец был подводником, служил на лодках разных проектов, но большую часть морской службы это был 613-й. Восемь лет он был командиром подводного корабля этого проекта. «Дизелюха» 613-го проекта – рабочая лошадка холодной войны 1950-х – середины 1960-х. По тем временам это была совершенная лодка, которая строилась на основе опыта Великой Отечественной, в которой было внедрено всё лучшее, взятое у трофейных немецких лодок. Первоначально её задача была – охрана собственных вод, но по мере нарастания противостояния они всё дальше стали уходить от родных берегов. Диапазон действий тихоокеанцев был от Чукотского моря на севере до морей омывающих Индонезию на юге, своими стали и открытые воды Тихого и Индийского океанов. Во время Карибского кризиса лодка моего отца с ядерными торпедами на борту находилась в районе Токийского залива в ожидании приказа на боевые действия. Не сахар походы во всегда штормовые северные моря, но ещё сложнее было в субэкваториальных, где температура забортной воды превышала нередко 30 градусов по Цельсию, а в отсеках доходило до 55 при 90-процентной влажности. Настоящий ад! Это была героическая эпопея.
Эпоха противостояния на море – особая тема. Там шла не условная, а почти реальная война. Обе стороны охотились друг за другом. У тех же американцев был приказ: в случае появления в районе учений неопознанной подводной лодки – атаковать и вытеснять её боевыми глубинными бомбами. Американцы тогда вообще не церемонились. Отец часто вспоминал, как, ведя разведку в районе таких учений, наблюдал в перископ, как американский военный корабль раздавил японское рыболовное судно и пошёл дальше, даже не сбрасывая ход… А во время другого сложнейшего похода с особым заданием уже отцовская лодка, находясь на глубине, подверглась бомбометанию кораблей охранения американского авианосца. Получив повреждение лёгкого корпуса, она с трудом оторвалась от преследования и вернулась во Владивосток спустя трое суток от назначенного срока.
«ЗАВТРА». Но это – дела минувших дней. Какие вызовы сегодня угрожают России и насколько наши северные регионы, Арктика могут быть втянуты в военное противостояние?
Вячеслав ШТЫРОВ. Недавно по заданию Министерства обороны группой аналитиков был проведён анализ угроз в Арктике. Общий вывод: непосредственной угрозы военного конфликта сегодня нет, но есть вполне конкретные противоречия с другими арктическими государствами по вопросу морских полярных границ и шельфов. Пока эти споры рассматриваются через международные механизмы ООН. Мы подали туда свои заявки, комиссия по морскому шельфу должна рассмотреть их и вынести вердикт. Но процедура предусматривает, что рассмотрение любой заявки длится от семи до десяти лет, причём только после того, как все заинтересованные стороны, а это ещё Канада и Дания, также подадут свои заявки, а они пока этого не сделали. Значит, в запасе у нас ещё есть время. Но можем ли мы жить тихо и спокойно, заниматься своими мирными делами, считая, что на данный момент наша обороноспособность здесь достаточна? Это ошибка. Сужение темы арктической обороны до взаимных территориальных претензий с соседями – недальновидный подход. На самом деле, в глобальной стратегии арктическое направление – это основное угрожающее направление. Именно через Северный полюс все пятьдесят лет послевоенного противостояния были нацелены на нас удары американских баллистических и крылатых ракет, бомбардировочной авиации. И нужно понимать, что, где бы ни возник конфликт России и США – в Сирии, Европе или на Кубе, – основной удар по нам будет нанесён через Арктику. Вот почему мы должны восстановить обороноспособность нашего арктического направления.
«ЗАВТРА». Знаменитый американский план «Большое копьё» – удар бомбардировщиков через полюс?
Вячеслав ШТЫРОВ. Да. Но американцы всегда хорошо понимали, что эта угроза обоюдная, и вместе с канадцами ещё в 1960-е годы создали от Аляски до Гренландии на протяжении трёх тысяч миль сплошную радиолокационную завесу. Именно на Севере, именно в Арктике, а вовсе не со стороны Нью-Йорка или Сан-Франциско. Потому что понимали, что это и наше главное направление удара. Ещё в начале 1950-х годов, когда наши бомбардировщики не могли без посадок долететь до США с наших континентальных аэродромов, для них сделали целую цепочку аэродромов подскока от Мурманска до Тикси, на арктических архипелагах в сторону полюса. Оттуда наши самолёты уже могли дотянуться до Америки. Прошли десятилетия, сменились поколения оружия, но направление главного удара не меняется и сегодня.
Кроме того, Арктика была и остаётся уникальным местом для ведения разведки и наблюдения за вероятным противником, организации диверсий. Безлюдье, дикие непроходимые места. Ещё в годы Второй мировой войны немцы смогли развернуть базы подводных лодок в Карском море, на Новой Земле, даже на Земле Франца-Иосифа была обнаружена такая база. Там у немцев и аэродром был зимний, склады. Это только то, что было после войны обнаружено, но в немецких документах и в донесениях наших моряков и лётчиков упоминаются базы в районе губы Белушья, и мыса Желания на Новой Земле, на острове Подкова, а это уже Таймыр, рядом устье Енисея! С этих баз немцы минировали северные проливы, атаковали наши конвои судов, идущие по Севморпути. Военные помнят, как в 1963 году даже в районе Тикси весенним паводком на отмель залива Неёлова выбросило топливную бочку с немецким орлом и трафаретом «Кригсмарине». На осыпи этой бухты в те же годы в четырёх часах пешего хода от Тикси нашли останки моряка в форме немецкого военного флота. Там же поисковики нашли бляху от форменного ремня немецкого военного моряка. И это при тех, несопоставимых с нынешними, средствах навигации и авиационной поддержки.
«ЗАВТРА». Но каким этот план является сегодня? Всё тот же удар через полюс? Не слишком ли устарела эта концепция?
Вячеслав ШТЫРОВ. США приняли Доктрину быстрого глобального удара. Суть её в том, чтобы одновременно атаковать высокоточным неядерным оружием все наши основные стратегические объекты на всей глубине страны и этим ударом разоружить нас до того, как мы сможем ответить. Ослепить и нарушить управление. Для этого в распоряжении американцев сегодня есть около тридцати тысяч крылатых ракет разных модификаций. Но для осуществления такого плана американцы должны развернуть средства доставки этих ракет непосредственно у наших границ. Северные морские границы для этого просто идеальны, учитывая подавляющее превосходство американцев на море. Сегодня этим планам мешает арктический ледовый щит, который лишает наших “партнёров” возможности круглогодично приблизиться к нам. Но глобальное потепление может дать им возможность осуществить такую угрозу, как только ледовая обстановка в Арктике позволит оперировать здесь надводным кораблям класса эсминец.
Поэтому у нас нет другого пути, кроме как накрыть эти вероятные зоны будущих угроз нашим оборонным куполом. Мы уже сегодня должны думать о создании, кроме Мурманска, второй и даже третьей базы нашего Северного флота на арктическом побережье, чтобы мы могли контролировать всю Арктику, а не только западный её угол. Именно под такую крупную базу ВМФ в 1940-е – 1950-е годы была начата постройка трансполярной железнодорожной трассы Лабытнанги – Дудинка. Многие думают, что строили её для Норильска. Нет. Её вели к устью Енисея, где и должна была быть построена эта база. Тогда не получилось. Но сегодня эти задачи жизнь снова ставит перед нами.
Битва за Арктику
Против кого мы собираемся сражаться в Арктике и зачем танкам «белый камуфляж»? Что ищут китайцы в Северном Ледовитом океане и чей на самом деле шельф? Обо всём этом главному редактору «Аргументов недели» Андрею УГЛАНОВУ рассказывает член Совета Федерации, председатель Совета по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Вячеслав ШТЫРОВ.
В центре внимания всего мира
– Вячеслав Анатольевич, в Совете Федерации вы отвечаете за арктическое направление. Недавно в английской газете Times вышла статья о том, что Путин прорубает «новое окно» уже не в Европу, а в целый мир через Арктику. В тех краях наши «западные партнёры» заметили неприятно удивившую их активность России. За последнее время появилось 6 военных баз. На Параде 9 Мая впервые прошла тяжёлая бронетехника в «белом камуфляже», сооружаются новые взлётно-посадочные полосы. Говорят, что в ближайшие год-два появится до 30 новых аэродромов. В прошлом году в Арктике было построено 440 военных объектов. Зачем нам это окно и с кем воевать-то?