Во-вторых, как только выяснилось, что Арктика – это настоящая кладовая ресурсов, в борьбу за её шельф стало вступать всё больше и больше желающих, количество которых намного превосходит формат «арктической пятёрки» и включает не только государства, многие из которых, мягко говоря, далеки от Арктики (Китай, Япония, Южная Корея), но и транснациональные корпорации (ТНК).
Это значительно усложняет и без того непростую ситуацию в регионе.
В-третьих, Арктика – это недостаточно изученная в научном плане часть мирового пространства, которая в условиях действия международных конвенций давала бы в руки отдельным государствам достаточно доказательств и аргументов для решения в свою пользу принадлежности тех участков арктического пространства, на которые они претендуют.
В-четвертых, Арктика – одно из последних пространств мира, где ещё остаётся ряд спорных вопросов в отношении юридического статуса и принадлежности тех или иных участков водного (ледового) пространства, а также морского и океанического дна.
В-пятых, цена ошибок разграничения в Арктике слишком высока. Споры возникают не между небольшими и слабыми в экономическом и военном отношении странами, а между двумя крупнейшими ядерными державами мира – Россией, с одной стороны, и США и входящими в блок НАТО Канадой, Данией и Норвегией – с другой стороны.
Следует также иметь в виду обострившиеся споры за границы и территории в Арктике и между западными странами: между США и Канадой, между Канадой и Данией, между Исландией и Данией.
Едва ли эти споры приведут к серьёзным конфликтам, но они будут в какой-то степени размягчать монолитный фонтан претензий на российскую часть Арктики.
Наверное, следует обратить внимание на то, что стратегический характер интересов России в Арктике обусловлен масштабами присутствия и ролью нашей страны в рассматриваемой зоне, а также удельным весом «арктической» экономики в общем балансе страны и её перспектив на обозримое будущее.
Несколько цифр. Из 38700 км арктического побережья на долю России приходится 22600 км (58 %). Арктическая зона Российской Федерации имеет площадь около 9 млн кв. м, что составляет 18 % территории страны, здесь проживает не более 2,5 млн. человек.
Фактором стратегической значимости для России в Арктике становится постепенное расширение возможностей для мореплавания, в том числе международного, по маршруту Северного морского пути или параллельно ему за пределами территориальных вод и экономической зоны России.
Мы уже отмечали, что Северный морской путь – самая короткая трасса из Европы в Америку и Азию. Поэтому Россия может получить в свои руки дополнительный источник доходов от морского транзита через её территориальные воды, если вовремя и полностью воспользуется появляющейся возможностью.
Вместе с тем в последнее время то на Западе, то на Востоке различные политические силы всё чаще поднимают вопрос о превращении Северного морского пути, контроль над которым принадлежит России, в транзитную магистраль под транснациональным управлением.
Идея «интернационализации Северного морского пути», так же как и активность нефтегазовых транснациональных компаний и поиск возможности пересмотра статуса арктических проливов как внутренних вод России, обусловлена, прежде всего, тиражируемой в СМИ информацией о якобы предстоящем глобальном потеплении и, соответственно, высвобождении из-подо льда значительной части проходов, соединяющих Ледовитый океан с Тихим и Атлантическим.
В то же время, по данным Федерального агентства морского и речного транспорта Минтранса России (кстати, совпадающими с прогнозами специалистов Арктического и Антарктического института), к 2025 году в Арктике ожидается не повышение температуры воздуха, а понижение!
Следствием этого может стать не таяние, а увеличение ледовых покровов арктических морей. Эти прогнозы в целом соответствуют и тенденциям крупномасштабных колебаний климата Земли, находящейся в настоящее время на так называемом четвёртом тепловом пике, после которого неизбежно начнётся естественное похолодание. С одной стороны, это может остудить пыл ряда агрессивных «арктических» игроков, а с другой стороны – создать новые проблемы для России в области освоения ресурсной базы Арктической зоны.
Как утверждают специалисты, арктическую ситуацию не следовало бы обозначать как замкнутый круг, однако развитие приарктических регионов России напрямую связано с развитием Северного морского пути: без развития транспортной инфраструктуры привлечь частные инвестиции в Арктику невозможно.
Драйверами развития СМП являются шельфовые нефтегазовые проекты, но нефтяная отрасль испытывает дефицит инвестиций и – в российском варианте – технологий для освоения новых месторождений.
Кто владеет Арктикой, тот владеет экономикой мира
Арктика – это не только транспортный коридор и залежи углеводородов, но и один из самых продуктивных районов Мирового океана. Именно поэтому Россия намерена полномасштабно выйти на арктические шельфы. С точки зрения интересов нашей страны это ресурсы как биологические (если продолжится потепление климата, то Чукотское море может превратиться в чрезвычайно продуктивный район рыболовства), так и минеральные, в первую очередь нефть и газ. По существующим оценкам, до 30 % неразведанных запасов природного газа находится в Арктике, до 10 % неразведанных запасов нефти – тоже в Арктике. Это регион проживания части населения нашей страны: около 9 млн россиян проживают в 70 городах, 360 посёлках и 1300 вахтовых поселениях.
Восточная Сибирь становится второй по значимости нефтегазовой провинцией страны: на базе уже известных запасов может быть обеспечена годовая добыча нефти на уровне 30 млн тонн до 2030 года. В обозримом будущем добыча нефти здесь превысит 10–11 % общей добычи страны. Суммарная годовая добыча газа в Арктике и Восточной Сибири к 2020 году превысит 60–65 млрд. куб. м.
Атомный ледокол «Ямал»
Наверное, следовало бы обратить внимание на вопросы рентабельности: что же даст Арктика при эффективном использовании её богатств? Уже сейчас планируется выставить на аукцион 40 участков с запасами нефти – 24 млн т., природного газа – 141 млрд. куб. м.
Проблема в том, что газовый проект Восточной Сибири (по данным ОАО «Газпром») окупается лишь при добыче 3–4 млрд. куб. м ежегодно, а внутренний потребитель этого региона нуждается не более чем в десятой доле: газ не выдерживает конкуренции с углём и электроэнергией мощных гидростанций. Соответственно нефть и газ Арктики будут потребляться за пределами региона, а нефтегазовая программа – зависеть от мировой конъюнктуры.
Министерство энергетики Российской Федерации подтверждает, что начальные извлекаемые разведанные запасы арктического шельфа России составляют 447 млн т нефти и 10,142 трлн. куб. м газа. По данным Министерства энергетики, в целом начальные извлекаемые запасы в арктическом регионе России составляют 7,652 млрд. т нефти и 66,932 трлн. куб. м газа. То есть уже сейчас ресурсы углеводородного сырья арктической зоны составляют 258 млрд. т условного топлива, или 60 % всех углеводородных ресурсов России (сообщение РИА «Новости»).
Вместе с тем точной оценки объёмов углеводородных запасов «большой» Арктики не существует: ООН называет цифру в 100 млрд. т нефти и 50 трлн. м газа. Геологические службы США и Дании оцениваю арктические нефтяные запасы в 83 млрд. т, или 13 % от всех неразведанных мировых запасов. Объёмы неразведанного газа могут оказаться более значительными и достигать 1550 трлн. куб. м. Большая часть нефти залегает вблизи побережья Аляски, а основные газоносные поля располагаются у берегов России.
Степень геологической изученности бассейна низка, работы осложняются повышенными по сравнению с Северным морем глубинами арктических морей – до 1500 м. Природа Арктики уязвима для антропогенного вмешательства. Ясно, что уже на стадии разведочного бурения потребуются жёсткие меры безопасности, из-за чего высокие по степени заявки на ресурсы могут быть пересмотрены в сторону крайнего удорожания. Повышение затрат на обеспечение энергетической безопасности морской добычи, в свою очередь, повлечёт за собой общее удорожание технологий.
Шельфовое бурение – наиболее сложный процесс в разработке ископаемых углеводородов, тем более на глубинах более километра, а не 200 –300 м, как в Северном море. Необходимы технологии бурения высокой надёжности и ремонтопригодности. Их у нефтяников сегодня нет. А это значит, что в ближайшей перспективе потребуются крупные вложения в разработку технологий шельфовой добычи, привлечение иностранных технологий.
Потенциал газовых месторождений Восточной России и Арктики не превышает 3–5 % запасов России и составляет примерно 1,5–2,5 % мировых запасов. При наиболее вероятном раскладе Восточная Сибирь будет добывать не более 50 млрд. куб. м и экспортировать 30 млрд. Таким образом, доля новых месторождений не превысит 3,25 % во внутреннем потреблении, но может составить до 22,5 % экспорта газа. По оптимистичным прогнозам, суммарная годовая добыча газа в регионе может быть доведена до 120 млрд. куб. м в год к 2020–2025 годам, экспорт – до 60–65 млрд. Особой потребности в новых энергетических мощностях Сибирь и Дальний Восток не испытывают, по этой причине восточные энергетические проекты имеют в основном экспортное значение.
Между тем возможности добычи нефти и газа на материке далеко не исчерпаны. Имеются резервы повышения качества эксплуатации действующих скважин в Западной Сибири для включения в экономический оборот попутного нефтяного газа. Перспективны разработки сланцевого газа и нефти в европейской части страны, вблизи экономических потребителей.
Имеются, напротив, соображения в пользу освоения арктических шельфов, а именно морская трасса предоставляет серьёзные преимущества и удобства по доставке нефти и СНГ к центрам потребления.
Если говорить о транспортировке грузов из таких портов, как Мурманск или Калининград, в наши восточные регионы, то проход через Северный морской путь несоизмеримо более короткий и дешё