– Я приставать не буду! Честное слово!
Потом откинулся на спинку стула и уже нормальным голосом продолжил:
– Так что давайте просто посидим и поговорим. Разопьем бутылочку-другую. Как друзья.
Конечно, ни единому его слову она не поверила, но сопротивляться было неохота. В конце концов, никто ее не держит – всегда можно встать и уйти. Вера заглянула в меню:
– Сыр и оливки.
– Великолепно! – воскликнул Константин с энтузиазмом. – Официант!
Тот уже спешил к ним с ведерком, полным льда, бутылкой и двумя узкими бокалами-флейтами. Пока он расставлял все это на столе, откупоривал пробку и разливал шампанское, Константин распорядился:
– Сыры, оливочки нам, фрукты. Горячее выберем позже.
Он захлопнул меню и подмигнул Вере:
– За что будем пить?
Она подняла бокал, посмотрела на бегущие вверх пузырьки, помолчала, ожидая, что собеседник продолжит. Он не подвел: осторожно чокнулся с ней, заговорщицки поднял брови и произнес вполголоса:
– За неудачи, ведущие к удивительным встречам!
Вера помотала головой:
– За неудачи я пить не буду. К чему бы там они ни вели.
– Тогда просто за встречи. Удивительные и неповторимые!
Не дожидаясь ее одобрения, Константин опрокинул бокал, выпил вино, как водку, до дна, и, крякнув, забросил в рот оливку с блюдечка, своевременно подставленного официантом. Вера тоже выпила, повертела головой, оглядывая соседей. На столах горели свечи в подсвечниках-лотосах, их огоньки многократно отражались в стекле, зеленых бутылках, блестящих женских глазах. Кого-то поздравляли с днем рождения; именинница хохотала, расцеловывалась с гостями. Рядом кучей были навалены коробки в подарочной бумаге, перевязанные бантами, на стуле сидел игрушечный медведь в человеческий рост, в напольных вазах стояли букеты.
У дальнего окна, в потаенном уголке, полускрытом тяжелой бархатной портьерой, перешептывались красавица-блондинка и импозантный мужчина в светло-сером костюме. Под столом он поглаживал ее колено, рисовал на нем пальцем круги.
Пока Вера осматривалась, Константин снова наполнил свой бокал и ей тоже подлил.
– Может, пора на брудершафт?
Вера усмехнулась, они перекрестили руки, выпили, и Константин звучно чмокнул ее в щеку.
– Значит, теперь на «ты», – объявил он. – Рассказывай, как тебя сюда занесло. Из самой Австрии, страны Моцарта и победившего капитализма.
– Моцарт, вообще-то, был немцем, – откликнулась Вера.
– Как так? Если память мне не изменяет, родился он в Зальцбурге, нет?
– Родился. Только Зальцбург тогда был баварским. Поэтому формально Моцарт немец.
– А Гитлер – австриец, – подхватил Константин, – только сами австрияки предпочитают об этом не поминать.
– Ну да. Так себе национальный герой.
– Бог с ними, с героями, ты расскажи, что сама там делаешь. Что за работа?
Вера испытующе вгляделась в черные глаза. Нет, ничего. Обычный светский интерес.
– Заведующая отделом информационного сопровождения.
– А какая компания?
– Большая. Всемирная даже.
– Как называется?
– Организация Объединенных Наций. Знаешь такую?
Вот теперь ей удалось произвести на него впечатление. Константин даже отбросил свои барские повадки, втянул носом воздух от удивления:
– Ничего себе! И на тебе там целый отдел?
– Да. В Венской штаб-квартире.
– Я думал, ООН – это старые мужики в галстуках. Сидят на совещаниях, решают, кому давать гуманитарную помощь, а кому нет. Ну или кого бомбить, а кого не надо.
– На самом деле примерно так и есть. Но это делегаты. А есть ведь аппарат. Очень большой, разветвленный. Комитеты, подкомитеты. Переводческая служба. Или вот информационное сопровождение.
– А ты как попала на такую должность? Из России, молодая, симпатичная, – тут он опять под мигнул.
Вера сообразила, какой подтекст кроется за этим замечанием, и невольно вспыхнула. Торопливо – пожалуй, даже слишком, – ответила:
– Существует, видишь ли, специальная программа по равному представительству в аппарате женщин и мужчин. Предыдущий генсек запустил. Вот на этой волне меня и назначили. До того я курировала культуру.
Ни с того ни с сего Константин помрачнел.
– Культуру, значит, – проворчал он, смяв в ладони салфетку. – Культура – дело большое. Без кураторов никак не обойтись.
Почувствовав, что атмосфера за столиком похолодела на пару градусов, Вера кивнула в сторону бутылки:
– Может, еще?
– Пожалуй.
Прикончив свой бокал, Вера поинтересовалась, кем работает он. Константин потер указательным пальцем внезапно зачесавшуюся бровь.
– Менеджер проектов. Правда, сейчас в отпуске.
– Творческом? – подсказала она.
– Ага. – Константин щелкнул пальцами, подзывая официанта. – Нам еще бутылку, и двести грамм «Арарата абрикос».
Вера продолжала смотреть на него, едва заметно улыбаясь.
– Как называется этот коктейль? Огни Москвы?
– Северное сияние, – ответил Константин. – Пробовала когда-нибудь?
– Нет. Это вообще безопасно? Шампанское мешать с коньяком?
Он только отмахнулся:
– С тобой профессионал. На меня можешь положиться. Обкатано студенческой юностью.
Воспользовавшись тем, что о студенчестве он сам упомянул, Вера продолжила спрашивать:
– И где ты учился?
– А какие предположения? – ответил он вопросом на вопрос.
– Институт управления. Или культуры. Или вообще актерский.
Он слегка насторожился, прищурился на нее.
– Почему это?
– Да так, интуиция. Давай признавайся!
Но нет, признания не последовало. Константин потер руками лицо, что-то пробурчал с легким раздражением в голосе и сообщил:
– Университет, химический факультет. С красным дипломом. Поэтому насчет шампанского с коньяком можешь не волноваться.
Он плеснул в оба бокала понемногу шампанского, потом из графинчика тонкой струйкой подлил коньяк. Вера понюхала – действительно, пахнет абрикосами, точнее, косточками и чуть-чуть курагой. Они выпили, уже без тоста, просто так. Вкус Вере понравился, хоть и было крепковато для коктейля. Константин кивнул на ее руку:
– Не замужем?
Вера вздрогнула, посмотрела на палец без кольца. Действительно, свободна теперь, как ветер.
– В разводе, – ответила коротко, – а ты?
– Не женат. И никогда не был.
– Принципиально?
– Ну почему принципиально… Просто очень занят.
– Обычно говорят, что подходящей женщины не попалось, – заметила Вера.
– Так женщинам нужно внимание, а внимание – значит время. Времени у меня нет. – Тут уже вздрогнул он. – Не было, точнее. Пока.
Разговор становился напряженным; Вера поднялась и, извинившись, отошла в туалет. Постояла над раковиной, давая успокоиться дыханию, подставила ладони под холодную воду. Проверила в зеркале, не слишком ли разрумянились щеки… нет, все в порядке, можно идти назад.
Константин поднялся из-за стола ей навстречу:
– Тысяча извинений! Я совсем забыл, что ты собиралась поужинать. Давай-ка закажем тебе что-нибудь поесть. А потом продолжим.
Нельзя было не признать, что еда – идеальный способ разрядить обстановку. Пока они выбирали блюда, пока советовались насчет рыбы и стейков, пока определялись, какое к ним подойдет вино, обоим стало легче и свободнее. Дальше появились новые темы для беседы: как что приготовлено, правильной ли прожарки мясо, а рыба – в самый раз?
Верино предположение подтвердилось – ресторан не зря пользовался популярностью, и кормили в нем отлично. Нежное филе черной трески, спаржа на гриле, сбрызнутая оливковым маслом и присыпанная хлопьями пармезана, бурый рис – крупинка к крупинке, – и запеченные крошечные помидоры оказались удивительно вкусными, особенно в сопровождении тихого белого вина.
Бутылка опять закончилась быстро, и Константин решил:
– Пожалуй, пора и по виски.
Заметив, что Вера колеблется, добавил:
– Только не вздумай отказываться! Когда еще так посидим.
С учетом того, что «сидели» они впервые, замечание казалось обоснованным. Вера оценила свои силы: шампанского, вина и «Арарата» ей хватило, чтобы немного поднять настроение, но сытный ужин опьянение сгладил, если не прогнал совсем. Виски? Пусть будет виски. Вера кивнула и устроилась на стуле поудобнее, подобрав под себя одну ногу.
– Скажи-ка мне, Костя, – начала она, – почему ты один в пятничный вечер? Совсем некого было пригласить?
– Видишь ли, я собирался томиться в одиночестве и тоске, – бойко, ей в тон, ответил он, – но внезапно, в свете апрельского заката…
– Передо мной явилась ты, – расхохоталась Вера. – Угадала?
– В общих чертах. – Он хотел что-то добавить, но вдруг из глубины зала донесся возглас:
– Константин! Извините, это вы?
К их столу спешила женщина в брючном костюме, с дерзкой стрижкой-ежиком, размахивая мобильным телефоном в руке.
Глаза у Константина заметались туда-сюда, но прятаться было поздно – женщина рысью неслась к ним. Верин собеседник встал, оправил рубашку, бросил на стол тканевую салфетку с колен.
– Я хотела вас поблагодарить… – затараторила женщина возбужденно, – такого высокого класса не ожидаешь от…
Константин ее перебил:
– И вам большое спасибо, очень приятно.
Он поцеловал женщине руку, ласково улыбнулся, но во взгляде у него так и сквозило нетерпение.
Женщина отошла, оглядываясь и делая восторженные глаза, а Константин, присев, объяснил Вере:
– Понятия не имею, кто такая. Клиентка, наверное.
Он позвенел кубиками льда в стакане с виски, укусил ровными зубами лимон. Похоже, появление незнакомки немного выбило его из колеи. Вера, чтобы его утешить, напомнила:
– Мы закончили на «явилась ты». Можешь продолжить с того же места.
– Ну да! – обрадовался он. – Ты явилась и зажгла… Ой, это уже из другой оперы. В общем, видишь ли…
Вера с изумлением поняла, что он пьян гораздо сильнее ее, что было удивительно, поскольку выглядел Константин крепким и в смысле алкоголя бывалым. Интересно, во сколько и с чего он начал сегодняшний «забег»? Она предложила заказать кофе, но собеседник был непреклонен: виски и только виски. Для кофе слишком рано – каких-то одиннадцать часов. Потом, за кофе лучше пойти в другое заведение – ночную кофейню. Кстати, там отличный кальян…