Я смотрел на сверкающий бело-голубой шар, на котором жили все, кого я любил. Я вглядывался на разрывы в слое кружащихся облаков, пока не нашел западное побережье Северной Америки, а затем знакомый залив Портленда, едва различимый. Я вдруг понял, как далеко я сейчас от дома – который с каждой секундой удалялся.
Вот за что мы сражаемся, подумал я. Вот что они хотят у нас отнять.
Я прижался лицом к стеклу окна. Луна сияла в темноте сероватой электрической лампочкой. Всю свою жизнь я верил в то, что после полета «Аполлона» в 1972 году ни один человек не ступал на ее поверхность. А теперь я сам направлялся туда, на борту корабля, сделанного по технологиям инопланетян, – чтобы встретить отца, которого никогда не видел. Какой он сейчас? Что он скажет, увидев меня? Как я отреагирую?
Напротив меня Дебби склонила голову и сцепила руки, лежащие на коленях. Закрыв глаза, она беззвучно шевелила губами.
– Что ты делаешь? – спросил Майло с неподдельным любопытством.
Дебби тихо шепнула: «Аминь», затем открыла глаза и посмотрела на него.
– Очевидно, я пыталась молиться.
– Ты молилась? – Голос Майло буквально сочился сарказмом. – Кому?
Дебби недоверчиво уставилась на него.
– Иисусу, нашему Господу и Спасителю, разумеется.
– Ах да, конечно, – усмехнулся Майло. – Только один вопрос, церковница: в какой части Библии Иисус предупреждал нас о вторжении инопланетян? Этот стих я наверняка пропустил.
Дебби бросила на него яростный взгляд и открыла рот, чтобы ответить, но вопрос, похоже, так ее разволновал, что она не могла найти слов.
А вот Ворди – могла.
– «Пятый Ангел вострубил, – процитировала она, глядя Майло прямо в глаза, – и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя».
– Какой еще кладязь? – Майло перестал улыбаться. – Ты о чем вообще, детка?
Меня в детстве учили, что религия и миф – в общем, одно и то же, однако слова Ворди меня напугали. Ее цитата вызвала в моем сознании жуткое пламя и дым, клубящиеся у дверей «Хрустального дворца», изуродованных огнем лазеров.
– «И поклонились дракону, который дал власть зверю, – продолжала она, – и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?»
Когда она закончила, все уставились на нее. Затем Дебби зааплодировала, и к ней присоединились мы с Ченом. Ворди покраснела и уткнула взгляд в пол.
– Дядя Фрэнклин обожал цитировать Писание, – сказала она, пожав плечами. – Я слышала, как он читает Откровение еще до того, как научилась ходить.
– Ну, лично я голосую за то, чтобы больше никаких цитат из Библии, – сказал Майло. – На меня реально страх нагнало.
Дебби кивнула.
– Цитировать Откровение прямо сейчас – не лучшая идея. Мы сейчас и так достаточно напуганы.
Прежде чем ответить, Хоуди неодобрительно глянула на Майло и Дебби.
– «Кому охоты нет сражаться, может уйти домой; получит он и пропуск и на дорогу кроны в кошелек. Я не хотел бы смерти рядом с тем, Кто умереть боится вместе с нами»[2].
Они оба долго посмотрели на нее.
– Да что с тобой, девочка? – наконец спросил Майло.
Ворди снова пожала плечами.
– Больше святого Писания дядя Фрэнклин любил только Шекспира. – Она улыбнулась. – Все эти фильмы Браны и Дзефирелли я видела миллион раз, так что знаю наизусть.
Чен набрал что-то в кванткоме, затем наклонил устройство в ее сторону.
– Ты очень умная, и у тебя удивительная память, – сказал компьютерный голос.
Несмотря на то, что комплимент был озвучен синтезированным голосом, Ворди снова покраснела.
– Спасибо, – шепнула она.
Похоже, они с Ченом уже были без ума друг от друга, несмотря на языковой барьер.
– Сколько тебе лет, Ворди? – спросила Дебби, чтобы сменить тему.
– На прошлой неделе исполнилось шестнадцать, – ответила она. – Но прав у меня еще нет.
– Из Нового Орлеана?
Ворди кивнула.
– Я жила в Девятом квартале. Там местные называют друг друга именно так, – объяснила она. – Родители меня так с самого детства прозвали. Это прозвище не всегда мне нравилось, потому что в школе были мальчишки, которые дразнили меня «ворди-жабоморди». Но я заехала одному в хлебало, и они заткнулись.
Она сказала все это таким милым, девчачьим голосом, что я невольно расхохотался. Майло тоже. Зато Дебби пришла в ужас.
– Лила! – Она снова поморщилась. – Что за выражения, милая! Родители тебя этому не учили, верно же?
Ворди скрестила руки на груди.
– Ну да, не учили. Они погибли во время урагана, когда я была совсем маленькой, так что теперь я говорю все что хочу, блин.
– Вот так! – вполголоса пробурчал Майло.
– Бедняжка! – Дебби смутилась. – Извини, я не знала.
Ворди кивнула и отвела взгляд, оставив Дебби мучиться угрызениями совести. Тогда беседу решил спасти Майло.
– Слушай, – сказал он, кивая в мою сторону. – Вон Зак думал, что его отец умер, а оказалось, что это не так. Может, твои родители тоже живы?
Ворди яростно взглянула на него, затем медленно покачала головой.
– Они утонули. Я видела их тела.
Вдаваться в подробности она не стала. Майло был слишком ошеломлен и молчал. Ворди выглянула из окна. Я наблюдал за ней и вспоминал слова адмирала Вэнса о том, что не стоит слишком жалеть себя.
– А ты, Дебби? – спросил я, отчаянно пытаясь перевести разговор в нормальное русло. – Ты откуда?
– Из Дулута, штат Миннесота. – Она благодарно улыбнулась мне. – Работаю в школьной библиотеке. У меня трое сыновей-подростков. Старшему всего пятнадцать. – Ее улыбка погасла. – Я даже не успела с ними попрощаться. Мне позволили только написать эсэмэску сестре. Я попросила подвезти ребят из школы домой, но, разумеется, не могла сказать – почему.
– А твой муж не может о них позаботиться? – спросила Ворди.
Дебби взглянула на обручальное кольцо на левой руке, затем улыбнулась ей.
– Боюсь, что нет, – ответила она, глядя Ворди в глаза. – Говард умер в прошлом году от сердечного приступа.
Теперь уже Ворди пришлось устыдиться.
– Извини.
– Ничего. Мои мальчики – крепкие ребята, ничего с ними не случится. Надеюсь… – Ее голос дрогнул, но она продолжила: – …Когда мне наконец разрешат им позвонить, надеюсь, они поймут, почему я не смогла остаться с ними.
– Поймут, – сказал я как можно более уверенно. – Они тоже геймеры, да?
Она кивнула.
– Каждый вечер играют вместе в «Терру фирму», пока мама рубится в «Армаду». У каждого свой компьютер, все они стоят в гостиной, рядышком.
– Значит, твои мальчики будут сражаться плечом к плечу с нами. – Я улыбнулся ей. – Верно?
Дебби кивнула и вытерла глаза рукавом.
– Верно. Я и забыла.
– Точно, блин! – крикнул Майло. – За нашу команду играют пацаны Атомной Мамы, а уж они точно всем задницу надерут. – Он улыбнулся Дебби. – У инопланетных козлов вообще ни одного шанса не будет.
К моему удивлению, Дебби улыбнулась в ответ, да и я понял, что мое отношение к Майло меняется. Его манера выражаться, как Рокки Бальбоа, и самоуверенность почему-то располагали к себе.
Чен, который только что догнал наш разговор с помощью переводчика, яростно закивал, соглашаясь с Майло, потом заговорил в свое устройство.
– Я знаю, что мои друзья и родные тоже помогут нам сражаться, – сказал компьютер. – И это меня очень утешает.
– Спасибо, Чен, – ответила Дебби. – И тебе спасибо, Майло. Вы правы, это утешает. – Она нервно стиснула руки, лежащие на коленях. – И все равно я боюсь за мою семью – и за всех нас. – Она покачала головой. – Я и не думала, что такое может произойти. Это какой-то кошмар.
– Не знаю… – Майло откинулся на спинку сиденья. – Для меня, скорее, исполнение желаний.
Дебби уставилась на него.
– Ты спятил?
Майло пожал плечами.
– Вчера я жил в мерзкой подвальной квартирке, и у меня была хреновая, высасывающая душу работа в офисе. – Он показал на фантастический вид за окном шаттла. – А теперь я офицер Оборонительного Альянса Земли и лечу на Луну отражать вторжение инопланетян! – Он повернулся к Дебби: – Почему это не лучший день в моей жизни?
– Потому что нас всех убьют, идиот! – крикнула она немного истерично. – Ты адмирала на брифинге слушал? Видел, какая у них армада? Нас настолько меньше, что это просто смешно!
Майло, похоже, был на самом деле удивлен.
– Возможно, эту часть брифинга я пропустил, – ответил он, затем, под ее уничтожающим взглядом, добавил: – У меня синдром дефицита внимания! Во время долгих собраний внимание рассеивается! – Впервые я услышал в его голосе нотки страха. – А что, шансы настолько плохие? Адмирал не сказал…
– Что? – прервала его Дебби. – Что мы обречены? Зачем ему заявлять об этом во всеуслышание? – Она повернулась к окну. – В этом нет необходимости – все и так очевидно. Какие у нас могут быть шансы, если последняя надежда Альянса – это мы, горстка геймеров.
– Нет, мы солдаты! – возразил Майло. – Мы завербовались, помнишь? – Он покачал головой. – Да ладно тебе, неужели нельзя быть хоть чуть-чуть позитивной? Мы еще можем победить!
Дебби долго смотрела на него, прежде чем ответить.
– Майло, ты не понимаешь, да? Через несколько часов начнется война, и кто бы ни победил, миллионы людей погибнут.
Майло отмахнулся.
– Не будь нюней! Если в реале уничтожать этих говнюков хотя бы вполовину так же легко, как в игре, то мы здорово врежем этим европейцам.
– Европам, Майло, – поправил его я. – Ев-ро-пам. Не европейцам.
– Мне неприятно это признавать, но я согласна с Майло, – сказала Ворди. – Если мы в силах одолеть их в игре, значит, победим и в реале. – Она с надеждой посмотрела на нас троих. – Мы же лучшие из лучших, да?
Квантком еще не успел закончить перевод, а Чен уже вскочил со своего места.