Как только отец закончил предложение, нам сообщили, что «Разрушитель» уже высадился, – а мы не добрались до границ атмосферы Земли.
Однако европы не стали применять свое главное оружие.
Они почему-то ждали.
Ждали нашего прибытия.
Когда наша крошечная эскадрилья из пяти перехватчиков добралась до точки неподалеку от Антарктического полуострова, где «Разрушитель» был замечен в последний раз, там кипело сражение. Огромный черный додекаэдр висел прямо над поверхностью Земли, словно плавучая гора, и вращался, как волчок. Его мощный луч отрезал от ледника большие куски льда, и они падали в воду.
В чистом голубом небе над «Разрушителем» хаотично кружили тысячи вражеских истребителей, которые вели отчаянный бой с превосходящими силами, состоящими из перехватчиков, которые пытались пробить его прозрачное защитное поле. На моем тактическом дисплее это поле уже мигало – знак того, что оно скоро откажет.
Раз в пару секунд, хлопая, словно попкорн, взрывались термоядерные реакторы, еще больше ослабляя щит. Он мигнул и запульсировал быстрее, и мне показалось, что мы прибыли как раз вовремя.
Затем «Разрушитель» активировался.
Тысячи наших беспилотников застыли, а затем одновременно стали падать, словно хлопья свинцового пепла.
Тем временем тысячи вражеских истребителей продолжали летать – их операторы были далеко на Европе, и поле «Разрушителя» на них не действовало.
Через несколько секунд после обрыва связи включились автопилоты, которые постарались выправить курс кораблей ОАЗ и посадить их на ближайший клочок земли, – а в данном случае на крошащийся ледяной шельф. Но, насколько я мог понять, противник уничтожил большинство наших беспилотников еще до того, как они приземлились, а остальные упали в океан или разбились о лед.
В мгновение ока «Разрушитель» вывел из строя все до единого беспилотники Оборонительного Альянса Земли.
Я знал, что то же самое сейчас происходит над Шанхаем, над Карачи и в других уголках мира – миллионы мирных жителей, которых обучили сражаться с инопланетными захватчиками с помощью компьютеров и игровых приставок, внезапно обнаружили на своих экранах сообщение об ошибке: «Квантовая связь разорвана».
Могучая армия геймеров Земли вышла из игры и теперь могла только сидеть и ждать, чем все закончится.
Несколько других перехватчиков с пилотами внутри, а также эскадрильи обычных истребителей продолжали атаковать «Разрушитель». Однако враг значительно превосходил их в численности и огневой мощи, так что они угодили прямиком на бойню.
Теперь в небе над «Разрушителем» кружили только вражеские корабли – рой «глеф» и «виверн». А на ледяном шельфе «пауки» и «василиски» расправлялись с уснувшими «стражами» и БТГПБ, как с консервными банками.
Только пять наших перехватчиков продолжали погружаться в глубь вражеского строя – несколько отбившихся от главных сил кораблей встали в строй за моим отцом, чуть впереди меня, – но через несколько секунд они были сбиты. Однако мы с отцом мчались вперед, чудесным образом не получая повреждений.
Я сделал «бочку» и пролетел сквозь пылающие обломки, безмолвно проклиная отца. Он посеял семена сомнения в моем сознании, и теперь я внезапно стал видеть во всем доказательства, подтверждающие правоту его теории: мой отец, мои друзья и я продолжали кружить среди хаоса, без особых усилий сбивая вражеские истребители один за другим, пока нас со всех сторон обстреливали из лазеров и плазменных пушек – совсем как в «Армаде».
Но сейчас мы сражались с настоящими инопланетянами – разумными существами, чрезвычайно продвинувшимися по пути технического прогресса, существами, которые твердо вознамерились уничтожить нас. И их было в несколько тысяч раз больше, чем нас. Мы должны были умереть уже сто раз. Действительно ли люди раньше воевали лучше пришельцев – или все это время инопланетяне нам поддавались?
Град фотонных зарядов выбил две трети моего щита и вывел меня из задумчивости. Я потряс головой, чтобы прийти в себя, а затем ускорился, чтобы догнать отца и остальных. Мы встали в атакующее построение и помчались вдоль зазубренного края шельфа, который продолжал рушиться. Лед быстро таял под действием огромного количества тепла, которое выделял вращающийся додекаэдр.
«Разрушитель» теперь висел примерно в сотне метров над поверхностью океана, словно бриллиантовая люстра. Над ним серебряными мухами кружились «глефы» и «виверны» сопровождения.
Вражеских истребителей здесь было столько, что даже мой бортовой компьютер испытывал сложности с их подсчетом. А по данным тактического дисплея, сюда шли еще сотни тысяч вражеских кораблей.
– Откуда взялись подкрепления? – спросила Ворди. – Отошли от Шанхая?
– Нет, – ответил отец. – Командование ОАЗ сообщает, что город пал. Теперь они бросают дополнительные силы сюда. Через несколько минут наши шансы уничтожить эту штуку значительно уменьшатся.
– Значит, сделаем это прямо сейчас, – предложила Дебби. – Зачем откладывать на потом?
– Готова зажигать! – заявила Ворди. – Какой у нас план, сэр?
Именно в эту секунду в корабль Дебби попали заряды плазмы. Один из двигателей вспыхнул.
– Катапультируйся! – крикнули мы.
Ее капсула отделилась от дымящегося фюзеляжа, словно стреляная гильза из ствола, немного поднялась вверх, а затем стала снижаться по дуге к ледяному морю.
Пока я разворачивал свой перехватчик в ее сторону, откуда ни возьмись появился корабль Ворди и поймал капсулу в полете с помощью роботизированной руки, оснащенной магнитами. Ворди издала победный клич, но он оборвался на середине, когда ее едва не задел вражеский лазер.
– Порядок! – крикнула Ворди. – Генерал, она со мной! Хотя вряд ли теперь от меня будет много толку в бою.
– Уходи отсюда! – приказал отец. – Доставь Дебби в безопасное место. Живо!
– Есть, сэр, – отозвалась Ворди и прибавила газу. Ее корабль превратился в размытое пятно и исчез вдали.
– И их осталось трое… – пробормотал я. – Нас троих тоже сейчас поджарят, если мы отсюда не уберемся.
– Не спускай глаз с нашей птички, – сказал отец, снова проходя над додекаэдром и в процессе сбивая две «виверны». – По моим данным, щит уже ослабел. Продолжайте его обстреливать… Чен, что ты делаешь?
– Семь! – завопил Чен в общем канале связи. Казалось, он едва удерживается, чтобы не зарыдать. – Шесть! Пять!
И тут я понял: Чен отреагировал на новость о разрушении Шанхая. У него произошел нервный срыв – в разгар боя. Он же не солдат, и никто не подготовил его – да и всех нас – к ужасам войны.
Я нашел на дисплее корабль Чена и увидел, что он пикирует на «Разрушитель» – похоже, орудия он перевел в режим автоматической стрельбы. Чен попал под обстрел, и его щиты отказали, а через секунду вышли из строя двигатели. Однако корабль продолжал двигаться вперед. Его значок на моем экране стал красным: это означало, что реактор перешел в состояние перегрузки.
В канале связи Чен кричал и ругался по-китайски. На дисплее появился перевод: «Они убили мою сестру! А теперь я убью их!»
Парализованный ужасом, я наблюдал за тем, как Чен падает на «Разрушитель». Когда его перехватчик сблизился с додекаэдром, я зажмурился, ожидая, что он столкнется со щитом, однако за миллисекунду до этого реактор взорвался.
Энергия, выделившаяся при взрыве, распространилась по голубому прозрачному щиту «Разрушителя», и он исчез, оставив корабль уязвимым.
Я не успевал. Даже если бы я и хотел взорвать свой реактор и стать камикадзе, как Чен, на это не было времени. Щит восстановится через три с половиной секунды. Чтобы правильно рассчитать время, нужно было быть экстрасенсом-самоубийцей, а я в тот момент не был ни тем, ни другим.
В отличие от моего отца.
Потому что он увидел, какую глупость сотворил Чен, и немедленно поступил так же.
– Ты спятил? – крикнул я. – Ты не успеешь, щит скоро восстановится!
– Нет. Они наблюдают за нами и хотят, чтобы мой героический план сработал. Я и хотел, чтобы ты это увидел.
– Не хочу я ничего видеть, козел! – завопил я. – Немедленно катапультируйся! Ты не смеешь так со мной поступать!
Корабль отца чуть подправил курс, но от цели не отвернул.
– Я люблю тебя, сынок. Прости меня. Передай маме…
Время не двигалось, а ползло. Казалось, все происходит в замедленном режиме.
Я наконец начал считать – тысяча один, тысяча два, тысяча три, тысяча четыре.
Щит все еще не восстановился. Может, я считаю слишком быстро?
Корабль отца на радаре сокращал дистанцию до «Разрушителя», словно пуля, летящая в «яблочко» мишени. «Глефы» стреляли в него со всех сторон, но, к счастью для нашего героя, не попадали.
«Синдром штурмовика», – пришла мне в голову нелепая мысль. Они не смогут попасть в воду, даже если выпадут из лодки.
Через долю секунды корабль отца самоуничтожился. Я увидел, как бронированная «раковина» закрывает фонарь кабины, превращая кабину в защищенную спасательную капсулу. Она, словно камень, упала в бурные воды океана в ту самую секунду, когда реактор взорвался, залив весь мир белым светом.
Каким-то образом мне хватило присутствия духа толкнуть джойстик вперед и направить свой корабль в море. Две ударные волны наложились друг на друга, заставив воду вскипеть.
Тактический дисплей показал, что происходит на поверхности. Взрыв отцовского корабля порвал «Разрушитель» на части, и его «шкура» превратилась в облако треугольных обломков. Этот звук у меня над головой заставил подумать о земле, которая стучит о крышку гроба.
Плывя под водой в своем герметичном космическом корабле, я наблюдал за тем, какой хаос разворачивается на поверхности. Здесь, в глубине, царила абсолютная тишина; может, я умер?.. Затем я услышал свое прерывистое дыхание и понял, что я еще жив – по крайней мере, пока.
А вот насчет отца я сомневался. Сигнал его аварийного маячка я поймать не мог, а от перископов не было никакого проку – в океане сейчас плавало столько обломков перехватчиков, «глеф» и обычных истребителей, что найти спасательную капсулу среди всего этого мусора было невозможно.