Хамза-паша, сын дубильщика из Лаза, продолжил свое восхождение в качестве доверенного слуги Мехмеда. Однако в 1462 году, будучи отправлен против мятежного вассала, князя Валахии Влада Дракулы, он был пленен, заточен в темнице и позднее посажен на кол на Поле Воронов перед воротами Тырговиште. (Об этом читайте в моем романе «Влад: последняя исповедь».) Дракула был известен как «сын Дракона», так что пророчество колдуньи исполнилось: Хамза умер на дереве, в месте, где никогда не видели леса, глядя вниз на дракона.
Пожалуй, персонаж, чья судьба после завоевания сложилась удивительнее всех прочих, – это сам город. Хотя Григорий оплакивал его, Константинополь не умер. Напротив, он процветал, хоть его имя и поменялось. Мехмед сделал его своей столицей, переселяя в него людей со всех частей своей империи, возвращая прежних обитателей, допуская веротерпимость, поощряя торговлю. Он также много строил, в том числе свой дворец, роскошный Топкапы-сарай; а его преемники добавили здания, которые поражают по сей день и соперничают даже с по-прежнему блистательной Айя-Софией. Голубая мечеть и мечеть Сулеймание – лишь два из них. Город остается великолепным и обязан этим потомкам тех, кто сражался по обе стороны укреплений. Он – по-прежнему перекресток нашего мира, место, где встречаются Азия и Европа, где смешиваются и торгуют все народы. И пусть шрамы, оставленные 1453 годом, все еще видны на сохранившихся до наших дней стенах Феодосия, не померкла и слава, выдающаяся отвага мужчин и женщин всех народов, которые сражались за то, во что верили. Годы смешали нападавших и защищавшихся, и теперь все они жители легендарного Стамбула.
ГлоссарийПримечание о языке
Османский был языком династии Османов и использовался повсеместно. Он был преимущественно турецким, но включал множество заимствований из арабского и персидского языков. Для простоты я передавал его без множества содержавшихся в нем акцентов – подбуквенных знаков, умляутов и так далее.
«Греки» означает народ Константинополя; в то время их не называли византийцами.
Ага – старший учитель.
Азап – турецкая пехота, зачастую на кораблях.
Алем – указатель или штандарт.
Алембик – горлышко стеклянного сосуда.
Аллах акбар – «Бог велик».
Аль-иксир – эликсир.
Аль-Сират – мост, по которому мученики попадают в рай.
Анафор – неспокойные воды возле Константинополя.
Архон – высокопоставленный офицер без закрепленных обязанностей.
Байло – высший итальянский чиновник в городе.
Баклер – маленький круглый щит.
Барбют – вид шлема.
Басмала – молитвы, вырезанные на камне или дереве.
Бастард – меч, также известный как «полуторный».
Бастинадо – палка.
Башибузук – солдат иррегулярных воинских частей.
Бей – господин.
Бекташи – течение мусульманских дервишей.
Белербей – губернатор провинции.
Бивер – латный воротник.
Бирема – турецкое судно с двумя рядами гребцов.
Боза – ячменная брага.
Болукбаши – капитан стражи.
Бура – холодный восточный ветер.
Бустанчи – садовник, янычар или палач.
Василевс – старинное военное звание полководца и императора.
Визирь – высокопоставленный чиновник.
Гази – святой воитель.
Галиот – маленькая галера.
Гелин – новобрачная.
Гемлек – шерстяная туника.
Гистодок – центральный проход на турецкой галере.
Гульябани – свирепый турецкий великан.
Гурия – прекрасная девушка в раю.
Дайи – крестные.
Девширме – принудительный набор мальчиков из христианских семей.
Дели – безумец.
Джакирджибас – главный сокольничий.
Джами – мечеть.
Джелаби – длинная шерстяная юбка.
Джихад – священная война.
Имам – мусульманский священник и учитель.
Иншалла – «если пожелает Бог».
Иперпир – золотая монета.
Ираде – указ султана.
Каббала – еврейская мистическая наука.
Кавалларий – рыцарь или высокопоставленный помощник императора.
Калафат – сложный головной убор.
Капи – ворота.
Капудан-паша – турецкий верховный адмирал.
Килим – маленький ковер.
Кир – уважительное обращение, господин.
Кира – госпожа.
Лодос – юго-западный ветер.
Мегас архон – высший чиновник империи.
Мегас дукс – великий герцог.
Мегас примикериос – высокопоставленный гражданский служащий, первоначально распорядитель церемоний.
Мехтер – турецкий военный оркестр.
Муэдзин – призывающий правоверных к молитве.
Ней – турецкая флейта.
Ойкейос – член семьи, родственник.
Орта – отряд янычаров; школьный класс.
Османский – язык турок.
Отак – шатер.
Паша – высшее звание у турок.
Пеик – стражник, вооруженный алебардой, с удаленной селезенкой.
Подеста – губернатор Галаты.
Рагаццо – молодой дебошир.
Риномет – Безносый.
Сабатон – латный ботинок.
Салад – шлем.
Сарай– дворец.
Севре – музыкальный инструмент.
Серденгечти – «рискующий головой», воин-самоубийца.
Сипахи – тяжелая кавалерия.
Солак – стражник, вооруженный луком.
Ставрома – частокол.
Тавла, тавли – нарды.
Трирема – турецкое судно с тремя рядами гребцов.
Туг – штандарт из конского хвоста.
Тугра – вырезанный символ, клеймо или печать.
Уличка – улица в Корчуле.
Фальшион – короткий меч с широким лезвием.
Фатих – завоеватель.
Фуста – самое маленькое из турецких судов.
Хадис – изречения Пророка.
Чауш – стражник, вооруженный кнутом.
Шебека – восточно-средиземноморское судно.
Эндерун колледж – внутренняя (придворная) школа.
Энкольпион – религиозный талисман.
Эфенди – господин.
Яйя – рекруты из крестьян.
Янычар – элитный солдат турецкой армии, в прошлом невольник из христиан.
Комментарий автора
Мне необходимо прочувствовать место, чтобы писать о нем. Если я не побывал там, никакие бездны воображения – как бы я их ни ценил – мне не помогут.
Особенно в случае этой книги.
Мне посчастливилось побывать в Стамбуле дважды, с промежутком в три года. Первый раз, в апреле 2007-го, я был в Румынии, где собирал материалы для романа о Владе Дракуле. До Стамбула потребовался короткий перелет вдоль побережья Черного моря.
Тогда у меня не было и мысли об этом романе. Хотя меня всегда интересовали сражения и я посетил стены Феодосия, меня пленил современный город, город после завоевания. Я ходил по всем туристическим маршрутам, как и положено, восхищался Айя-Софией и роскошным Топкапы, поражался Голубой мечети. Сплавал на лодке через Золотой Рог к Босфору. Сыграл в нарды на улочках Перы. Покупал ковер на Большом базаре и курил кальян с яблочным табаком в местечке в двух шагах оттуда. Ел Стамбул, пил, курил. Любил его… и уехал.
Три года спустя я вернулся, уже по делу, а не только ради удовольствия. Я приехал собирать материалы для романа о падении Константинополя в 1453 году. На этот раз я знал город намного лучше – из книг. Но у меня оставалось множество вопросов, требующих ответов, – о месте и, особенно, о живущих там людях. Я уже принял решение вести рассказ по обе стороны стен, о защитниках и нападающих, о греках и турках. Теперь мне нужно было встретиться с их потомками.
Я всегда был удачливым путешественником. Думаю, это потому, что я ожидаю приятных событий – вот они и происходят. Во всех путешествиях – и даже в некоторых довольно рискованных ситуациях – у меня все было хорошо… и я узнавал что-то новое. Благодаря счастливому случаю, приехав изучать одну из великих битв прошлого, я встречал воинов.
Мурад Саглам был одним из переводчиков на турецкий моего последнего романа о Дракуле, который – еще один образец везения Хамфриса – как раз вышел в это время в Стамбуле. (Подписывание книг в тамошнем книжном магазине было одним из самых острых ощущений в моей жизни!) Он любезно сопровождал меня к стенам и вышел со мной в Босфор (мне было необходимо прочувствовать на себе анафор, знаменитое волнение в месте, где встречаются три течения). Он великодушно делился со мной знаниями по всем вопросам, особенно об исламе, своей вере и суфийской философии. И он был первым из воинов – бывшим членом национальной сборной Турции по дзюдо.
Вторым воином был Сулейман. Несомненно «великолепный», он присоединился ко мне за кальяном, чтобы попрактиковаться в английском. И он был чемпионом страны по карате, огромный человек с широкой улыбкой себе под стать. Он стал образцом для многих, о ком я писал.
Я был там ради воинов – и ради мест. Я писал во «Владе», что можно услышать камни, достаточно позволить этому произойти. Мне это удалось, на все еще потрясающих стенах Феодосия. Я стоял на них, вглядывался в них, бродил вдоль них, сидел на них, путешествуя во времени, и размышлял о том, какая сила воли требовалась и для того, чтобы атаковать их, и для того, чтобы защищать. Иной настрой я уловил в стороне от туристических маршрутов, в месте, о котором читал: крошечной церкви Святой Марии Монгольской. Ее, зажатую между рабочими кварталами и узкими крутыми улочками Фенера, непросто найти. Моим издателям как-то удалось ее отыскать. Она была заперта, но двадцать долларов в руки смотрителю открыли ее и купили нам немного времени под белеными сводами, напротив золоченых икон. Она пережила падение и оставалась церковью, живым отголоском византийского Константинополя. То, что эта церковь избежала разграбления, уничтожившего столь многое, интриговало, а ее красота вдохновляла. И я знал, что должен написать о ней, сделать ее важным местом в жизни моих персонажей. Так я и поступил.