В разгар нашей беседы мы вдруг увидели, как далеко на севере в воздухе взорвалась сигнальная ракета, образовав пелену красного дыма, плывущего, точно облако. Вслед за нею на всей северной части неба взорвались и другие ракеты.
– Ханьский рейд! – удивленно воскликнул Дейв. – Первый за последние семь лет!
– Может, просто один из их кораблей сбился с курса, – предположил я.
– Нет, Тони, – взволнованно ответила Вильма. – Тогда ракеты были бы зеленые. А раз красные – значит, рейд. Они прочесывают окрестности своими излучателями. Дейв, ты что-нибудь видишь
– Нам лучше спрятаться, – нервно заметила Герди. – Мы тут сидим у всех на виду. Нам известно только, что они сейчас находятся милях в двенадцати от нас, так что мы их не видим, а вот они нас могут заметить через проекторы.
Дейв торопливо осмотрел горизонт в бинокль, но ничего не увидел.
– Да, надо спрятаться, – наконец заключил он. – Сами знаете, таков порядок. Вот посмотрите!
Он показал вниз, на долину. Кое-где по верхушкам деревьев совершали прыжки человеческие фигурки.
– Дело плохо, – подсчитав прыгунов, заметила Вильма. – Человек пятнадцать на виду, и все расходятся из одной точки. Они что, хотят выдать наше расположение
Обычный порядок укрытия от воздушных рейдов требовал, что каждый двигался в укрытие в одиночку. Прятаться группами или даже попарно было опасно из-за дезинтеграторов.
Однако Герди отказалась расстаться с Дейвом. Вильма тоже решила не оставлять меня на произвол судьбы. Она объяснила свое решение тем, что я не привык к таким передрягам, хотя у нее самой подобного опыта тоже не было. Когда в последний раз проходил такой воздушный рейд, ей было всего тринадцать или четырнадцать лет.
Я не стал с нею спорить, и мы вместе совершили прыжок на четверть мили вправо, тогда как Дейв и Герди спрятались среди деревьев ниже по склону.
Мы в Вильмой поискали удобную точку, откуда могли бы наблюдать за долиной и северной частью неба. Такое место нашлось под прикрытием густой листвы на гребне одного из холмов, где из-за толстых стволов открывался вид на долину.
Ракеты перестали взлетать. Единственным видимым признаком существования людей оставались красные облачка, лениво плывущие в голубом небе.
Вильма схватила меня за локоть и указала на ханьский корабль.
– Высота семь тысяч футов, – прямо мне в ухо шепнула она. – Гляди!
Корабль по форме напоминал огромный дирижабль, который я видел в XX веке, но без гондолы для экипажа, двигателей, пропеллеров, рулей и стабилизаторов. Он стремительно приближался, и я понял, что он гораздо шире, чем сначала мне показалось, и как бы сплющен по высоте.
Теперь я уже мог различить «опоры», которые удерживали корабль в воздухе. Они напоминали прожекторные лучи и при свете дня были почти невидимы. Впрочем, для человеческого глаза они были почти невидимы и ночью. Моя наставница сообщила, что лучей на самом деле два. Первый испускается прибором на корабле в направлении земли и состоит из «несущих» импульсов. Второй луч возникает в дополнение к несущему, являясь его отражением от земной поверхности. Корабль словно бы опирается на него и висит в воздухе, как мячик, который удерживается на верхушке водяной струи фонтана.
Рейдер приближался с невероятной скоростью. Скошенные под острым углом назад лучи придавали ему огромное ускорение.
Два корабельных дезинтегратора работали с нерегулярными перебоями. Там, где падали их ослепительные лучи, лес, скалы и земля мгновенно превращались в ничто.
Когда я позднее побывал в тех местах, то обнаружил там оставленные лучами шрамы глубиной около пяти и шириной примерно в тридцать футов. Облученная поверхность напоминала вулканическую лаву бледного, радужного и зеленоватого оттенка.
Как я уже сказал, дезинтеграторы работали с перебоями. Но только до тех пор, пока корабль не достиг центра долины, то есть средоточия жизнедеятельности общины. Там он внезапно остановился и начал тщательную лучевую обработку поверхности.
Разрушительные лучи теперь перемещались вперед и назад, оставляя между склонами холмов глубокие параллельные борозды. Тяжело дыша, мы с Вильмой в смятении наблюдали, как раз за разом чудовищный плуг перепахивает те места, где располагались известные нам лагеря и заводы.
– Какой ужас! – простонала она, глядя на меня испуганными глазами. – Ох, Тони, как они могли так точно определить наше расположение Ты видел Они нисколько не сомневались. Они остановились в заранее намеченном месте… Именно там, где надо.
Мы не стали говорить о том, что случилось бы, если бы они направили лучи на нас. Мы оба и так это знали. Мы просто за долю секунды превратились бы в электронные колебания. Понимая, что многие из наших знакомых за эти несколько мгновений «испарились» на наших глазах, мы потеряли способность думать и двигаться. Сколько это продолжалось, не знаю…
Наверно, мы находились в параличе недолго, потому что когда я пришел в себя и встряхнул Вильму, приводя ее в чувство, лучи пропахали не больше тридцати борозд поперек долины.
– Вильма, какова дальность выстрела ракетного оружия – решительно спросил я, вынимая свой пистолет.
– Смотря какая у тебя ракета, Тони. Но чтобы попасть в цель даже самой дальнобойной ракетой, нужна труба большой длины. Да и зачем Даже если ты попадешь в корабль, ракета не сможет пробить его корпус.
Я стал неловко и лихорадочно рыться в своем патронташе. С помощью Вильмы я отыскал самый дальнобойный заряд и вставил его в свой пистолет.
– Семь тысяч футов – это слишком далеко, Тони, – снова воспротивилась Вильма.
Но я тщательно прицелился. Мне хотелось проверить одну возникшую у меня идею. Если бы мне удалось послать ракету туда, где восходящий поток начинает выталкивать материальную субстанцию кверху, возможно, она приобрела бы дополнительную скорость и сумела все-таки пробить корпус корабля. Надо было это как-то проверить.
Чтобы хорошо прицелиться, мне требовался упор. Я торопливо осмотрелся в поисках подходящей ветки. Такая нашлась неподалеку. Внимательно вглядевшись в остов висящего высоко над нами корабля, я прицелился в его заднюю часть под таким углом, чтобы моя ракета прошла сквозь опорный луч. Наконец мушка заколебалась вокруг намеченной точки, и я мягко нажал на кнопку. На мгновение мы оба затаили дыхание.
Внезапно нос корабля резко нырнул вниз, а сам корабль закачался, как маятник, в вертикальном положении. Вильма возбужденно воскликнула
– Тони, Тони! Ты попал в него! Ты попал в него! Стреляй еще раз, сбей его!
У нас нашлась только еще одна ракета нужной дальнобойности, и мы, пока заряжали пистолет, трижды уронили ее от волнения. Наконец я тщательно прицелился и выстрелил.
Невидимый полет ракеты, как нам показалось, продолжался целую вечность. А потом мы увидели, что корабль падает. Он скользил вниз все стремительнее, кувыркаясь так, что его разрушительные лучи начали описывать широкие беспорядочные круги, и, наконец, рухнул меньше чем в двух сотнях футов от нас, прорезав в лесу широкую просеку.
Удар тяжелого корабля весом в восемнадцать или двадцать тысяч тонн, неудержимо рухнувшего с высоты семи тысяч футов, потряс окрестные холмы, отозвавшись оглушительным эхом. По идеальной справедливости, искореженная груда металла зарылась в землю как раз в центре дымящейся, полурасплавленной территории, которую ханьцы так тщательно пропахали.
Когда последние отголоски удара смолкли, над безлюдным ландшафтом нависла гнетущая тишина. Потом далеко внизу из-под лиственного покрова возбужденно выпрыгнула одна человеческая фигура. Следом за ней в отдалении появилась еще одна, и еще…
В небесах одна за другой загорелись сигнальные ракеты. Над нами поплыли красные дымовые облачка.
– Разбегаемся! Разбегаемся! – крикнула Вильма. – Через полчаса сюда прилетит целый ханьский флот из Ню-Йока и еще один из Ба-Фло. Они быстро получат информацию на своих магнитографах и локаторах. Они разнесут всю долину и окрестные территории на много миль вокруг. Давай, Тони! Банде некогда устраивать общий сбор. Видишь сигналы Нам надо убираться отсюда. Ах, Тони, я так тобой горжусь!
Мы двинулись длинными прыжками на восток, через гребень горы, на территорию «Делавэров».
Время от времени в небе взрывались сигнальные ракеты. Большинство из них были красные, которые предупреждали о необходимости поскорее уходить. Но были и другие, которые, по словам Вильмы, приказывали отправляться к месту сбора на юг. Мы сменили свой курс.
Я подумал, что зря каждого члена банды не снабдили ультрафоном. Но Вильма объяснила, что производство этих устройств было начато всего лишь несколько месяцев назад, так что на всех их пока что не хватало.
До ночи мы ушли уже далеко, заботясь только о том, чтобы поскорее убраться от долины на безопасное расстояние.
Когда наступили сумерки и прыгать дальше стало слишком рискованно, мы нашли удобное местечко под деревьями и поужинали частью своего неприкосновенного запаса. Я впервые попробовал эту пищу – высокопитательную синтетическую субстанцию под названием «концентро», которая немного горчила и пришлась мне не по вкусу. Хорошо хоть съесть ее требовалось всего один или два кусочка.
Часов у нас с собой не было, но мы оба устали и, радуясь своему успеху, крепко обнялись, чтобы не было так холодно. Помню, что Вильма, прижимаясь ко мне, что-то сонно пробормотала о нашей близости, как будто все уже было решено, а я, к своему удивлению, мгновенно согласился на такое предложение, хотя раньше даже не думал об этом. Но уснули мы практически мгновенно.
Утром времени тоже было маловато для любовных утех. Перед нами стояло чересчур много проблем. По мнению Вильмы, «Вайоминги» планировали собраться на территории «Сускваннов», однако она сомневалась в правильности такого решения. Я находился в радостном возбуждении от уничтожения ханьского корабля и от зарождавшейся страсти к моему очаровательному товарищу, так что совсем упустил из виду тот зловещий факт, что ханьцы точно знали расположение наших заводов. По мнению Вильмы, это означало, что либо ханьцы изобрели какие-то новые, еще не известные нам приб