Почему-то именно сейчас Зенон вновь ощутил то давно пережитое и, казалось бы, совершенно забытое чувство горечи и обиды. Как будто молодой и сильный вор вновь вырывает сумочку из рук еле живой от страха старушки, а он, еще совсем маленький мальчик, никак не может этому помешать…
Неизвестно, сколько еще времени он мог бы просидеть, переживая за судьбы несчастных соотечественников, ставших невольными помощниками слепой бездушной силы, посягнувшей на весь этот мир, но в кабинете настырно затрезвонил телефон. Приложив трубку к уху, Зенон услышал спокойный голос Бати:
– Поручик Мэйлори, если не ошибаюсь?
– Так точно, ваше превосходительство!
– Надеюсь, вы уже успели подготовить отчет?
– Так точно!
– В таком случае, молодой человек, милости прошу подняться ко мне в кабинет.
Зенон хотел выпалить в микрофон очередное «Так точно!», но не успел – трубку на другом конце уже опустили на рычаг аппарата…
– Проходи, поручик, присаживайся. – Генерал-аншеф указал рукой на стоящий напротив его рабочего стола стул.
Зенон незамедлительно выполнил указание генерала и с определенной долей пиетета (не каждый день молодых специалистов вызывают в кабинет начальника управления) протянул ему пачку отпечатанных листов со словами:
– Ваше превосходительство, вот мой доклад. Изволите ознакомиться?
Генерал небрежно махнул рукой.
– Положи на стол, потом взгляну, а пока почитай вот это. – Бен Розенталь, в свою очередь, протянул юноше приличную кипу бумаги.
Приняв из рук генерала стопку листов разного формата, Зенон аккуратно сложил их на столе. Лишь после этого поднес к глазам самый верхний документ.
«Господину обер-полицмейстеру
от Омниса Пари, известного также как Хромоногий Омнис.
Заявление.
Претензий к полиции и в частности к поручику Мэйлори не имею. От каких-либо моральных и денежных компенсаций отказываюсь».
В самом низу стояла витиеватая неразборчивая подпись и дата. Следующее заявление отличалось от предыдущего хоть и меньшей грамотностью, но значительно большей эмоциональной насыщенностью:
«…атважный паручик аки снежный барс набросился на наших мучителей патом всех нас избавил от проклятого плена где мы тамились без корочки хлеба и страдали от страшной духаты и вони мы уже и не чаяли увидеть свет белый и детишек наших малых и жен и прочую радню…»
Не дочитав до конца, Зенон взял в руки следующий листок.
«…значица, сидим мы в темноте и вони трюмной, молимся Господу нашему Единому Создателю. Вдруг люк открывается и вместо мерзких тварей до нас доносится голос поручика Мэйлори. Век за него буду молиться и по праздничным дням свечки ставить за здравие! Дай Бог ему здоровья и многая лета! Потом погрузились в катер и добрались на нем до берега под ураганным огнем противника…»
«…Зенончик такая душка, я б ему бесплатно хоть каждый божий день интимные услуги предоставляла по полному перечню прейскуранта, только не в критические дни, конечно…»
Ознакомившись с дюжиной подобных записок, Зенон наконец-то добрался до «предъявы» своего кореша Туза, в которой тот, хоть и не без грамматических и лексических ляпов, дал вполне адекватную оценку действиям поручика Мэйлори. В конце, как водится, написал, что никаких «претензиев» к официальным властям не имеет и от всех полагающихся ему материальных «благов» отказывается.
Отложив в сторонку «предъяву» Туза, Зенон хотел было приступить к изучению очередного документа. Однако его протянутая в сторону лежащей на столе стопки листов рука замерла на полпути, остановленная громким заливистым смехом Герхарда Бен Розенталя. Впервые в жизни наш герой стал свидетелем того, как заслуженный генерал, внешне обычно уравновешенный, смеется, будто малое дитя, впервые оказавшееся в цирке.
– Ну, ты даешь, Зенон Мэйлори! – с трудом преодолевая приступы безудержной ржачки, выдавил генерал. – Никому из твоих коллег-следователей до сих пор не удавалось заставить хотя бы кого-то из этих охламонов дать какие-нибудь свидетельские показания, а тут прям бумажный поток… Да как пишут! Зачитаешься! – Бен Розенталь вытащил из стопки первый попавшийся лист. – Вот послушай: «…хочу выразить полный респект свому спасителю Зенону Мэйлори. С такой полицией даже мы – воры можем чувствовать себя в полной безопасности!..» Или вот еще. – В руках обер-полицмейстера появилось следующее заявление. – «…лишь благодаря самоотверженности и хладнокровию вышеозначенного поручика, нам удалось вырваться из злодейских лап безликих монстров…» Короче говоря, молодец, спас две дюжины душ, и ни один из спасенных тобой воров не имеет к тебе и государству в твоем лице никаких претензий – одни лишь восторженные отзывы благодарных поклонников и поклонниц, готовых предоставлять безвозмездно любые услуги определенного свойства…
– Да мне, в общем-то, без надобности, – пробормотал покрасневший от смущения юноша.
– Конечно, без надобности, – весело оскалился Бен Розенталь и с намеком кивнул головой в сторону входной двери, – коль такую кралю сумел очаровать. Никому не удавалось, а он пришел, увидел… и так далее. Короче, когда на свадьбу позовете, поручик?
При этих словах генерала Зенон еще больше засмущался.
– Вообще-то об официальном оформлении отношений речи пока не было…
– Значит, чувства проверяете? – без какой-либо издевки в голосе поинтересовался Бен Розенталь. – Смотри, паря, допроверяешься. Под нашу Кайлочку тут многие клинья подбивают. Протянешь со сватовством, девка взбрыкнет, наделает глупостей и за первого попавшегося замуж выскочит. Кусай тогда локти…
– Да я хоть сейчас, ваше превосходительство…
– Ну, насчет «сейчас» торопиться не стоит, – покровительственно улыбнулся темный эльф – но в самое ближайшее время к делу стоит подступиться со всей свойственной тебе решимостью. Хотя бы сегодня вечером. Купишь бутылочку хорошего вина, букет шикарный и к будущей теще на ужин, да прямо с порога, как в омут головой: «Пардон, мадам, разрешите взять в жены вашу дочку!» Уверяю тебя, почтенная Марыся достаточно благоразумна, чтобы упустить такого выгодного жениха, как ты.
– Спасибо, господин генерал! – воодушевленно произнес Зенон. – Надеюсь, вы не откажетесь быть посаженым отцом на нашей свадьбе.
– Почту за честь, – улыбнулся во всю свою клыкастую пасть Бен Розенталь и неожиданно для собеседника поменял тему разговора: – А теперь, батенька, поделись-ка ты лучше своими соображениями по поводу того, что в последнее время творится в нашем славном Синегорье. Ты у нас человек новый с незамыленным, так сказать, взглядом и свежими впечатлениями. Вполне вероятно, тебе удалось заметить что-нибудь эдакое… ну, не совсем обычное.
Перед тем как заговорить, Зенон помолчал с минуту, собираясь с мыслями.
– Вообще-то Кряжск мне понравился, – начал он. – Получив назначение сюда, я поначалу не то чтобы испугался, немного удивился, поскольку из столицы Синегорье кажется таким медвежьим углом…
– Ты скажи еще: пристанищем диких троглодитов, – усмехнулся Бен Розенталь. – А впрочем, знакомо, только я целенаправленно стремился в эти места, пожертвовав блестящей военной карьерой. Ну да об этом как-нибудь в другой раз. Итак, молодой человек, наш городишко поначалу произвел на тебя неизгладимое впечатление глубокой провинциальной дыры.
– Да, да, господин генерал, вы все правильно поняли. Но потом, когда я здесь немного пообжился и… вообще, короче говоря, неторопливый размеренный темп жизни местных обитателей мне пришелся по душе. Что касается моей профессиональной деятельности, я был готов с головой окунуться в расследования последствий разного рода бытовых свар, краж сушащегося белья, пьяных драк и прочей мелочевки, не требующей особых профессиональных навыков…
– …со временем обзавестись собственным домом, горластым семейством, по выходным выезжать с товарищами на рыбалку или охоту.
– Вот тут уж вы не правы, ваше превосходительство, – возразил Зенон. – Отслужив год-другой, я рассчитывал написать рапорт о переводе куда-нибудь поближе к Царьграду. Все-таки там у меня и родители, и брат с сестрой, и прочая родня. К тому же, как мне тогда казалось, с точки зрения моей профессиональной подготовки, делать здесь мне особенно нечего. Если только подать рапорт о переводе в таможенную службу, чтобы бороться с незаконным вывозом и ввозом товаров.
– Ну, мы тоже здесь не лаптем щи хлебаем, – насупился темный. – Активно сотрудничаем с таможенными службами, к тому же стараемся противодействовать работорговле, и убийства здесь случаются ве-е-сьма непростые для раскрытия, особенно в горах, когда народ начинает делить намытое за сезон золотишко или кто-нибудь случайно наткнется на золотоносную жилу или россыпь драгоценных камней. Короче говоря, всякого хватает, и квалифицированный следователь у нас на вес золота. Сам посуди, за редким исключением, все наши офицеры – доморощенные опера, иными словами, доросшие до званий майоров и подполковников околоточные. Да что там глубоко копать, перед тобой сидит бывший выпускник танкового училища и командир штурмовой бригады бронированных машин. Надеюсь, что мое присутствие не нанесет общему делу никакого ущерба, поскольку начальнику губернской полиции не нужно быть крутым профессионалом – зря, что ли, его замы и начальники отделов нехилую зарплату получают? Впрочем, мы с тобой немного отвлеклись от главной темы. Продолжай, Зенон.
– Однако, оказавшись в круговороте событий, как по заказу свалившихся на головы местных жителей сразу же после моего появления в Кряжске, я понял, что именно здесь и должен находиться, чтобы…
– …собственной грудью закрыть, так сказать, и предотвратить… – усмехнулся генерал-аншеф и, кивнув в сторону входной двери, хитро подмигнул поручику. – А ты молодец – парень не промах, секретаршу мою в два счета окрутил. А ведь и до тебя здесь орлов хватало, многие были готовы ради нее даже бросить своих жен и детишек. Но Кайла девушка порядочная, про нее даже дотошной до чужих тайн и секретов Эниэль не удалось наскрести компромата хотя бы на самую мало-мальски достоверную сплетню. Извини, перебил! Продолжай, пожалуйст