у, которая может летать в интерферентном поле этого чертового русского излучения. Клайд обвел взглядом собравшуюся толпу:
— Эй, лейтенант!
— Да, сэр.
— Найди мне сержанта Пригли.
Офицер даже не стал никуда двигаться, а просто повернул голову и заорал:
— Дуг!
— Чего?
— Иди сюда, ты нужен своей стране.
Вокруг заржали. Клайд тихонько вздохнул. Неужели они не понимают, что их страна, Соединенные Штаты, проиграла эту войну? Или, наоборот, поняли это уже давно и успели смириться?
— Сэр, сержант Пригли.
Клайд поднял глаза. Перед ним стоял крепыш на полголовы ниже сержанта Коллингсвуда, но слегка пошире в плечах. А может, и нет, просто так казалось из-за того, что Коллингсвуд был выше ростом.
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне о том случае… ну, когда по «латнику» стреляли из «Браунинга».
Пригли пожал плечами:
— А что тут рассказывать, сэр? Бендерсон сам был виноват. Впрочем, я так думаю, что та сучка тоже была не подарок… — тут он смутился, — то есть, я хотел сказать…
— Не волнуйтесь, сержант, — успокоил его Клайд, — рассказывайте все подробно.
— Да рассказывать-то… — опять начал сержант. — Короче, Бендерсон… он был слегка тронут на этом деле… ну, вы понимаете… а «латники» всегда отводили место для бивака подальше от населенных пунктов. И Бендерсону стало невмоготу. Вот он ночью и смотался к ближайшему городку и подцепил там какую-то сучку. Но то ли она оказалась не слишком сговорчивой, то ли слишком острой на язык… короче, у них не сладилось и он ее придушил. Утром у нас появились имперские полицейские с ордером на арест. Я даже не знаю, откуда они узнали, что во всем виноват именно Бендерсон, ротный и сам этого не знал, пока Бендерсон ему не рассказал, но в ордер было вписан именно Бендерсон. Ротный, естественно, отказал им, тогда «латники» позвонили по телефону и сказали, что, раз Бендерсон не соглашается отдать себя в руки правосудия, они сами его накажут.
— Позвонили?
— Ну… — Сержант выпростал из кармана знакомый Клайду русский мобильный телефон, точно такой же, какой был и у него самого. — Вот по такому телефону.
— И кому же они позвонили?.
— Всем… то есть всей роте… или батальону… точно не знаю, сэр. — Он на мгновение задумался. — А, впрочем, Сперли из второй бригады говорил, что они ему тоже звонили, — тогда, наверное, всей дивизии.
— Хорошо, — нетерпеливо кивнул Клайд. — И что же они сказали?
— Вот так и сказали. Сами накажут. И еще сказали, что он может защищаться как хочет, а вот если остальные вздумают за него заступаться, то они, то есть «латники», уничтожат всю бригаду.
— И что?
Сержант недоуменно пожал плечами, как будто удивляясь наивности вопроса:
— Он его убил, сэр.
— Кто кого?
— Да «латник» Бендерсона. Там было поле, мили полторы-две, а на том краю перелесок. «Латник» вышел из перелеска и двинулся по полю. А Бендерсон начал стрелять. Из вон того «Браунинга». — Сержант кивнул в сторону танка, стоявшего у левого угла штаба. Клайд пригляделся. Ствол крупнокалиберного пулемета «Браунинг» на его крыше был… завязан узлом. Между тем сержант продолжал:
— Он несколько раз попал. Мы это видели. А когда «латник» подошел почти вплотную, Бандерсон даже умудрился свалить его на землю. Очередью. Длинной. Потом у него кончились патроны в ленте, и «латник» встал, подошел к Бендерсону и ударом ладони снес ему башку. Напрочь. Вдребезги. Его так потом и похоронили, без головы. Только обломок позвоночника торчал из шеи. Потом завязал узлом ствол пулемета и ушел. Вот и все, сэр…..
Позже Клайд выслушал немало подобных историй. Все они были разными, но каждая неизменно подводила к мысли о том, что при встрече с «латником» лучше не рыпаться и выполнить все, что он просит. Тогда ты, вероятнее всего, останешься в живых. А во всех остальных случаях — непременно умрешь. И вот сейчас «латник» требовал, чтобы они остановились…
— Хорошо, лейтенант, остановитесь.
Когда «хаммер» замер у обочины, «латник» шагнул вперед и, распахнув дверь, просунул внутрь голову в массивном шлеме:
— Вы — Клайд Смитсон, сэр?
Клайд замер, затем медленно кивнул:
— Да.
— С вами хотят переговорить. Вы не могли бы выйти из машины?
Его охрана зашевелилась, стискивая штурмовые винтовки, но «латник» не обратил на это никакого внимания. Клайд вскинул ладонь:
— Спокойно. — Подождав, пока все успокоятся, он снова повернулся к «латнику».
Случись это при иных обстоятельствах, он бы рассмотрел его повнимательнее. До сих пор он видел «латников» только издали, метров с двухсот. Их одинокие фигуры все время маячили неподалеку, но эта кажущаяся одинокость никого не одурачивала. Несколько неприятных инцидентов показали, что рядом с одним «латником» всегда есть с десяток других.
— Это далеко?
— Не думаю, сэр.
Клайд кивнул и выбрался из машины…
Они отошли от дороги метров на сто пятьдесят и вышли на небольшую поляну. На поляне было еще шестеро «латников». Один из них сидел на пеньке, сняв шлем и боевые перчатки. И он был… женщиной. Увидев Клайда, она поднялась и шагнула навстречу.
— Мистер Смитсон? Я — Наталья Смальская, Терранский университет, юридический факультет, выпуск-1.
Клайд пожал протянутую руку и понимающе кивнул. Он давно подозревал, что здесь не обошлось без терранцев. Между тем терранка продолжала:
— У меня для вас плохие новости. — Она замолчала. Клайд ждал продолжения.
— Сегодня, в два часа десять минут по московскому времени китайцы попытались нанести удар по Империи всеми своими ядерными ракетами… — Она замолчала, пристально вглядываясь в глаза собеседника. Клайд похолодел.
— Точные данные пока не поступили, — послышался снова голос «латницы», — но, по предварительным оценкам, от двадцати до семидесяти процентов МБР взорвались на старте. Либо в прямо в шахтах, либо на первых секундах полета. — Женщина слегка поморщилась. — Качество китайских ракет оказалось примерно таким, как мы и предполагали. К счастью, боеголовки этих ракет раздробило взрывом, так что они всего лишь заразили делящимся материалом несколько тысяч квадратных километров окружающей местности. Остальные… сумели взлететь и достигнуть сердца интерферентной зоны. — «Латница» замолчала. Клайд несколько мгновений пытался осмыслить услышанное.
— И… что теперь? — сипло спросил он наконец. «Латница» пожала плечами:
— Насколько я понимаю, нас всех ожидает «ядерная зима», поэтому мне поручено обсудить с вами вопрос разоружения и интернирования союзнических войск. Перед человечеством встали слишком серьезные проблемы, мистер Смитсон, чтобы играть дальше в эти игры.
7
Тучина ворвалась в комнату словно разъяренная фурия.
— Что это значит, Виктор? Я уже полчаса не могу до тебя дозвониться!
Хозяин особняка поднял на нее мутный взгляд.
— А… И-и… Ирина-а. Я… это…
Тучина окинула его уничтожающим взглядом и ядовито произнесла:
— Мужчины… напиться в такой момент!
Виктор пьяно усмехнулся:
— А….. что еще… можно сделать? Все кончено. Мойзель… ик!.. добился своего. Мир… полетел в тартарары!
Тучина окинула раздраженным взглядом добрый десяток пустых литровых бутылок из-под водки, стоящих на полу у стола или откатившихся в угол (чтобы алкоголь, как и любой другой токсин, подействовал на Долгоживущего, требовалась очень высокая концентрация, для обычного человека, как правило, смертельная) и решительным жестом ухватила Виктора за шкирку.
— А ну, вставай! Калиакридис (она специально назвала его тем именем, которое он носил, когда они впервые встретились), я от тебя такого не ожидала! Ты совсем обрусел, хлещешь водку ведрами… Вставай, я сказала!
Виктор пьяно всхлипнул:
— А зачем? Не все ли равно… где помирать? Я давно говорил — каждый человек совершает ошибки. И., ик!.. и наша проблема в том, что в тот момент, когда Мойзель… ик!.. о-е… совершил свою, у него в руках оказалось слишком много власти… ик!.. — Он шумно фыркнул, тряхнул головой (похоже, его организм уже начал перебарывать последнюю порцию влитого в него алкоголя и его речь становилась все более связной). — Вот почему и последствия ЕГО ошибки столь катастрофичны. Так что… отстань от меня. Я хочу спокойно умереть.
— Ну уж нет. — Тучина со всего маху засветила Виктору по уху раскрытой ладонью, отчего тот взвизгнул и схватился за ухо. — Мы сейчас же едем к Императору… и прекрати называть его Мойзелем!
До Терранского дворца они добрались довольно быстро. С началом войны все правительственные здания были взяты под дополнительную охрану, и им пришлось остановиться у КПП, который охраняли солдаты Преображенского полка. Старший наряда придирчиво проверил паспорта. Когда они тронулись, Виктор, уже успевший совершенно протрезветь, уныло буркнул:
— Ему доложат.
Тучина усмехнулась:
— И что?
Виктор ничего не ответил, а откинул солнцезащитный щиток, на обратной стороне которого было закреплено зеркальце, включил лампы, встроенные в щиток по обеим сторонам зеркальца, и уставился в него, крутя головой.
— Ты просто сумасшедшая, Ирина… я даже не успел побриться.
Тучина покосилась на него:
— Похоже, ты не успеваешь это делать уже как минимум третий день подряд.
Виктор поморщился:
— А зачем вообще мы едем во дворец?
Тучина насупилась.
— Не знаю! — сердито крикнула она. — Просто хочется взглянуть в глаза подонку, превратившему планету в Армагеддон. А там посмотрим…
— Ты собираешься бросить ему вызов?
Тучина скрипнула зубами:
— Да, черт возьми, и он ответит мне за все! — Она выругалась себе под нос и зло добавила: — Черт возьми, ну что мне стоило поддержать Видовнева с его идиотским предложением «разоружиться перед цивилизованным миром»? Ведь все могло быть иначе…
У входа во дворец находился еще один пост, на этот раз из казаков внутреннего конвоя, но на нем их не остановили. Казак в полном боевом снаряжении, завидев их, просто распахнул двери и отступил в сторону. Тучина снова нахмурилась: