Она очаровательно улыбнулась и с вызовом посмотрела на грессу. Та смиренно опустила взгляд.
Совет командиров и гресс собрался в центре лагеря. Все настороженно смотрели на меня, Чернушку и свою командиршу Ольгирну. Я молчал, говорила Ольгирна – сильно и убедительно. Я уже сделал свое дело, смоделировал их будущее, но решил поприсутствовать.
Я пока не мог действовать так, как это делают дети Творца – смоделировать и пустить дело на самотек. Видимо, мне не хватало опыта перекройки мира и будущего. Или уверенности. Поэтому мое присутствие как почетного гостя тоже произвело впечатление. Ольгирна рассказала, что у них теперь новая родина, и часть гресс останется с мужчинами, они будут обживать этот край княжества у Старых гор и станут свободными. Я позаботился о женщинах для них и выделил золото для обустройства.
Весть о принятом решении разнеслась по долине, словно вихрь, и тысячи глоток взорвались радостными криками. Восторг и ликование долго не утихали, сменяясь перешептываниями. Затем пришло время прощания. Грессы, что отправлялись домой, и те, кто решил остаться на моей Горе, разделились, словно два потока, ранее слившихся, но теперь вновь обретших свою суть. Два десятка жриц устремились к своим родным очагам, сотня направилась ко мне, а около пяти сотен отважных женщин решили разделить судьбу с мужчинами, избрав путь свободы.
Я призвал трех старших командиров-мужчин и, уединившись с ними, провел беседу. Старшего из них, Ингилара, я возвысил до графского титула, что вызвало у него замешательство и трепет. Двух его заместителей назначил баронами, поручив им самим выбрать достойных быть владетельными лордами-рыцарями. Военная служба с них не снималась, а была долгом и честью. Все это заняло лишь пару часов, но за это время я успел не только изменить судьбы людей, но и укрепить свою власть.
Составив список счастливых дзирдов, я перенес жриц на свою Гору, оставив их обживаться. Сам же с двумя десятками верных Беоте жриц вернулся на гору Беоты. Там я оставил их, а трех своих бойцов забрал с собой, вернув их к себе на Гору. Эти безбашенные бойцы невидимого фронта не знали, что есть такое слово как «невозможно». И они были нужны мне. А Рок, посидев в сундуке, теперь не посмеет посягнуть на эту крепость.
Перед уходом я почувствовал, как что-то изменилось на горе. Она словно ожила, пробудившись от долгого сна. Мне казалось, что она ждала своего хозяина, но я не был достоин этой роли. Я не знал почему, но чувствовал это всем своим существом.
Я вызвал Усладу Господина (вот же фантазия у бабы) и долго смотрел на нее, оценивая, готова ли она принять на себя эту ответственность. Ее глаза блестели, а в голосе звучала решимость.
– Услада, – тихо произнес я, – требуется, чтобы здесь была своя хранительница. Ты готова на время стать хозяйкой горы?
Она кивнула, ее глаза наполнились радостью и трепетом.
– Тогда клянись, что не продашь никому эту гору и все, что на ней. Клянись, что не будешь враждовать со мной и будешь молиться во имя сына Творца, Худжгарха, и его сестры Беоты. Клянись, что если кто-то посягнет на меня, ты придешь на помощь. А я клянусь, что если кто посягнет на эту гору и твою власть, я приду на помощь. Если кто из нас нарушит клятву, то отдаст другому двадцать процентов благодати.
– Клянусь, – прохрипела она, ее голос дрожал от нахлынувшего волнения, а горло сжал спазм. Я видел, как она борется с собой, но ее решимость была непоколебима.
– Хорошо, Судья видел и слышал твою клятву.
В моих руках появился свиток. Я, не разворачивая, передал его жрице.
– Береги этот символ власти, Услада. Будь достойна. Жертвоприношения прекратить. Приносить только жертвы хвалы и славословия.
– Поняла, – ответила она, ее голос был тверд, но в глазах читалась тревога. Я подмигнул ей и исчез, оставив ее одну. Я свою работу сделал, от меня больше ничего не зависело.
Но наверху меня ждало собрание возмущенных невест. Узнав, сколько черных девиц в легкомысленной одежде появилось в городе, они смотрели на них с балкона и шумно выражали свое негодование.
– Чего шумите? – спросил я, и три разгневанных лица повернулись ко мне, причем Ильридана была на встрече с дзирдами, но тоже возмущенно раздувала ноздри.
– Ты еще спрашиваешь? – спросила меня Ганга и уперла руки в бока.
– Спрашиваю, потому что не понимаю вашего возмущения, – ответил я и решил пока не применять власть.
– Там, – Ганга обличительно ткнула пальцем вниз, – несколько сотен этих… Э-э-э… – Она не могла подобрать слова. – Зачем?.. Тебе нас не хватает?
«У-у, – подумал я, – как все запущено». Началась необоснованная ревность женщин, которые боятся потерять то, что имеют, и страха в них больше, чем любви. А в женщинах они видят только соперниц и угрозу своему положению. Поодиночке они вполне нормальные невесты, а вместе – это дурдом, надо их расселять. И я их со временем расселю. Гангу отправлю в Бродомир наместником. Чернушку посажу наместником в Чахдо. Лирду оставлю с ее деревянными солдатами в графстве Тох Рангор. А пушистая снежная эльфарка пусть заботится о замке Высокого Хребта. Но пока отправлю их обратно в замок. Пусть там сидят и строят мне козни.
– А затем, – сурово произнес я, – что им некуда было идти, это раз. Потом они с мужьями, это два, и они живые – это три. Остальные в городе – это души убитых шаманами разумных. У меня не город, а некрополь мертвецов. Женщины все магически одаренные, они будут жить тут и спускаться к смертным, чтобы контролировать их, мне нужны помощники. От вас толку мало, вы только сидите и рассуждаете, как усложнить мне жизнь. Хватит, наговорились. Марш домой, в замок, и там занимайтесь свиньями, утками и курами, это вам под силу, а жить и помогать хранителю степи и княжества Чахдо вы пока не можете. И знайте, я уже князь Чахдо, герцог фронтира, владетельный лорд Высокого Хребта и принц степи. А ты кто, Ганга? – Я тоже упер руки в бока и с усмешкой посмотрел на невесту. – Чего ты добилась в жизни?
– Я? – растерянно моргая, переспросила Ганга. – Я твоя невеста.
– И такая же, как и все остальные, поэтому знайте свое место. Оно рядом со мной, но не на моей шее. Понятно? А теперь возвращайтесь домой, жить тут вы пока не заслужили, – и они не успели ответить мне, как их тут же унесло в мой замок Тох Рангор. Я вздохнул свободно и позвал распорядителя-орка.
– Что угодно, владыка? – почтительно склонился орк.
– Позови Ольгирну, – коротко приказал я. Сложив ладони, я создал на балконе изящную беседку, подобную той, что видел в замке Беоты. Ее тонкие резные узоры и мягкие линии создавали ощущение уюта. Я шагнул внутрь, погружаясь в прохладу тени, и сел на мягкое сиденье, чувствуя, как напряжение покидает меня. Я осознал, что в моем городе на Горе не хватало женской руки: он был слишком массивным и лишенным изящества.
Дзирда появилась быстро, ее глаза настороженно блестели. Я указал ей на скамейку напротив. Она села, ее движения были плавными и осторожными.
– Когда обживетесь, – начал я, оглядывая ее, – заберете сюда своих мужчин. Вы будете охранять и защищать Гору. Также я хочу, чтобы вы взглянули на город и перестроили его. Пусть он станет более романтичным и красивым – не таким, как у Беоты, но все же лучше, чем сейчас. И последнее: вы будете моим мобильным резервом. Ваша тысяча станет моей гвардией.
Гресса слушала, ее глаза блестели от осознания важности поручения.
– Это все? – спросила она, когда я замолчал.
Я кивнул, чувствуя, как тяжесть ответственности покидает меня.
– Тогда позволь начать с замка, владыка? – тихо попросила она.
– Начинай, – ответил я, чувствуя, как тень усталости спадает с моих плеч. – И еще, – добавил я, – вы, грессы, будете жрицами сына Творца Худжгарха. Постройте здесь храм Творцу и прославляйте его через меня.
Ольгирна поклонилась и исчезла в глубинах замка. Я остался один, наслаждаясь покоем и тишиной и ожидая Рока.
Он появился позже, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Его фигура возникла в окне, и он крикнул:
– Эй, человек, поговорим?
Внутри меня вспыхнуло раздражение. Он не мог смириться с тем, что его марионетка обрела самостоятельность, и обращался ко мне как к смертному, без уважения. Я поднял голову и, глядя на его силуэт, спокойно ответил:
– Только на расстоянии.
В тот же миг трое моих «боевых офицеров» материализовались рядом со мной. В своих нелепых одеждах они могли бы вызвать смех, но Рок знал их истинную силу. Его губы скривились в недовольной усмешке.
Он окинул взглядом мой город и вновь скривился, словно от горького послевкусия.
– Прибрал к рукам сотню жриц Беоты? – спросил он, и его голос прозвучал с язвительной насмешкой. Рок издал саркастический смешок, но тут же стал серьезным. – Авангур приходил ко мне, говорил, что это ты его подослал…
Я прервал его, чувствуя, как внутри закипает еле сдерживаемый гнев. Рок был слишком развязан и специально провоцировал меня. Но здесь я был владыкой, и его слова задевали мои чувства.
– Нет, я его не посылал. Я попросил. Авангур сам по себе, хоть и союзник мне. Ты же не даешь никому приблизиться к служению.
Рок ответил спокойно, но в его глазах мелькнуло раздражение:
– Чтобы вступить в служение, нужно получить мое разрешение. Но я не об этом. Отдай столб и жрецов, и я не стану покушаться на гору Беоты.
– Давай обсудим это внизу, – предложил я, стараясь не выдать раздражения. – У меня есть предложение.
– В жены я тебя брать не собираюсь, – рассмеялся Рок, и его смех разнесся по окрестностям, как раскат грома.
– Деловое, – уточнил я, стараясь сохранить спокойствие.
– Где? – тут же спросил Рок, его глаза загорелись интересом.
– У меня в трактире в Азанаре.
– Не возражаю, – ответил Рок. – Угощаешь ты. А то висеть здесь не хочется. Ты негостеприимный, сразу видно, что не сын Творца… – бросил он, словно нож в спину.
Я пропустил его колкость мимо ушей.
– Конечно… Я угощаю.