В голове билась одна-единственная мысль: «Твою дивизию!.. Твою ж дивизию!..»
Мы вдвоем, машинально держась за руки, последними шагнули в портал. Как только он захлопнулся за нами, теплый, свежий ветер с гор ворвался в ущелье, играя с нашими волосами и принося с собой ощущение свободы. Мы оказались на берегу бурной горной реки, чьи воды с шумом разбивались о камни, создавая мелодичный, успокаивающий звук.
Я посмотрел на старшего изыскателя и сказал:
– Здесь мрамор. Весь этот край принадлежит вам. Никто не причинит вам вреда. Но помните: здесь люди – хозяева этой земли. Ведите себя достойно. Я распоряжусь, чтобы вам доставляли припасы. Платите за них. Вот тысяча золотых монет.
Я протянул изыскателю тяжелый мешок с золотом. Он принял его с благодарностью, но с привычной для гномов прижимистостью, которая давно стала поводом для шуток и анекдотов.
– Охотиться будете сами. Здесь много дичи. Вопросы?
– Нет, хуман. Все понятно, – ответил седой гном. – Ты можешь идти. Мы справимся сами.
Я понял, что он не хочет делиться своими секретами. Взяв гномку за руку, я направился к Горе, где меня ждали три брата и Авангур. Они увидели нас и застыли в изумлении.
– Это кто, командор? – спросил Бортоломей, нарушая молчание.
Я глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Но прежде чем я успел ответить, Авангур громко рассмеялся. Его смех был заразительным, и все вокруг не могли сдержать улыбки.
– Ты не понимаешь, Бортоломей? Это новая невеста командора. И она тоже беременна.
Три брата остались стоять с раскрытыми ртами, не в силах поверить услышанному. Лишь Бортоломей, оправившись от шока, произнес с обидой:
– Почему всё только командору?
– Бортоломей, – ответил я, стараясь скрыть улыбку, – тебе тоже найдется невеста.
Я оглянулся и увидел орка-распорядителя, который стоял неподалеку.
– Позови Ольгирну, – приказал я.
Вскоре гресса Ольгирна подошла к нам.
– Это хранители мира, – указал я на братьев и Авангура. – Они хотят иметь жен. Приведи сюда тех, кто достоин такой чести.
– Всем четверым? – уточнила Ольгирна, метнув взгляд на Авангура.
Я заметил, как его глаза забегали, выдавая его волнение. «Ага, попался, блудный сын», – подумал я со злорадством.
– Только этим троим, – пробормотал Авангур, отводя взгляд.
Ольгирна кивнула и ушла, оставив нас наедине. Я посмотрел на Авангура с укором.
– А как же Мата? – обличающе спросил я.
– Мата? – переспросил он, глядя в сторону. – Она… дух. Я хочу живую…
Я понял его без слов. Погибшая от руки демоницы Мата, его возлюбленная, была духом, и он не мог быть с ней в нижнем мире людей. Я не стал его осуждать. В конце концов, он тоже искал свое счастье.
– Ладно, мне все равно. Но не распространяйтесь об этом, – сказал я, указывая на гномку.
– Как зовут прелестную даму? – спросил Бортоломей с галантностью, которая была свойственна только ему из всех детей Творца.
– Тебя как зовут? – спросил я гномку, чувствуя себя неловко.
– Глазастая, – смело ответила та.
– Э-э-э… – запнулся я. – А настоящее имя?
– Его больше нет, оно умерло там, дома, – ответила она, не смущаясь. – Теперь я Глазастая.
Я вздохнул, понимая, что она права. Ее прошлое осталось позади, и теперь она искала свое место в этом мире.
– Когда ты познакомишь меня с сестрами? – спросила она, глядя на меня с надеждой.
Я вновь глубоко вздохнул. Все четверо хранителей, зная о моей сложной ситуации с невестами, смотрели на меня с интересом и некоторым сочувствием.
– Иди, Глазастая, во дворец, отдыхай, – прошептал я, нежно подталкивая ее в спину. Гномка, окинув нас своими огромными синими глазами, молча скрылась за дверями замка.
– Откуда у тебя такая неземная красота и покорность? – задумчиво спросил Авангур, когда стихли ее шаги.
– Из гномьих земель, где я искал ответы на свои вопросы, – ответил я, стараясь скрыть неуверенность в голосе.
– И что же ты нашел там? – с усмешкой поинтересовался Авангур. – Ответы на какие вопросы?
– Ответа не нашел, лишь эту… – я замялся, подбирая слова, – эту маленькую гномку.
Авангур кивнул, но в его глазах мелькнуло что-то странное.
– Ты сам хотел ее беременности? – спросил он, прищурившись.
– Нет, – ответил я, отводя взгляд. – Я был пьян, – солгал я.
Авангур понимающе кивнул, но в тишине, повисшей между нами, чувствовался нарастающий интерес.
– Командор, – вдруг заговорил Бортоломей, – ты живешь так, словно тебе нет равных. Ты познаешь жизнь во всех ее проявлениях, а мы… Мы словно заперты в этом круговороте служений и благости. Как тебе удается быть таким свободным?
Я задумался, глядя на него.
– Свободным? – повторил я, словно пробуя это слово на вкус. – Ты забываешь, Бортоломей, что я не сын Творца, а смертный… Или бывший смертный, – поправился я. – Для меня это естественная жизнь.
– Я хочу так же, – неожиданно выпалил Бортоломей, его голос дрожал от обиды.
– Но знаешь ли ты, что нужно женщинам, чтобы они были довольны? – вмешался Авангур, прищурив глаза.
– Стихи, – смущенно ответил Бортоломей. – Я читаю им стихи.
Авангур хмыкнул.
– Да, стихи – это хорошо, но… – Он замолчал, словно подбирая слова. – Сначала надо поездить им по ушам, это правильно. Но…
– Хватит, – прервал я новоявленного гуру любви. – Оставим эти разговоры на потом. У меня есть новость.
Авангур тут же навострил уши.
– Говори, командор. Мы готовы выслушать. У нас тоже есть новости.
Я кивнул:
– У меня всего одна. В княжестве Чахдо я начинаю строить гномье королевство. Изыскатели с Западного материка уже работают там.
Братья удивленно переглянулись.
– Зачем тебе это? – спросил Авангур, его голос звучал напряженно. – У гномов есть свой хранитель.
– Кто? – теперь удивился я.
– Жермен, – ответил Авангур. – Наш брат недавно объявился.
– А Рохля?
– Пропал, – ответил Авангур, его глаза сузились. – С нами такое бывает.
– Я не собираюсь ссориться с ним, – ответил я. – Даже дам ему место у подножия горы.
Авангур потер руки, его лицо озарила хищная улыбка.
– О, это отличная новость, командор. С него можно будет взять вдвое больше благодати.
Я нахмурился.
– С вас благодати я не беру, – ответил я, глядя ему прямо в глаза. – У всех, кто мне союзник, равные условия. И я не понимаю, Авангур, почему ты такой… жадный?
Авангур рассмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья.
– Жадный? – переспросил он недовольно. – Нет, командор, я просто хочу, чтобы все было справедливо.
– Ладно, вы тоже будете платить за защиту, – ответил я, и лица братьев стали возмущенными.
– Авангур, – зашипел Торн, – я тебе морду набью, жадюга!
– Да вы что, я пошутил, – отступил побледневший покровитель пророков, он знал, что у Торна рука тяжелая.
– Организуйте нам встречу, – решительно заявил я, – обсудим условия сосуществования.
– А что здесь обсуждать, командор, – произнес Авангур. – Ты остался один из самых могущественных хранителей на весь мир, представляешь? Ни Рока, ни Беоты нет с нами. Теперь ты главный, как скажешь, так и будет.
– А как же Ридас? – спросил я, погружаясь в размышления.
– Ридас пропал, на его месте теперь Мустар, мы его зовем Жирдяй. Он покровитель морей и океанов, сидит на своем острове и скучает. Его тоже позвать?
– Зови, – кивнул я, – ему тоже найдется место.
– Слишком ты добрый, командор, и с нами, хранителями, и с невестами – так на вас все будут ездить, – недовольно произнес Авангур. Я понял, что он боится потерять свое место рядом со мной, опасается, что его оттеснят другие братья.
– Не бойтесь, друзья, вы со мной с самого начала, ближе вас у меня друзей нет и не будет. Если вы не предадите нашу дружбу, я не предам вас. – Произнося эти слова, я увидел, как лица хранителей осветились радостью.
– Это другое дело! – воскликнул Авангур с энтузиазмом. – А тебе, командор, я помогу пристроить гномку в твою семью, прямо сейчас отправлюсь к невестам, чтобы внушить им правильные мысли. А вы давайте, – обратился он к братьям, – разделитесь и позовите Жирдяя и Жермена на переговоры.
– А что это ты раскомандовался? – возмутился Бортоломей. – Я пойду воспою красоту невест командора. – И он направился вниз, в город.
– Куда это он? – удивился я.
– К фонтану. Черпать вдохновение, – рассмеялся Авангур.
– А там что, вода вдохновения течет?
– Нет, командор, не вода, вино.
– Как вино? Почему вино? – воскликнул я в изумлении.
– Так твои грессы постарались, перестраивают город, скоро за замок примутся, – ответил Авангур и поспешно распрощался. Он последовал за Бортоломеем, произнес «До встречи» и исчез.
Остались лишь два недовольных брата. Торн, сопя носом, спросил:
– На какое время назначать встречу, командор? – спросил он.
– На завтрашний вечер, мне нужно решить дела дома.
Но я не успел добраться до дома, как на нейросеть пришло сообщение от Демона.
«Дух, я в Азанаре, освободился от служения. Что мне делать и где Исидора? Я остановился в трактире "Жемчужина севера"».
После удаления спутника я использовал для связи устаревшие, но хорошо работающие гиперпередатчики. Расставил их по сектору так, чтобы получать известия из любого уголка сектора и из сети ретрансляторов извне. Расположил «Рейдер» как ближайший ретранслятор, поэтому мог получать и отправлять сообщения как внутри сектора, так и в открытом космосе. Для скрытности и удешевления пакет сообщения сжимался и отправлялся в течение одной сотой секунды. Это требовало задержки в полчаса, но того стоило. Мне нужно было срочно решить вопрос Демона, но я ждал ответа Вейса на свое предложение. Во время разговора с ним меня, как всегда, осенило. Я понял, что нужно помочь ему разгромить Синдикат, иначе у меня будут проблемы с контрабандистами. Они как вода просочатся сквозь щели и снова появятся на Сивилле. Тела людей и эликсиры, ингредиенты для пролонга – это то, за что люди готовы умирать.