В кармане нащупываю две персиковые косточки. Можно посадить в горшок. Никогда не занималась подобным. А вдруг выйдет толк, и после меня в мире останется персиковое дерево.
Теплая рука опускается на плечо. Я быстро поправляю джинсовку. Глаза у Вадима довольные, будто нашел пять тысяч рублей.
– Мальчик на велике сказал, что видел нашу бабулю в супермаркете!
– Так чего ты прохлаждаешься? Дуй в магазин.
– Был я там. Опросил четырех кассиров и двух охранников. Без толку. Либо пацан перепутал, либо они невнимательные вороны. Сам магазин обошел на три круга, под каждый холодильник заглядывал.
– Все бы тебе веселиться.
– Может, это форма психологической защиты. Я чего пришел-то? Может, пойдем вместе на мою сторону? Там хоть какие-то знаки появляются.
– Хорошо. Подожди.
Пока он хлопает длинными ресницами (и почему у мальчишек они обычно лучше, чем у девчонок?!), бегу назад, к палатке с фруктами. У продавца наплыв покупателей. Одним он взвешивает виноград, другим расписывает прелести апельсинов.
– Эй…
– Красавица! Нашлась твоя бабушка? – Радуется мне, будто встретил старую знакомую.
– Нет еще. Как тебя зовут?
– Башир, что означает «вестник радости»!
Как красиво. А вот мое имя переводится как «добрая, хорошая», и это абсолютная неправда!
Возвращаюсь к Вадиму.
– Сразу бы сказала, что тебе нравятся работящие. Я, между прочим, забиваю за тридцать секунд пятьсот гвоздей.
– Угу, левой ногой.
– Как ты угадала?! А руками – так вообще подковы гну.
Переходим дорогу. Лихач на красной иномарке не останавливается, хотя мы идем по зебре. И Вадим придерживает меня за локоть.
– Как твое имя переводится?
Делает умное лицо и говорит:
– В переводе с древнекитайского имя Вадим означает «человек, приятный во всех отношениях». В переводе с египетского – «великий ум, мыслитель». А древние римляне говорили про Вадима кратко, но емко: «Супермен»!
– Так и говорили?
– И еще много всяких лестных определений. А твое имя что означает, о прекрасная Агата?
– В переводе со всех языков мира: «Испепеляющая взглядом наглых врунов»!
В молчании приклеиваем несколько листков. Не хочется казаться беспомощной, но все же произношу:
– Давай посидим, ногу натерла.
Ноги мои в старой удобной обуви чувствуют себя хорошо, а вот общее состояние оставляет желать лучшего.
– Ух, как вовремя ты предложила! Я так устал, так измучился. По дороге потерял несколько позвонков и суставов, но мужественно молчал. Не хотел выглядеть перед тобой трухлявым пнем. Я ведь старше тебя на целый год и два месяца.
Плюхается на ближайшую лавку и картинно отдувается. Он очень легко к себе относится, и это его плюс.
– Откуда ты знаешь? Про год и два месяца?
– Вскрыл архив ФСБ. Ну не смотри на меня так гневно, испепеляющая взглядом Агата! Поспрашивал про тебя у разных осведомленных людей.
– Например.
– Например, у Объекта.
– Что он еще говорил?
– Что ты владеешь ушу, джиу-джитсу, жмешь от груди пятьдесят кэгэ и бегло говоришь на всех скандинавских языках. Не смешно, да? Он просто сказал, что если я тебя обижу, то сначала он мне накостыляет, а потом и Суворов подключится.
Улыбка растягивает губы. Вот это больше похоже на правду. Надеюсь, Санька не разболтал ничего лишнего.
– Ну, чего расселся, трухлявый пень?! Дел невпроворот.
Вместе мы бодро опрашиваем прохожих и сворачиваем в переулок, здесь спокойно и прохладно. Доклеиваю последние пять листовок.
– Агата, а почему все-таки «Объект»? Он же Сашка.
– Даже не знаю, стоит ли посвящать тебя в эту леденящую душу историю. Было это четыре с половиной года назад. Суворов организовал первый тренировочный сбор в истории «Армаса». Новичками были все, опыта соответственно никакого. Сначала была теория, а потом нас вывезли в лес. Меня взяли с собой, чтобы посидела на полянке, на солнышке погрелась. Объект, то есть еще Саша, выделялся среди всех. Он был шумный, восторженный, неловкий. Как, впрочем, и сейчас. Лет ему было девятнадцать. Взрослый человек, как будто бы. Суворов и еще несколько обученных людей выделили тех, кто будет исполнять роль потеряшек. Их должны были спрятать в глубине леса. Остальные делились на группы, которые называются «Лисами», ты уже знаешь, и слушали инструктаж. А потом все поняли, что что-то не так. Никто не орет, не задает наивные вопросы и не роняет ближайшие березы.
– Потерялся наш Санька.
– Ага. Увлекся, отдалился и заблудился. Вот так Саша из поисковика-добровольца превратился в объект поисков. Искали его аж семь часов. Он же типа умный – лекцию посещал. Применял все полученные знания на практике, в основном из разряда «что не стоит делать», и пер с энтузиазмом танка в самую чащу. Дождь начался, мы испугались, что даже собаки его теперь не найдут. Но нашли. Уже темно было. Он даже похудел от нервов. Щеки пропали, и голос потише стал. Большинством голосов его хотели близко к отряду не подпускать. Но Суворов вступился. Он ведь очень хороший, Санька наш. Каждую потерю переживает, как личное горе. За эти годы стал собраннее. И не вздумай его подкалывать. Хоть слово скажешь – я тебе так накостыляю, что мало не покажется! И Суворов не понадобится.
Отдуваюсь после такого монолога.
– Я даже ему немного завидую… – говорит Вадим и резко меняет тему. – Скоро вечер, а бабушку мы так и не нашли. Завтра понедельник, многие поисковики пойдут на работу. А я, как проснусь, снова займусь этим делом. Ольга мне даст новые ориентировки?
– Конечно даст. А почему тебе вообще разрешили участвовать в поисках? Ты несовершеннолетний, неопытный.
– Не такой уж и неопытный.
– Я не про виртуозное владение компасом сейчас говорю.
Он вспоминает нашу первую встречу и улыбается.
– Я с весны штурмую Суворова. И на лекции ходил, и на собрания. Но решающим козырем стала Баффи. Она отличный поисковик. Умная, спокойная, понятливая. Если бы не она, меня бы, конечно, не взяли. Ну и папа документально заверил, что не препятствует.
– Здорово. То есть без Баффи тебя не берут?
– Конечно нет. Толку-то от меня…
– А где она сейчас?
– Баффи в декретном отпуске.
– Ух ты. У вас пополнение!
– Скоро намечается. Какое-то время она будет заниматься малышами, а потом вернется. Ей нравится помогать людям.
– А можно…
– Что?
Мне хочется попросить щенка, такого же умного, как мама. Но я не уверена даже в завтрашнем дне.
Нам одновременно приходят эсэмэски, и мы хватаемся за телефоны.
– Бабушка нашлась! – вопит Вадим и подпрыгивает.
– Живая! – вторю я.
Эсэмэс-рассылка «Армаса» своевременно сообщает обо всем важном.
– Зря мы, наверное, весь день это клеили…
– Ничего не бывает зря. Может, свидетели опознали бабушку на ориентировке, наклеенной именно тобой, и позвонили в отряд. Ничего не бывает зря.
– Я тебя провожу, – вызывается Вадим.
– Я поеду на автобусе. Всего три остановки.
– Тогда провожу до автобуса!
Некоторое время идем молча. Дикая усталость давит на плечи. Зато на душе светло. До остановки рукой подать, а из-за поворота показывается мой автобус.
– Чем завтра собираешься заниматься? – спрашивает Вадим, переводя взгляд с меня на приближающийся транспорт.
– Очень много дел.
– Может, смогу помочь?
Автобус раскрывает дверцы, выпуская осоловевшую от жары толпу.
– Нет. Ты ведь соврал, что Суворов велел взять меня на расклейку?
Вадим смущенно жмурится.
– Он сказал взять себе партнера и отметиться у Ольги. Я выбрал самого лучшего.
– Привет Баффи! – кричу напоследок.
Автобус увозит меня домой. Сижу на теплом сиденье, прижавшись носом к пыльному окну. Пока еще видна фигура Вадима. Он стоит в островке света – высокий, в джинсах и яркой майке – и машет мне. И, я знаю точно, он улыбается.
Папа встречает меня в прихожей. Он обувается, согнувшись в три погибели.
– Наконец-то! А я уже хотел звонить. На пару часов вызвали на работу. Нос грязный. – Он щелкает меня по носу и смеется. – Перекуси бутербродами и выпей таблетку, Агаша. Приду – поужинаем.
– Хорошо, пап. Я возьму твой ноутбук?
– Ага, – раздается уже с лестницы.
Агашей он зовет меня с раннего детства. Всегда мечтал о двух милых дочках. Агаша и Агнюша – две сестры. Никогда не станут подругами.
В умывальник с меня льются водопады черной воды. Самые въевшиеся разводы оттираю какой-то приторно пахнущей жидкостью из розового флакона.
Бутербродов мне не хочется, ограничиваюсь двумя ломтиками колбасы. Беру из кухни папин ноутбук и бреду в свою каморку. Как же здорово валяться на мягком после такого насыщенного дня! Съедаю колбасу и ныряю в Интернет.
Всю мало-мальски полезную технику мы продали. Компьютер, пылесос, большой телевизор, хлебопечку. Продали и квартиру, чтобы оплатить мои бесконечные операции. Спрашивается, зачем такие жертвы, если они мне не помогают? Кстати, пора выпить таблетку.
У нас была хорошая квартира, но из-за меня папа теперь спит на кухне, а мама теснится с сестрой в зале.
Сайт сообщает, что у имени «Вадим» два значения; первое – «сеющий смуту». Вот трепло, древних египтян приплел. А второе – «имеющий привлекательность, зовущий». Да уж…
«Вадиму нравится говорить правду в глаза, он прямолинеен. Вадим таинственный и скрытный человек. Сложно понять, что он на самом деле думает».
Вы уж определитесь – прямолинейный или скрытный? Сочиняют от балды трактовку имен, – как и гороскопы, – а мы верим.
«С годами Вадим несколько теряет свою мужественность». Ну и ерунда.
На другом сайте нахожу свое имя:
«Агата отличается спокойствием, твердостью и редкой последовательностью».
Хм, похоже на правду.
«Очень часто Агата занимается общественной деятельностью».