– Я, кстати, ничего про детский дом не знаю.
– Мы взяли шефство. Помогаем материально, да и моральный дух поднимаем. Уже несколько раз туда приезжали, наши мальчики давали лекции и уроки. Через несколько дней предстоит новый визит, я тебя поэтому и вызвала. Одной не управиться, увы.
– Ух ты! Я поеду в детский дом.
– Пока нет. – Клюква хлопает меня по коленке, остужая мой пыл. – Список уже сформирован, нам остались лишь рутинные дела. Давай сейчас с ними покончим, а потом я расскажу о наших поездках подробнее.
– Идет.
Мне без разницы, чем заниматься. В «Армасе» нет дел мелких, неважных.
Клюква роется на столе и находит розовый стикер. Размашистыми буквами записывает адрес.
– Смотри, Агата, здесь находится ателье, в котором мы заказывали спортивную форму для наших воспитанников. Знакомая швея, Олеся, сшила комплекты с хорошей скидкой. Еще она продумала весь дизайн и разработала нашивки-эмблемы. Не сомневаюсь, дети будут выглядеть модно. Тебе нужно съездить к Олесе и забрать форму. Да, это далеко, с пересадками. Возьми себе попить. Деньги есть?
– Есть.
– Возьми еще эти. И номер телефона. Как только подойдешь, позвони. Олеся тебя встретит, отдаст одежду. Деньги мы ей уже заплатили.
– Все поняла.
– Удачи! – несется мне в спину, а я тороплюсь взяться за работу.
Выйдя на крылечко, рассматриваю бумажку с адресом. Путь не близкий, просто ужас. Несколько лет назад мы с мамой ездили в тот район, в больницу со специальным оборудованием. На каком же автобусе туда лучше добраться?
Настраиваюсь на долгий, мучительный путь, ступаю в плавящийся асфальт. От него исходит сокрушительный жар, словно вся земля направила на меня свое дыхание. Чтобы осилить этот путь, мне нужно дополнительное сердце. Сердце Пирата.
Шарю по карманам и леденею. О нет. Хуже ситуации и представить нельзя.
Со всех ног мчусь назад, пролетаю мимо удивленной Ольги, вздымая кипу листов с ее стола. Клюква испуганно таращится на меня из-за монитора и кидается навстречу, случайно пиная костыль. Я уворачиваюсь от этого чуда медицины и перевожу дыхание.
– Что случилось? – орет Катя, нависая надо мной.
– У тебя наушники есть? Свои забыла…
– Тьфу ты! Черт тебя дери, Агата! У тебя были такие глаза, будто за стенами «Армаса» весь мир разрушился! Забирай треклятые наушники и не показывайся, пока не выполнишь задание.
Она кидает мне свои белые наушники, оседает на стул и начинает нервно хохотать. Я гляжу на нее виновато и выхожу. Отсутствие наушников – это, конечно, не разрушенный мир, но тоже очень, очень плохо.
На ближайшей остановке, той, где мы недавно расстались с Вадимом, изучаю щиты с расписанием и выясняю номер подходящего автобуса. Время его прихода затерто.
Проходит пять минут, десять, пятнадцать. Автобусы сменяют друг друга, нет только моего. Покупаю в ларьке теплую приторную газировку, от которой не только еще больше хочется пить, но и подташнивает.
Вокруг собираются люди. Они все такие разные, но почти одинаково потные и взъерошенные. Не иронизирую, ни в коем случае. По степени взъерошенности я неоспоримый лидер. И не только душным летом, а вообще по жизни. Например, есть такие, кто вечно затягивает и откладывает все на потом, у других образ жизни – минимализм, а мой вечный стиль – взъерошенная растрепа.
Румяная кругленькая бабуля чуть не сшибает меня своими авоськами.
– Деточка, сто пятый не проезжал?
– Нет, – бормочу я и смотрю на монитор телефона. – Я его уже почти час жду. Может, сегодня он вообще не ходит.
– Ходит, милая, ходит. Раз в час и ходит. С минуты на минуту появится. А ты, бедняжка, на жаре столько времени простояла? Вот беда, беда.
Она ставит сумки на мостовую и с энтузиазмом в них шурует.
– Свеженькое, мигом тебя на ноги поставит. Я специально сюда через весь город еду, за молочком да за сметанкой.
Я не знаю, как отказаться, случай подворачивается сам.
– Глядите, сто пятый!
В толчее мы с ней теряемся. Я только вижу, как какой-то мальчишка уступает бабуле место. Мне место, естественно, никто не уступает, и я прижимаюсь спиной к пыльному окну.
Минут через двадцать дорога становится невыносимой. Автобус трясет на выбоинах, и у меня начинают болеть руки от бесконечного хватания за поручни. Чихаю от жары и пыли и чувствую себя разбитой. Даже не могу поверить своему счастью, когда место передо мной освобождается. Отгораживаюсь от мира голосом Беатрис и с наслаждением вытягиваю ноги. От сиденья несет разогретой обивкой, от моего соседа справа – перегаром. Но в целом… Жизнь прекрасна, если не зацикливаться на мелочах.
Просыпаюсь от громкого возгласа, перекрывающего музыку в моей голове:
– Конечная!
Кроме меня и кондукторши, в салоне никого нет.
– Как конечная? А улица Танковая где? – хриплю я.
– Назад поедем, будет тебе Танковая, – отвечает кондукторша.
Выдыхаю и оседаю в кресло. Нужно просто еще немного подождать, и цель будет достигнута. Но она продолжает:
– Стоянка пятнадцать минут. Выйди пока.
Приходится подчиниться.
Такое ощущение, что я на краю мира. Передо мной во весь горизонт раскинулся лес, лишь несколько полуразваленных избушек виднеется между деревьями. Вряд ли здесь есть потенциальные пассажиры сто пятого.
Разминаю ноги, приседаю и тру колени. Брюки разворачиваются, открыв свою настоящую длину. Ну и пусть.
Кондукторша и водитель закрылись в своем транспортном средстве и устроили пир на весь мир. Женщина за обе щеки уплетает что-то, несомненно вкусное и, тыча в меня пальцем, болтает.
А у меня вдруг начинает бурчать в животе. Что это? Чувство голода? Не может быть, оно для нормальных людей.
С пыльной дороги ступаю на траву. Чем дальше в лес, тем легче дышать. Березовая рощица дарит покой и умиротворение, но грохот в моем животе становится еще более неприличным. Прижимаюсь к прохладному стволу, рассматриваю букашек, снующих по шероховатой поверхности.
Громкий гудок вынуждает меня бросить это медитативное занятие и мчаться к автобусу. Спасибо, что не забыли про меня.
– За проезд плати, – велит сытая кондукторша.
Должна же она была подобреть после еды. Но, видимо, не настолько, чтобы посчитать меня постоянным клиентом, сполна заплатившим за свою невнимательность.
– А вы мне скажете, когда будет Танковая?
– Да скажу. И штанины подтяни, горе луковое.
Постепенно автобус заполняется. Я снова начинаю клевать носом. Усиленно щипаю себя за запястье. Сегодня я специалист по потерянному времени.
– Танковая! – вопит кондукторша с задней площадки, и я несусь к дверям.
Нужный дом находится быстро. Но он ли это? Обыкновенная старая пятиэтажка. Обхожу вокруг три раза, чтобы убедиться, что здесь нет таблички «Ателье» или чего-то в том же роде. Набираю номер.
– Але, – доносится из трубки.
– Олеся? Я от Клюквы.
– Что?!
– То есть от Кати… Она еще ногу сломала… Форма для детдома…
– А, проходи. Пятая квартира.
Дверь подъезда открыта, да еще подперта кирпичиком. Всклокоченная блондинистая голова высовывается из распахнутой двери пятой квартиры. Надеюсь, Клюква отправила меня в безопасное место.
– Привет. Заходи.
Олеся, зевающая блондинка в ярком халате, заводит меня к себе.
– Я думала, у вас ателье.
– Ателье наше через два дома отсюда. Хочешь, зайди. Снимем мерки, сошьем тебе приличные брюки.
– Спасибо, мне и в этих удобно.
– Удобно? – Олеся вскидывает тоненькую бровь. – Это понятие из другой возрастной категории.
Она снова зевает и вытягивает из-за кресла объемный пакет.
– Принимай работу. Вот такая у нас форма. Ты проверь, швы посмотри, количество посчитай.
– Я верю.
– Чего?! Вежливая какая. Тем более не для себя берешь. Вот здесь полоски, сзади номера, естественно, без фамилий. На груди эмблема.
– Красивая.
– Ага. Моя авторская разработка.
– Спасибо вам. А можно у вас умыться?
– Иди, конечно. Слева по коридору.
В ванной смотрюсь в зеркало. Умываю лицо ледяной водой. Руки мылю жидким земляничным мылом. Провожу по волосам деревянной расческой и выхожу.
– Другое дело, – говорит швея. – Ты, оказывается, молоденькая девчонка. Осталось брюки нормальные сшить.
– Спасибо вам за все. Ну, я пойду на остановку. Неразбериха там какая-то со сто пятым автобусом.
– Если срезать дворами, можно выйти на другую остановку. Там много транспорта ходит. Давай провожу.
Олеся, видимо, очень легкая на подъем девушка. Как есть в халате, она ныряет в мягкие пушистые тапки и выходит за мной.
– Тут недалеко. К тому же меня здесь все знают, – отвечает она на мой удивленный взгляд.
И гордо ведет меня по задворкам спального района.
На балконах сушатся примерно одинаковые простыни, ползунки и футболки. С игровых площадок доносятся детские голоса.
Олеся показывает место, где проходит ее жизнь.
– Здесь наше ателье, красивая вывеска, правда?! А через дорогу мои родители живут. Видишь, окна с синими занавесками на третьем этаже? Вот в этот детский сад я ходила тысячу лет назад. У нас была такая смешная воспитательница…
Мы идем минут пятнадцать, пакет с формой тяжелеет в моих руках. Лучше бы спокойно стояла на остановке, ждала родной сто пятый.
Моя разговорчивая спутница вспоминает истории из босоногого детства. Еще она здоровается с каждым прохожим и через одного затевает «содержательную» беседу.
Наконец мы выныриваем из закоулков к малюсенькому ржавому строению, символизирующему остановку. Олеся тут же засовывает меня в переполненный автобус, я даже не успеваю разглядеть номер. Последнее, что слышу от швеи:
– Сорок минут, и будешь на месте. Катюшке привет.
Сорок минут?!
В «Армас» приползаю на четырех конечностях, держа пакет в зубах и вся покрытая испариной. Перевожу дыхание на ступеньках и предстаю перед Клюквой в вертикальном положении.