– Сева Кунг-фу? – недоуменно, при этом враждебно-настороженным тоном осведомился Глеб Виссарионович.
– Я, Сенатор, – ответил низкорослый бочкообразный лидер невесть откуда взявшихся освободителей. – Никто другой не пожелал выручить тебя... Не ожидал, верно?
Глеб Виссарионович молча оглядывал своего спасителя. Саша Гриднев, в свою очередь, с вопросами не торопился.
– Тебя ждет пожизненное. На сей раз менты вцепились в тебя намертво, – улыбнулся Сева. – Возвращайся, если хочешь.
– А он? – кивнул в сторону Гриднева Сенатор.
Сева лишь пожал плечами.
– Ты отвечай, Сева, – в негромком голосе Сенатора появилась властная, не терпящая возражений интонация. – Зачем тебе Рамзес?
– Он еще и Рамзес, – на сей раз Сева усмехнулся зло, узенькие глазки глубоко ушли под тяжелые надбровные дуги. – Ответы, Сенатор, ты получишь в ближайшее время... А сейчас заткнись!
Последнюю фразу Сева Кунг-фу просто-таки рявкнул. Пожалуй, впервые, если не считать общения с тюремным спецназом, с Сенатором разговаривали таким тоном. И кто?! Вчерашний гопник-пэтэушник, шпана, сенсей недоделанный, вонючка! Однако фигурировавшие в деле Сенатора уголовные статьи и в самом деле тянули на пожизненное. Неделю назад адвокат Сенатора отказался от своего гонорара, а это говорило о многом.
– Тихо, Сенатор, – уловив настроение Глеба Виссарионовича, предупреждающе произнес Сева. Отступив на полшага, он принял непринужденную, как ему казалось, но готовую к немедленному отпору стойку. – Выяснять, кто здесь за самого большого бугра[16] , сейчас не время. Тебе с Рамзесом надо выпить по чашке кофея с коньяком да отдохнуть. Здесь вас искать никто не будет.
Саша в который раз огляделся вокруг. После освобождения их привезли в строящийся коттеджный поселок, находящийся не слишком далеко от места недавнего боя со спецконвоем. Сами «освободители» выглядели отморозками средней руки. Саше было странно, что они столь легко разделались со спецназовцами минюста. О Горилле, Снайпере и Технаре Гриднев и Сенатор ничего не знали. Те «исчезли» перед тем, как Сева произнес фразу «на свободу с чистой совестью»...
Чуть поколебавшись (больше для поддержания своего сана), Глеб Виссарионович последовал в предложенное Севой помещение, где их с Гридневым ждал обещанный кофе с коньяком.
Кофе и коньяк оказались вполне приемлемыми. Плюс лимон и еще кое-какая довольно-таки изысканная закуска. Сева бросил пару ничего не значащих фраз, Гриднев вежливо ответил. Сенатор, усмехнувшись, приналег на коньяк, но после пятой рюмки остановился, сохранив полный самоконтроль.
– Оставлю вас на некоторое время вдвоем, – галантно произнес Сева и в самом деле покинул помещение.
– Хороший коньяк, Саша, – назвал Гриднева по имени позволивший себе немного расслабиться Сенатор. – Чую я, недолго нам его пить... Если быстро пьянеешь, лучше не пробуй.
Тем временем в соседнем одноэтажном здании Сева Кунг-фу, он же Гнатюк, сидел перед видеомонитором в компании Гориллы и Технаря. На экране Гриднев и Сенатор пили кофе, обмениваясь не слишком длинными фразами, состоящими из двух-трех слов.
– Пожалуй, из этих фраз можно кое-что сложить, – проговорил Технарь, сняв наушники. – Но вот это главное! – Технарь протянул Севе лист бумаги, половина которого была исписана четким текстом с крупными буквами.
– И как я заставлю его это говорить? – спросил Сева.
– Сенатор у нас говорит лишь «да» и «нет», – произнес в ответ Технарь. – Ну а этот Гриднев должен произнести все это, – Технарь кивнул на бумажный лист, – включая последнюю фразу. Подумай, как это сделать, Гнатюк.
Квадратная физиономия Севы заметно налилась краской.
– Если ты не сможешь этого сделать, то в дело вступим мы. – Технарь кивнул на молчавшего до сего момента Гориллу. – Но в этом случае, Сева, ты будешь выглядеть не очень хорошо... Таким, знаешь ли, неумейкой.
Сева в который раз пробежал глазами текст. Затем согнул лист бумаги так, чтобы отделить последнюю фразу от всего текста.
– Сделаю, – произнес он и покинул «технический штаб».
Гриднев отставил в сторону пустую чашку и взял очередную лимонную дольку, когда в помещении вновь появился Сева Кунг-фу. На сей раз он был не столь вежлив, скорее возбужден, короткие редкие волосы были всклокочены.
– Как кофе, Гриднев? – спросил он.
– Благодарю, – ответил Саша.
– А вот это что?! – Сева раздраженно швырнул перед Гридневым мятый бумажный лист.
Саша всмотрелся. «Автоматическое оружие, а также ПЗРК „Игла-2“. Автоматы „АКС-74У“ без пламегасителя. Пистолеты специальные, бесшумные для диверсионных подразделений. Пистолеты Стечкина с деревянной кобурой. Пистолеты Стечкина с деревянной кобурой... Пистолеты Стечкина с деревянной кобурой» (уже в третий раз!). Смысл написанного был не ясен, бессвязное перечисление боевого снаряжения.
– Вслух читай! – рявкнул Сева.
– Пистолеты Стечкина с деревянной кобурой, – прочитал вслух Саша, – ПЗРК «Игла-2»... ПЗРК «Игла-2», – второй раз прочитал Гриднев. – Очень удобная вещь. Но стоит ровно столько, сколько вся предыдущая партия вместе взятая... Плюс бесшумное диверсионное оружие и дистанционные мины... Что это такое? – перестав читать, Гриднев поднял глаза на Севу.
– ПЗРК «Игла-2»? – переспросил Сева. – А, Сенатор?! Что ты скажешь насчет ПЗРК «Игла-2»?
– Мне что «игла», что «наперсток», – недобро отозвался Сенатор. – «Игла-2», значит, есть «Игла-1»?! Что за мульку ты нам вешаешь, Сева?!
– Ничего, Сенатор! Не кипятись! Сейчас все станет понятно, ты только слух свой напряги... И разум! Читай дальше! – Сева положил перед Гридневым другой лист бумаги всего с двумя предложениями. – Вслух, для господина Сенатора!
– За мной стоит один парень из ФСБ, – машинально прочитал Гриднев. – Еще есть Водорезов...
Прочитав фамилию друга, Саша осекся, замолчал.
– Что Водорезов? – поторопил его Сева. – Прочти, что там написано.
– Да читай уж! – вставил свое слово Сенатор. – Уж я пойму и разберусь, что за байда.
– Водорезов – страшный человек, на нем трупов...
Нет, Саша не остановился, просто текст оборвался. Без точек, запятых. Сева молча забрал у Гриднева оба бумажных листа, скомкав, убрал в карман.
– Тварь! – неожиданно взревел Сенатор и, точно тигр, бросился на Севу.
Однако тот недаром носил свое прозвище. Сева среагировал мгновенно – встретил Сенатора парой точных ударов в корпус. Сенатор удержал равновесие, но от третьего удара уклониться не сумел. Сева сбил Виссарионыча на пол, был готов нанести своей чугунной ножищей финальный удар в седую Сенаторову голову, но в этот момент Гриднев опрокинул на Гнатюка стол со всеми кофейными принадлежностями. Сенатор, в свою очередь, тут же воспользовался моментом, подсечкой опрокинул Севу на пол.
– Сучонок беспредельный!
Сенатор готов был навалиться на Гнатюка и без всякого кунг-фу и муай-тай удавить ненавистного отморозка, но в эту секунду в комнату ворвались человек восемь из Севиной команды. Натасканы они были весьма неплохо – не прошло и пяти секунд, как Саша и Сенатор лежали лицом вниз, созерцая тяжелые, мокрые от пролившегося кофе и коньяка ботинки Севы Кунг-фу.
– Это только первая часть, – сообщил Гнатюк, стараясь сохранить спокойствие. – Но вот о таком своем поведении вы оба пожалеете. Ты, Сенатор, особенно. Кофе с коньяком больше не будет.
Гриднев и Виссарионыч оказались в подвальном помещении, без окон и практически без вентиляции.
– Понял, чего это гнида сотворила? – спросил Сенатор, тяжело отдышавшись и сплюнув кровь из разбитых губ.
– Кажется, да, – кивнул Саша.
– Замазали нас. Обоих. Теперь понятно, почему мы в одной камере оказались.
– Значит, они смонтируют наш разговор, и получится... Что я тебе, Глеб Виссарионович, продаю комплексы «Игла-2»? – спросил Гриднев.
Сенатор лишь махнул татуированной ручищей.
– Браво, Сева, – произнес Технарь, дважды отсмотрев и прослушав «материал». – Смычка криминалитета и спецназовцев воздушно-десантных войск очевидна и неоспорима. Теперь мне нужно пару часов поколдовать, и... можно будет докладывать наверх об успешном выполнении.
– Что с Сенатором и этим... Рамзесом? – спросил польщенный Сева.
– Пока я работаю с их голосами и изображением, пусть поживут, – решил Технарь, переглянувшись с Гориллой и находящимся здесь же Снайпером. – Ну, а как только я закончу «сборку» и она не вызовет ни у кого никаких сомнений... Главное, Сева, чтобы не осталось трупов. Огонь, кислота – не мне тебя учить.
Гнатюк покинул «технический штаб» в смешанных чувствах. Да, он сумел четко выполнить то, что было приказано. Однако эти ребятишки, столь спокойно завалившие генеральского племянничка, очень не нравились Севе. Они были по-настоящему опасны, пожалуй, поопаснее продажных «упырей-ментов». Мысли о генерале Островном вернули Севу к скорбной действительности. Как ни крути, но именно ему придется сообщить генералу печальную новость.
– Ваш племянник погиб, – произнес Сева без лишних предисловий, как только вышел на прямую связь с генералом.
– Кто? – только и спросил после долгой паузы Валерий Павлович.
– Спецконвой, – ответил Гнатюк. – Мы не ожидали...
В этот момент на плечо Севы легла чья-то огромная ладонь. Обернувшись, Сева увидел перед собой двухметрового амбала, того самого, что застрелил старшего лейтенанта Островного. Двухметровый жестом показал Севе, что телефон надо передать ему. Гнатюк повиновался, беседовать далее с генералом ему не хотелось.
– Так сложилось, Валерий Павлович, примите мои искренние соболезнования, – глухим скорбным голосом произнес убийца генеральского племянника. – Денис случайно оказался на линии огня, мы были бессильны. Пацан молодой, горячий, опыта никакого... Теперь о деле, – немного изменив интонацию, убрав глухую скорбь, продолжил гигант. – Временно ситуацию буду контролировать я. Борилов моя фамилия, если запамятовали. Сенатор и его десантный дружок успешно выступили на два голоса. Вопросы, пожелания имеются?
Ни вопросов, ни пожеланий у милицейского генерала в данную минуту не нашлось.
Единственный участок с полностью построенными зданиями был населен специфическими личностями с короткими стрижками, мощными фигурами, одетыми в боевую униформу. Водорезов насчитал таких бойцов человек двенадцать. Это минимум. По периметру участка – видеонаблюдение. Идти на штурм вдвоем – явное самоубийство.
– Время, – напомнил Дима. – Мысли какие-нибудь есть?
– Или ты вызываешь свою «Альфу»... или мне придется идти туда одному, – пожав плечами, ответил Николай.
В самом деле – либо нужно брать резиденцию штурмом с помощью пары боевых отделений спецназа ФСБ, либо Водорезов прошмыгнет на территорию маленькой серой мышкой и попытается установить возможное местонахождение Гриднева и его товарища по несчастью, некоего Сенатора. Далее – по обстановке. Подобные задачи в Чечне Николай выполнял весьма успешно. Иначе был бы сейчас, как говорится, по другую сторону травы.
– В одиночку, значит? – переспросил Шумилов.
– Дима, один человек – большая мишень. Двое – в два раза больше... Времени мало, я пойду. Услышишь стрельбу – считай, я «сгорел». Тогда поднимешь «Альфу».
В таком деле стрельба – недопустимый брак. Дима это понимал. Он знал послужной список Николая, да и самого его изучил преотлично за годы училищного братства. Поэтому с «Альфой» он не торопился. У него явно были основания не делать громкого шума и не привлекать другие силы, даже спецназ.
Бугай в черной униформе, охраняющий въезд на участок, недоверчиво оглядел водителя грузовика, остановившегося рядом с воротами. Николай, правда, этого не видел, но отчетливо все представлял. Охранник с ленивым презрением рассматривал водителя Диму Шумилова, а Водорезов в это самое время находился в кузове. Грузовик был любезно позаимствован у гастарбайтеров, возводящих двухэтажный особняк на дальнем участке. Ну а в кузов загрузили пять фанерных коробок со всякой всячиной. В одной из таких коробок находился Николай. Из оружия у него имелся пистолет Макарова и специальный диверсионный нож с коротким, но острым лезвием.
– Куда прешь, чура? – осведомился охранник.
И вправду, с намотанным на голову полотенцем, треснутыми черными очками, Шумилов вполне походил на таджикского гастарбайтера.
– Куда-куда?! – подражая говору иностроителя, замахал загорелыми руками Дима. – Сам говорил, завтра привози. Вот привез – открывай ворота!
– Кто говорил? – насторожился охранник.
– Кто-кто?! Ты, – как ни в чем не бывало ответил Шумилов. – Или хозяин твой, я помню, что ли... Давай, открывай.
– На территорию не пущу! – категорично отозвался охранник, но тут же поинтересовался: – Что привез-то?
– Я знаю, что ли? Смотрю-интересуюсь грузом вашим?! – взвился Дима. – Все запечатано, смотри сам, если хочешь.
– Давай выгружай! – смилостивился наконец охранник.
Похоже, расчет оказался точным. На территории находилось одно недостроенное зданьице. То ли баня, то ли гостевой домик. Тот, кто руководил строительными работами, вполне мог заказать кое-какой материал. Водорезова выгрузили, и сквозь тонкую щель, имеющуюся в коробке, он понял, что оказался на территории, рядом с главными воротами. Димку с машиной на участок не пустили, как подполковник и предполагал. Шум отъезжающего автомобиля сообщил Николаю, что теперь он действует в одиночку. Между тем трое охранников приблизились к «грузу» и молча вскрыли один из четырех доставленных ящиков.
– Что за херня? – удивился один.
В самом деле, вскрытый ими ящик был под завязку набит битым кафелем (мусор, опять же позаимствованный у гастарбайтеров).
– Не понимаю, – отозвался второй. – Может, для утрамбовки?
– Какой утрамбовки?! Чего трамбовать-то?! – взвился третий. – Открывай вот этот!
Охранники вспороли липко-ленточную упаковку на втором ящике. Там оказалось не что иное, как ворох старых газет.
– Это для покраски, – не очень уверенно пробормотал первый охранник. – На пол постелить, на окна...
– Красить чего?! – вновь взвился третий, самый недоверчивый.
Ответа не последовало, и господа секъюрити вскрыли третий ящик. В нем, среди рваных пыльных телогреек, спецовок, а также двух строительных шлемов, находился и Николай. Благодаря своему небольшому росту он был надежно замаскирован. Однако, если коробку начнут перетряхивать или тыкать в нее острыми железными штырями, у Водорезова возникнут некоторые осложнения. Поэтому «ПМ» и диверсионный нож он держал наготове, в боевом положении.
– Тьфу, мать твою! – распечатав ящик, произнес недоверчивый третий. – Да здесь барахло какое-то вонючее!
– Это не барахло, это спецодежда, – заметил всезнающий первый.
– Открывай четвертый! – последовала команда недоверчивого.
Копаться в «вонючем барахле» ему, на удачу Водорезова, не захотелось. В четвертом же ящике оказались несколько мастерков и грязных покореженных валиков для сплошной покраски стен.
– Этот чурка нас с мусорной свалкой перепутал, мать его в рот, – прозвучал над самой головой Николая голос недоверчивого третьего. – Мы пойдем узнаем у Всеволода Борисыча, что с этим хламом делать, а ты его покарауль!
Через щель Николай сумел увидеть, что недоверчивый оставил охранять ящики того, кто разбирался в покраске и спецодежде. Это был не очень высокий, но очень молодой пацан со стриженной под ноль головой. Похоже, он недавно был рекрутирован из скинхедов, бритоголовых националистов-гопников. Таким образом, у Водорезова имелись три (в лучшем случае четыре) минуты. Пока охраннички дойдут до Всеволода Борисовича, пока сообщат... Нет, расчитывать нужно на три.
Бритоголовый и охнуть не успел, как оказался на земле, вниз физиономией. Водорезов весьма удачно уложил его между двух ящиков так, что издали их обоих было не разглядеть. Пацан попытался дернуться, даже слегка взвизгнул, но тычок в область поясницы успокоил его. Ствол пистолета уперся бритоголовому в болевую точку под левым ухом.
– Где те двое, кого привезли утром? – спросил Николай, добавив второй тычок по почкам, одновременно надавив при этом под ухо. – Высокий с длинными волосами и шрамами, а также седой? Где они?!