Получив сообщения от генерала Островного и собственного прапорщика Борилова, Климентий Михайлович Климов сделал пару пометок в электронном блокноте. События развивались именно так, как и помышлял генерал-гвардеец. Островного пора отодвигать в сторону. «Серый генерал» уже давно в поле зрения как Генеральной прокуратуры, так и кругов, близких к президенту. Тот же погибший Нечаев назвал его в последней статье зловещей фигурой и недвусмысленно намекнул, что Валерий Павлович является «крышей» незаконного оружейного бизнеса. Нечаева вовремя ликвидировали, журналист не успел назвать фамилии Клима, однако такой намек был сделан. Надо отдать должное – Островной неплохо спланировал «акцию прикрытия». Генпрокуратуре будет брошена «кость» в виде разоблаченной десантной группировки. Он же, Клим, останется вне малейших подозрений...
Климов отпустил водителя, сказав, что хочет пешком прогуляться до дома. Он и в самом деле двинулся по направлению к недавно отстроенному многоэтажному особняку, специально возведенному для высшего генералитета. Сейчас Клим был одет в гражданский костюм и выглядел преуспевающим менеджером. Однако свернул он не в арку, ведущую к охраняемому входу во двор генеральского дома, а прошел еще пару кварталов, потоптался у газетного киоска. Затем подошел к торгующему сувенирами немолодому продавцу, задал пару незначительных вопросов... Ничего не купил, быстрым шагом скрылся в соседней арке. Клим проверялся на случай слежки, хотя отлично понимал, что если за ним ведет наблюдение «наружка» ФСБ, столь примитивными способами ее не проведешь. Клим рисковал, но не поехать на сегодняшнюю встречу он никак не мог. Ко всему прочему, он был убежден, что ФСБ не решится его «пасти» без приказа сверху. А такого приказа в ближайшее время быть не должно. Климов двигался очень быстро, точно форсировал городской район во время боя. Он добрался до охраняемой автостоянки, сел в весьма скромные «Жигули». Именно на них он выезжал на особые встречи. Сперва Клим подкатил к весьма популярному в денежных кругах массажному салону, постоял рядом с главным входом, пару раз «перепроверился», просто так, для успокоения нервов. Затем тихим ходом въехал в соседний двор, притормозил у гаражей. И тут же некто быстрый, но при этом неприметный, распахнул переднюю дверцу «Жигулей» и уселся рядом с Климовым. Ни слова не говоря, Клим рванул со двора на предельной скорости. Проехав пару кварталов, «Жигули» затормозили рядом с бывшим кинотеатром, в котором ныне функционировал «секс-шоп». Как ни странно, народу рядом почти не наблюдалось. Клим при этом имел хороший обзор и сзади, и спереди.
– Здравствуйте, Климентий Михайлович, – только теперь поприветствовал Клима неприметный попутчик.
– Здравствуйте, – отозвался Клим. – У меня очень мало времени. Все, что я вам обещал, вы получите в течение следующей недели. Если, конечно, вы сейчас отдадите мне...
– Пожалуйста, Климов, – собеседник протянул генералу конверт.
Клим распечатал его, углубился в изучение находившихся там бумаг. В эти минуты Климов сильно пожалел, что в годы учебы в академии был не слишком усерден в изучении английского. Тем не менее смысл изложенного в них стал вскоре понятен генералу.
– Это документы на приобретенную на ваше новое имя виллу, – пояснил собеседник. – А это оно само, – кивнул он на удостоверение личности, которое Клим продолжал внимательно изучать. – Ваше новое имя.
– Роберт Комински?! – переспросил Клим. – Поляк?
– Гражданин мира, – слегка усмехнулся собеседник. – В вашем положении лучше быть поляком. Вы недостаточно хорошо знаете английский.
– Чем подтвердите подлинность этих бумаг?
– Личной заинтересованностью моего ведомства в вашей фигуре, имеющей столь значительный чин и возможности.
Собеседник говорил по-русски без акцента, но, пожалуй, слишком правильно и четко. Это и выдавало в нем отнюдь не коренного российского жителя.
– Пожалуй, – согласился Клим, убрав бумаги. – Связываемся через неделю, вечером во вторник.
Собеседник довольно сухо попрощался и покинул салон «Жигулей». Неторопливым шагом направился в сторону ближайшего метро. Климов проводил его тяжелым испытующим взглядом. Сегодня наконец он, Клим, получил то, что было обещано ему еще полгода назад. Это означало, что... О черт, за собеседником двигались две блондинистые бабы в джинсах. На расстоянии, однако не выпуская из поля зрения. За климовским собеседником может вестись наблюдение?! Один черт – ФСБ не решится в ближайшее время тронуть генерала Климова. Да нет, это никакие не фээсбэшницы – обычные толстожопые тетки, не блещущие ни красотой, ни умом. Остановились у подъезда, чешут языки, чему-то хохочут. Собеседник, между тем, окончательно скрылся из виду.
Итак, полученные бумаги означали, что генерал-лейтенанту Климову пришла пора реорганизовать свой бизнес, подчистить (точнее, зачистить) тех, кто с этой минуты в него не вписывается... А потом уйти.
Да, да – УЙТИ.
Но уйти изящно, чисто, не оставив за собой грязного шлейфа. Просто исчезнуть... Но не оставлять без контроля дальнейший бизнес, регулярно получая собственный немалый процент. Не деля его ни с какими островными и прочей «серостью».
Раз – и! Два – и! Три – и! Четыре – и!
Кажется, я заслужил оценку «хорошо», подумал Водорезов. Тем более что «мишеней» на сей раз было не три, а четыре. Хватило четырех выстрелов – четыре мощных тела лежали сейчас у входа в подвальное помещение.
– Гриднев, если ты там, выходи! – не очень громко скомандовал Николай.
Немного времени, как раз на отход, у них оставалось. Стрельба вряд ли вот так сразу привлечет остальных боевиков, так как монголоидный предводитель имел намерение изрешетить неких Сенатора и Рамзеса, не используя при этом бесшумного оружия и глушителей.
– Водорезов?
На пороге появился Сашка. Именно такой, в той же одежде, что в «фильме» и на картинках начинающего режиссера Терентьевой. Рядом с ним тут же вырос крупный, плотный и уже немолодой дядя с ручищами, синими от татуировок. Не иначе сам Сенатор.
– Ты кто? – тут же спросил Сенатор.
По его голосу было ясно, что он привык быть господином положения. Ответить ему «хер в пальто» Николай, однако, не успел. Сашка и Сенатор неожиданно рухнули, точно скошенные битой городки. Из-за их спин прямо на Водорезова выскочил монголоид. Несмотря на свою бочкообразную комплекцию, он оказался легким и прыгучим. В прыжке он исхитрился выбить у Николая из рук «ПМ». Похоже, по огневой Водорезов получил-таки «неуд». Николай сумел блокировать атаку в голову, вынужден был отступить на целый шаг назад. Монголоид оказался гораздо тяжелее, хоть и был почти одного роста с подполковником. Едва заметные глазки-щелочки сейчас казались мертвыми, пустыми, ничего не выражающими. Только оскал зубов выдавал ярость противника. Он явно привык решать все проблемы парой сокрушительных, хорошо отработанных ударов. В случае же с Николаем их требовалось несколько больше. Монголоид провел еще одну атаку, Водорезов сумел кое-что блокировать, частично уклониться, но равновесие не удержал и оказался в партере, на одном колене. Монголоид тут же нанес Николаю удар в височную область, что неминуемо должно было привести к концу поединка. Только он не учел, что на колене Водорезов оказался не вследствие его атаки, а потому, что именно из этого положения ему было наиболее удобно взять летящую в висок ручищу монголоида на так называемый рычаг. Старый как мир, лишенный внешней вычурности милицейский приемчик для обездвижения и конвоирования. Однако Водорезову конвоировать монголоида было недосуг, да и некуда, поэтому Николай довел рычаг до логического конца. Надавив под локоть, рванул взятую на излом клешню вниз. Монголоид взвыл, но тут же затих, получив удар фалангой указательного пальца в собственный висок. Как говорится, тем же концом по тому же месту. Щадить монголоида подполковник был не намерен – в памяти всплыли кадры Катиной съемки, когда этот узкоглазый троглодит добивал раненого бойца спецконвоя. Машинальным движением Николай обшарил одежду поверженного монголоида. Ничего особенного, кроме двух смятых бумажек с какими-то фразами. На всякий случай захвачу с собой, подумал он, Димка разберется.
Схватка длилась чуть более двенадцати секунд. Еще один «неуд», что тут еще скажешь...
– Ни хера себе, – присвистнул поднявшийся на ноги пожилой Сенатор. – Ты пацан из лютых. Кто такой?
– Это Водорезов, тоже из рамзесов, – пояснил также вставший на обе конечности Гриднев.
Выходит, я тоже «из рамзесов», сообразил Николай. Только теперь он понял, какой именно «неуд» у него случился по огневой. Подполковник целил монголоиду в корпус, так как башка у него была стриженая, маленькая и без шеи. Однако попал Водорезов точнехонько в автомат, который бандит держал на изготовку у самой груди. Бандюган, надо отметить, быстро сообразил, что, когда стреляют, лучше прикинуться трупом, а уж потом разобраться, что к чему. Водорезовская пуля искалечила автомат, сделав его непригодным к стрельбе. Именно поэтому узкоглазый пошел врукопашную... А Водорезову, как ни крути, «неуд». Хорошо еще, что этот «неуд» не в виде дырки в голове.
– Берите оружие, и уходим, – скомандовал Николай.
Сенатор и Саша не заставили себя долго ждать. Вооружившись трофейным оружием, они двинулись вслед за подполковником. Под прикрытием все тех же бочек, перевернутой джакузи и джипа добрались до ворот. Бритоголовый пацан-охранник продолжал отдыхать в ящике со спецодеждой. Прощаться с ним Водорезов не стал, лишний раз пугать, впрочем, тоже.
Дима Шумилов выехал им навстречу, когда все трое миновали строящийся поселок и вышли к лесу. На сей раз он не был в образе гастарбайтера и сидел за рулем собственного, снабженного затемненными стеклами автомобиля.
Глава 8
– В столицу? – поинтересовался Николай, не торопясь при этом убирать оружие.
– Дай бог успеть... Там, – Дима кивнул в сторону поселка, – скорее всего уже подняли кипиж и связались с кем надо.
Скорость Шумилов не снижал. Ровно до дорожной таблички, на которой название поселка Чистоозерный было перечеркнуто. Это означало, что поселок остался за спиной. Впереди была дорога на Москву.
– Коля, – повернулся к подполковнику Шумилов. – Нужно проверить мост. Если там усиленный наряд – пиши пропало.
Без лишних вопросов Водорезов покинул машину и двинулся вперед, к мосту. Двигался он лесом, и вид у него сейчас был, точно у грибника. Не доходя метров шестидесяти до моста, Николай пригнулся и достал бинокль. Дима оказался прав. Мост был перекрыт наглухо. Две машины ДПС[17] , плюс какие-то ребята в камуфляже и с автоматами, плюс какие-то штатские. Позы напряженные, оружие сжимают крепко. Воевать с ментами? Пойти на прорыв? Нет, от такого боестолкновения лучше уклониться. Между тем в небе показался вертолет. Когда он подлетел поближе и начал снижаться, Николай разглядел, что вертолет приписан к отдельной эскадрилье МВД. Запросто так подобная машина в полет не отправится. Как только вертолет приземлился, из него первым делом вышли двое автоматчиков в черном. Затем неторопливо выбрался высокий худощавый мужчина лет сорока пяти, с прилизанными волосами. Одет в штатское, причем весьма недешевое штатское, включая ботинки. Остальные менты вытянулись перед ним чуть ли не по стойке «смирно». Стоп! Да это же и есть генерал Островной собственной персоной! Пару раз Николай видел его в теленовостях и один раз живьем, в Чечне. Тогда тот, правда, был не в пиджаке, а в камуфляжной куртке и черном берете, точно матерый командир спецназа. Однако прическа под тем беретом была точно такая же, прилизанно-приглаженная, лаком напомаженная. Генерал Островной прибыл тогда в Чечню с целью чем-то поруководить. Чем, подполковник (тогда еще майор) Водорезов так и не узнал, хотя его подразделение стояло рядом. Зато Островной охотно жестикулировал перед многочисленными телекамерами, заверяя, что с чеченскими бандформированиями будет покончено через пару недель. Да, такие заявления он делал без малого пять лет назад. Потом были «Норд-Ост», Беслан, прорыв в Ингушетию. В Чечне генерал пробыл дня четыре. Передвигался исключительно под прикрытием двух БПМ и роты вэвэшного спецназа. А когда вернулся в Москву, был немедленно представлен к боевому ордену. Когда Водорезов с ребятами наблюдали церемонию награждения (ее опять же показывали по центральному каналу ТВ), их разбирал злой смех...
Сейчас лицо Островного было напряжено. Он дал пару указаний своим подчиненным, оглядел недобрым взглядом окрестности и вновь вернулся в вертолет. Винтокрылая машина поднялась в воздух и устремилась в сторону поселка Чистоозерный. «В плен бы тебя взять», – мысленно усмехнулся Николай. И лишь в этот момент осознал всю абсурдность ситуации. Они, законопослушные граждане, офицеры Российской армии, вынуждены скрываться от нашей же милиции, которая должна быть законопослушна по определению. Бред какой-то. Спецназовец ВДВ загорелся желанием взять в плен милицейского генерала... Такое впечатление, что они с Димой и Гридневым находятся на оккупированной территории. Оставили «родные» войска и область, и город. А теперь, выходит, они партизаны?! Бред...Тем не менее другие определения сложившейся ситуации в голову не приходили.
– Значит, Сам здесь, – выделяя «САМ», проговорил Дима, как только Николай выложил ему свои разведданные.
– Ментяра генеральский, – подал голос до этого не слишком многословный Сенатор. – Слуште, Рамзесы, вы сами-то кто?
– Давайте без лишних вопросов, Глеб Виссарионович, – ответил Шумилов.
– Но ты-то явно из конторских, – не слишком любезно проговорил Сенатор.
– А ты из «синих», – встрял Николай, желая поставить этого уголовничка на место. – Тоже явно...
– Кто это такой большой? – без угрозы в голосе осведомился Сенатор.
В самом деле, этот седой татуированный дяденька был чуть ли не на голову выше своего недавнего освободителя, шире в плечах, да и жизненный опыт у него имелся немалый. Пусть не боевой, но тоже под ножами и пулями бывал.
– Сенатор, меня зовут Николаем, – очень спокойно произнес в ответ подполковник. – И, если бы не мы с Дмитрием Сергеевичем, – он кивнул на Шумилова, – в данную минуту твой труп растворялся бы в кислоте.
– Благодарствую, господа хорошие, – стараясь не ронять свой авторитетский статус, ответил Сенатор. Похоже, он понял, что время на лишние разговоры тратить опасно. Поэтому слово вновь перешло к Шумилову.
– Район закрыт наглухо, – сказал Дима. – Островной нам уйти не даст. Придется вызывать вертолет. Наш, фээсбэшный, из пограничной эскадрильи. Думаю, «ЗРК» господа Климов и Островной применять не решатся. Хотя, кто их знает...
Да, судя по всему, Водорезову и Диме удалось сломать некий тайный замысел этих двух мерзавцев в штанах с лампасами. А покушения на свой бизнес такие господа не прощают.
Поселок Чистоозерный представлял собой то, что в былые годы именовалось как смычка города и деревни. С одной стороны, сельские домики с огородами, с другой – вполне современные многоэтажные строения. Имелось и озеро. Когда они проезжали мимо озера, стало ясно, что чистым его можно назвать с большой натяжкой. Да, по большому счету, этот Чистоозерный был скорее небольшим городком с сельскими постройками. Шумилов заехал на окраину поселка-городка, где располагалось огромное футбольное поле, окруженное беговыми дорожками.
– Бывший стадион, – пояснил Дима.
В самом деле – для вертолета нужна была какая-никакая площадка. Футбольное поле вполне подходило для этого. К тому же вокруг него было открытое пространство, и подобраться к ним незамеченными теперь было невозможно. Ко всему прочему, Шумилов поставил машину за полусгнившим, ржавым ангаром, в котором в былые годы хранился разный спортинвентарь. Связавшись по мобильнику со своими, Дима сообщил, что ждать придется не менее получаса.
– Для начала прочешут лес... Перекроют границы на выезде из Московской области. За сам поселок возьмутся часа через два, никак не раньше. Согласен, Николай? – спросил Водорезова Шумилов.
– Будем надеяться, – пожал тот плечами. – Тем не менее дозор я бы выставил.
Саша Гриднев поймал его взгляд. Молча взял трофейный автомат и бинокль. Далеко отходить он не стал, расположился рядышком, под прикрытием все того же рыжего от ржавчины ангара.
– По милиционерам не стрелять, – произнес Шумилов. – Нас могут спровоцировать на это... В крайнем случае – рукопашная.
Возразить было нечего. Все-таки милиция – это милиция, а не оккупационные войска. Вроде бы... Чтобы скоротать время, Водорезов протянул Шумилову две мятые бумажки с текстом, найденные в кармане у монголоида.
– Понятно... – не очень уверенно отозвался Дима, бегло изучив их. – Кажется, я был прав. Да, точно! – В его голосе появилась уверенность. – Это текст радиоинсценировки! Один парень из ФСБ – это я. А ты, Водорезов, штатный киллер и подрывник. На тебе трупов...
Николай пребывал в оцепенении. Лихо задумано. Если бы не Дима, через пару дней его бы арестовали и... Впрочем, сейчас трудно сказать, что произойдет через пару дней. Все-таки Шумилов контрразведчик от бога. Этого у Дмитрия не отнимешь.
– Умный ты, Дмитрий Сергеевич, – с неожиданной печальной интонацией в голосе произнес Сенатор. – Так все оно и было...
И Сенатор изложил подлинную историю происходящих событий.
– Для этого вас и свели вместе, – подвел итог Шумилов. – Преступный авторитет Сенатор вступает в преступную связь с коррумпированными офицерами спецназа ВДВ. Заваривается совместный оружейный бизнес. Как только журналист Нечаев, славящийся своей бескомпромиссностью и принципами, это вскрывает, Гриднев лично ликвидирует Нечаева. Оружейная мафия в лице парня из ФСБ Шумилова и десантника Водорезова организовывает побег Гриднева и Сенатора. Однако доблестная милиция под руководством генерала Островного обезвреживает всю группировку. Шумилов и Водорезов задержаны, а Сенатор и Гриднев убиты при задержании... Вот так, Глеб Виссарионович.
– Выходит, ты, конторский, и в самом деле спас меня, – не спрашивая, утвердительным тоном произнес Сенатор.
– А теперь скажи мне, Глеб Виссарионович, о твоем месте и роли в оружейном бизнесе, – вежливо поинтересовался Шумилов.
Сенатор секунд пятнадцать молча смотрел то на Шумилова, то на спину и затылок дозорного Гриднева.
– Не под протокол... – наконец произнес он. – И еще одно условие, Дмитрий.
– Говори.
– Как только мы выбираемся из всего этого... Одним словом, я ухожу, и ты делаешь вид, что меня ни разу в жизни не видел.
– У тебя есть где отсидеться? – спросил Шумилов.
– Лет пять ты обо мне не услышишь. В России меня не будет.
– Я принимаю твои условия, – кивнул Дима. – Рассказывай.