по телевизору, почему-то, не сообщали.
На этот раз мы в составе четырех семей: мы, Чемирисовы, Талалаевы и Тарарины, пошли во вторую лесополосу жарить шашлыки, чтобы и не очень далеко идти было, и чтобы с дороги нас не было видно. Была безветренная погода и светило солнышко, настроение было прекрасное, хотя мороз чувствовался. Мы насобирали сушняка и развели костер. Пока нагорали угли для шашлыка, выпили по рюмке и закусили колбаской под названием «Ветчина рубленная», другую колбасу в то время купить в Оренбурге было невозможно. Угли нагорали медленно, народ начал замерзать, поэтому, выпили еще по рюмке. Костер от холода немного спасал, но не совсем. Пока стоишь к костру лицом, передняя часть тела чувствует себя прекрасно, а вот спина мерзнет, поворачиваешься к костру спиной, спина отогревается, но замерзает передняя часть тела, а нос и щеки приходится тереть руками, чтобы не отморозить.
Наконец-то угли нагорели, и мы пожарили шашлыки, которые, кстати, получились очень вкусными. Еще по три рюмки под шашлычок, и мы с ним успешно справились, но костер больше не горел, а остывающие угли уже так не грели, ноги стали замерзать, и мы двинулись домой. Ноги не хотели нагреваться даже при быстрой ходьбе, поэтому всех стал интересовать вопрос: «А сколько сегодня градусов мороза?» Когда дошли до первого дома, в котором жили Тарарины, Гриша побежал домой, чтобы посмотреть на градусник. Он высунулся из окна квартиры и крикнул нам: «Почти сорок градусов». Так вот почему было так холодно, оказывается шашлык мы жарили в сорока градусный мороз.
Но обычно нам везло, всю неделю, в рабочие дни, стоял жуткий холод, а к выходным у нас была оттепель, всего 20 – 25 градусов мороза. В такие дни начальник штаба армии выделял два автобуса, на которых все желающие могли поехать в Зауральную рощу кататься на лыжах. Если в такие дни я не был в командировке, то мы всей семьей ехали на эту прогулку. Жаль только, что полгода в году я проводил в командировках. Лиля тогда ходила в детский садик, где воспитательницы часто спрашивали детей, чей папа сможет сделать ту или иную вещь для садика. Дети наперебой поднимали руки, предлагая услуги своих пап, только Лиля руку никогда не поднимала.
– Лиля, а твой папа, что, ничего не умеет? – как-то спросила ее воспитательница.
– Мой папа все умеет! – гордо ответила Лиля. И грустно добавила, – только его дома никогда не бывает.
Но когда я был дома, мы всегда выезжали на лыжную прогулку. Зауральная роща, о чем говорит само ее название, находилась на другом берегу реки Урал, то есть уже в Азии, недалеко от нашего аэродрома. Нас возили в пионерлагерь, который в зимнее время, в выходные дни, использовался как турбаза. Там работал буфет, можно было попить чая или кофе, а также выдавали напрокат лыжи с ботинками, по-моему, за чисто символическую плату, или даже бесплатно, под залог какого-либо документа, мы этой услугой никогда не пользовались, так как имели свои лыжи. Вместе с нами всегда ездили Климины и Аксеновы, иногда к нам присоединялась и Лариса Чемирисова с Леной. Турбаза располагалась на берегу старицы реки Урал, на противоположном, высоком берегу которой, был полуостров в летнее и зимнее время, и остров при разливе. На полуострове рос густой лес, поэтому, там никогда не было ветра, а, следовательно, были идеальные условия для лыжных прогулок. По надежному толстому льду старицы, всегда покрытому толстым, утоптанным слоем снега, мы переходили на полуостров, где можно было покататься с горок, и где также имелись две лыжные трассы: на 10 км, и на 3 км. Детям там, прежде всего, нравилось кататься с горок, то есть с достаточно крутого берега реки спускаться на лед старицы. Лиля не боялась крутых спусков, и почти никогда не падала, в любом случае – никогда не плакала. Но я хотел, чтобы она еще и ходить на лыжах научилась, поэтому обучал ее технике ходьбы на лыжах и заставлял, до катания на горках, пройти сначала трех километровую трассу. Для ребенка, которому было 3,5 года это, возможно, было и многовато, но она с этим прекрасно справлялась, так как очень хотела покататься с горок. Поэтому, Галя с Лилей сначала шли по трех километровой трассе, а я пробегал десятку, после чего шел по трех километровой трассе им навстречу. Гале было холодновато идти с Лилиной скоростью, поэтому, она периодически уходила вперед, а потом возвращалась к Лиле.
Лиля постепенно к этой трассе привыкла, и уже не боялась ходить по ней одна, поэтому Галя, со временем, перестала ходить кругами, а после прохождения трассы ждала нас возле горок. Я обычно встречал Лилю на середине этой короткой трассы, и мы вместе продолжали путь дальше. На этой трассе обычно никого не было, только раз Лиля мне сказала, что к ней собачки приходили. Я удивился, откуда здесь могли взяться собачки, по моему представлению, здесь, кроме нашей группы, никого не должно было быть.
– Ты их не испугалась, – спросил я ее.
– Нет, ответила Лиля, – они были маленькие.
Меня это успокоило, и я не стал задумываться, откуда взялись эти собачки. Лиля, по-прежнему, проходила свою трассу одна, мне как-то и в голову не приходило, что ей могло быть страшно в лесу одной.
На фото Галя с Лилей в Зауральной роще
В очередной раз мы приехали на базу и пошли каждый по своей трассе. Была очень комфортная погода, светило солнышко, и пели лесные птички. Душа сливалась с этой природой, настроение было прекрасное, дышалось легко и свободно, как будто я и не прошел эти десять километров. Пошел навстречу Лиле, вот уже и место, где мы обычно встречались, но Лили не было.
– Может что-то с лыжами случилось, – забеспокоился я, – как бы не замерзла, если будет стоять.
Ускоренно пошел дальше, но Лили нигде на было. На трассе вообще никого не было. Вышел на старицу и подъехал к горкам, где стояла Галя. Лили возле нее тоже не было, и где она, Галя не знала. Проехал на базу, вдруг Лилю кто-то туда увел, но ее и там не было.
Мне стало страшно, а вдруг она пошла по старице к Уралу, а там ведь лед тонкий, на прошлых выходных там один старший лейтенант провалился вместе с лыжами, рыбаки его еле спасли. Они его предупреждали, чтобы туда не шел, но он их не послушался, понадеялся, что на лыжах не провалится. А закончилась эта история вообще кошмарно. Придя домой, этот старший лейтенант, чтобы не заболеть, выпил коньяка и лег в теплую ванну, чтобы как следует прогреться. Но ему показалось, что холодно в самой ванной комнате. Чтобы нагреть комнату, он включил обогреватель с открытой спиралью и поставил его на табуретку рядом с ванной. Потом, случайно задел его, и опрокинул в ванную. Прямо фаталист какой‑то, как будто нарочно искал свою смерть.
Мы с Галей начали опрашивать знакомых, вдруг кто-то из низ видел Лилю, но ее никто не видел. Решили прочесывать лес вокруг лыжной трассы. Все вместе пошли на трассу и стали небольшими группками, по 2 – 3 человека, проверять лес по всем отходящим от трассы следам, как лыжным, так и пешим. Лилю удалось обнаружить Аксеновым, которые, по таким следам, через пару километров вышли на подобный нашему лагерь, в котором играла музыка и веселился народ. Лиля сидела за столом, и пила чай с пряником. Оказалось, что двое пенсионеров, бабка с дедкой, наслаждаясь прекрасными погодой и природой, гуляя по лесу забрели слишком далеко от лагеря, и там, среди леса, увидели одинокого потерявшегося ребенка, который, пытаясь выбраться из леса, шел на лыжах совершенно в противоположную сторону, еще больше углубляясь в лес. Они убедили Лилю в том, что она заблудилась, и забрали с собой, сказав, что папа с мамой уже ждут ее в лагере. В лагере по радио объявили о нашедшемся ребенке, но его родители не находились. Тут и подоспели Аксеновы, которые забрали Лилю на нашу турбазу. Это ЧП закончилось благополучно. Больше Лилю одну мы в лесу не оставляли. До молодых и бестолковых родителей наконец-то дошло, что дочь могут просто увести, и мы ее никогда больше не увидим. Такие события, как похищение детей, в то время были большой редкостью, но иногда они происходили.
На фото Лариса Чемирисова с Леной
Через пару лет, когда Лиля и Лена немного подросли, мы иногда рисковали оставлять их на этой трассе вдвоем, но чаще они проходили эти обязательные три километра вместе с мамами.
Рыбалка в Оренбурге и его окрестностях
Во время службы в Оренбурге мне удалось половить рыбу не только в реке Урал, но, благодаря частым командировкам, и в реках Ишим, Ахтуба, а также в небольшой речушке Кумак, впадающей в Кумакское водохранилище. Чаще всего, конечно ловили карасей в небольшом озере Малый Киржач, находившемся буквально в двух километрах от нашего дома. Как называется это озеро, мы тогда даже не знали, это было одно из трех озер, расположенных на колхозных полях. Возле этих озер проходила проселочная дорога, ведущая к реке Урал, до которой от озер было не больше километра, но туда на рыбалку мы ходили редко, дважды летом были там с моим начальником, Валерием Петровичем Степаненковым, и, с ним же, дважды зимой. Летом на поплавочные удочки мы там немножко рыбы поймали, но не понравилось то, что удочки нужно было очень часто перезабрасывать, так как поплавки сносило быстрым течением. Ловить рыбу на нашем озере было гораздо комфортнее. Во-первых, ничего не нужно перезабрасывать, забросил удочку, и сиди, жди поклевку. А во-вторых, караси в озере ловились гораздо крупнее, чем плотвичка и окушки в Урале. Караси клевали не очень часто, но все они были больше ладошки, не менее 200 г, а если повезет, то и на полкило можно было вытащить. Поэтому пришли к выводу, что летом ходить на рыбалку на Урал нет смысла, в озере и рыба клюет крупнее, и идти ближе. А еще в озере ловились раки. Мы их ловили специальными раколовками, называемыми волокушей, изготовленными из П-образной ножки раскладушки, представляющей собой изогнутую алюминиевую трубу. В оба конца трубы забивали деревянные пробки, чтобы в трубе сохранился воздух, затем, на концах этой П-образной трубы, просверливали отверстия, в которые вставляли шести миллиметровую проволоку, соединяющую концы трубы, в результате чего получался замкнутый прямоугольник. При опускании в воду, это сооружение, благодаря тяжелой проволоке, лежало на дне, а, благодаря наличию воздуха в трубе, стояло вертикально. С одной стороны, к этому прямоугольнику привязывалась сшитая мешком сеть, а с другой – четыре метровые веревки, которые связывались вместе, и дальше привязывались к одной длинной веревке. При забросе в озеро, такая волокуша устанавливалась всегда вертикально, и проволока находилась на дне. Теперь оставалось только тянуть за веревку и собирать раков со дна озера в волокушу. При каждом забросе вытаскивали 5 – 10 раков, полчаса ловли, и ведро раков есть.