— Приветствую вас, мистер Гарибальди. И вас, мистер Велш. Я ведь не обознался?
Велш был настолько поражен, что даже не стал скрывать своего изумления.
Он обернулся к Гарибальди и произнес:
— И он отправится с нами на Приму Центавра? Он подходит? Он?
— Доверьтесь мне, — произнес гражданин Г'Кар с Нарна, и в его единственном глазу промелькнула веселая искорка. — Вы даже не заметите моего присутствия там.
Глава 12
Лондо крайне редко позволял себе показывать свои истинные чувства перед Дурлой, но сейчас был именно такой случай. Он вскочил с трона, изумленно открыв рот.
— Вы в этом уверены? Это действительно они?
Дурла утвердительно кивнул.
— Вне всякого сомнения, Ваше Высочество. Их проверили на таможне. Это они.
— То, что он послал сюда мистера Гарибальди, меня не удивляет, — медленно произнес Лондо, начав расхаживать по тронному залу. — Да и Велша я припоминаю.
Очевидно, он должен прикрывать Гарибальди. Но Г'Кар? Здесь?
— Выдающаяся личность, — заметил Дурла. — Я был там, когда он разорвал свои цепи, отказавшись подчиняться Картажье. Это было… ничего более впечатляющего мне на своем веку видеть не довелось.
— Возможно, больше и не доведется, — ответил Лондо. — Но я так и не понял, Шеридан, что, гений, или он окончательно спятил, или и то и другое?
— Так что же нам делать, Ваше Высочество?
Лондо выглядел смущенным.
— Вы спрашиваете у меня, что нам делать дальше? Министр, я поражен.
Шокирован и испуган. Обычно это вы указываете, что надо делать, а я лишь следую вашим курсом. С чего это вы вдруг решили оказать мне такую честь?
— Ваше Высочество, вы преуменьшаете свой вклад, — сказал Дурла.
— Я прекрасно знаю, каков мой вклад, Дурла. Не вздумайте меня дурачить.
Это скверно для вас закончится. Или Мэриел уже успела научить вас более изощренным хитростям?
Дурла напрягся, услышав эти слова.
— Я не понимаю, зачем оскорблять леди Мэриел, Ваше Высочество.
— Поверьте мне, — твердо произнес Лондо, — леди Мэриел никому не удастся оскорбить.
Он взмахнул рукой, указывая, что тема закрыта.
— Ладно. Просто отнесемся к ним как можно более вежливо. Они пришли, чтобы поговорить. Так дадим им эту возможность. Видимо, Шеридан специально составил эту делегацию из моих старых знакомых, в надежде на то, что я буду верен прежним отношениям.
— И… это действительно так?
Лондо усмехнулся.
— В первую, последнюю и всякую другую очередь я верен Приме Центавра. И вам это прекрасно известно.
Дурла поклонился и произнес:
— Как скажете, Ваше Высочество.
— Да, — тихо ответил Лондо, и в его голосе прозвучало гораздо меньше убежденности, чем ему хотелось бы, — как я скажу.
Когда они поднимались по ступеням парадной дворцовой лестницы, Г'Кар слегка замедлил шаг. Гарибальди, заметив это, попятился, вынудив остановиться эскортирующих их гвардейцев. Положил руку Г'Кару на плечо и спросил:
— Что-то не так?
— Всего лишь… неприятные воспоминания, — медленно ответил Г'Кар. — Странно. А я-то думал, что они не будут меня беспокоить. Занятно: когда кажется, будто знаешь о себе все, всегда откроешь что-нибудь новое, до сих пор неизвестное.
— Действительно, занятно, — согласился Гарибальди. Но, судя по его лицу, сложно было сказать, понимает ли он суть разговора. — Может, вам лучше подождать здесь…
Но Г'Кар решительно покачал головой.
— Все будет нормально. Не беспокойтесь на мой счет. Полагаю, что после всех испытаний, через которые мне довелось пройти, я смогу справиться как с этими «неприятными воспоминаниями», так и с парой лестничных пролетов.
Он глубоко вздохнул, и, спустя пару секунд, они вошли во дворец.
Там их ожидали несколько министров. Ни одно лицо не показалось знакомым Г'Кару…. за исключением, пожалуй, одного. Г'Кар секунду пристально разглядывал этого центаврианина, а потом произнес:
— Мы не могли встречаться раньше, сэр?
— Вряд ли. Я — министр Дурла, — ответил центаврианин, а потом представил им остальных. Из всех министров Г'Кара больше всего заинтересовал Валлко, министр духовности.
— Император с нетерпением ждет встречи с вами, — сказал Дурла. — Пойдемте.
Сопровождаемые эскортом, они зашагали по длинному коридору. Г'Кар заметил, что гвардейцы не сводят с них настороженных взглядов… Точнее, с него. Они наблюдали за ним. Г'Кар задумался о том, не отведена ли ему роль приманки? Окружающие просто не сводили с него глаз, так что на Гарибальди с Велшем никто, скорее всего, не станет обращать внимания.
Некоторое время тишину нарушал лишь стук их шагов. Наконец, Валлко заговорил:
— Насколько я понял, вы являетесь на своей родине кем-то вроде религиозного лидера?
— Так меня называли, — признал Г'Кар. — Но, честно говоря, такой статус меня не устраивает. К счастью, мне удалось убедить мой народ воспринимать меня в более приемлемой форме.
— И в какой же?
— В качестве советника. Который призывает к сдержанности и, осмелюсь сказать, мудрости. Но мне претит мысль о том, что меня считают кем-то вроде бога или даже лидера. Пусть другие ведут за собой наш народ, а я постою в сторонке, похлопаю им. Или сделаю все, что в моих силах для того, чтобы их направлять.
— Сдержанность? — вмешался министр, представленный гостям, как Лион. Он произнес это слово так, будто оставшуюся часть тирады Г'Кара прослушал. — В устах нарна это слово звучит странно. Вы считаетесь весьма воинственной расой, для которой сдержанность вряд ли имеет особое значение.
— Да, мне уже приходилось слышать такое мнение. А еще я слышал, что центавриане сплошь лживые и жадные ублюдки.
Со всех сторон послышались гневные вздохи. Гарибальди бросил на Г'Кара испепеляющий взгляд, но нарн не обратил на это внимания. Он говорил настолько спокойно, что не похоже было, что он пытался кого-то оскорбить.
— Теперь, конечно же, если я услышу такие заявления, то выйду вперед и скажу: «Нет-нет! Нельзя верить россказням!» О, конечно, центавриане несколько раз хватали меня, выкололи мне глаз и украсили мою спину таким количеством шрамов, что я и по сей день не могу спокойно на ней спать. Но разве это причина для того, чтобы проклинать всю расу? Нет, конечно же, нет! Грубо и недостойно предавать всю цивилизацию анафеме из-за поступков отдельных членов общества, не так ли, министр? Вы согласны со мной?
Лион, возвышающийся над нарном, явно был готов задушить Г'Кара голыми руками, но Дурла лишь вежливо улыбнулся:
— Всецело, господин посол.
— Позвольте, позвольте… я больше не посол. «Гражданин» Г'Кар будет более уместно.
— Гражданин Г'Кар. Хорошо. Нам сюда.
Они перешли в другой коридор, и Г'Кар заметил, что Лу Велш отчего-то начал хмуриться. Он попытался рассмотреть, что так заинтересовало Велша, и быстро обнаружил причину: молодые парни в одинаковой униформе, которые, казалось, заполонили весь дворец. Черные мундиры с красной лентой поперек груди, вроде знака отличия.
— Кто это? — вдруг спросил Г'Кар, указав на одного из проходивших мимо юношей, того, который прямо-таки ожег его взглядом.
— Первые Кандидаты. Наша молодежная организация, — ответил министр Лион.
— А, Гитлер Югенд, — заметил Лу Велш.
Лион смущенно посмотрел на него.
— Что?
— Да так, ничего, — быстро ответил Велш, явно желая замять тему. Лион покачал головой так, будто хотел сказать, до чего же странными кажутся ему эти земляне.
Их ввели в тронный зал, который оказался пустым. «Лондо всегда предпочитал подготовить свое появление», подумал Г'Кар, и инстинкт его не обманул. Мгновением позже в зал вошел Лондо, преисполненный такого энтузиазма, что был похож на облаченное в белый мундир торнадо.
— Мистер Гарибальди! — закричал он, как будто Гарибальди находился на другом конце города. — Гражданин Г'Кар! Мистер Велч…
— Велш, — поправил его Лу.
— А, какая разница?! Вы здесь, как бы вас там ни звали. Садитесь, садитесь же, — он сделал знак центаврианам, которые их сопровождали: — Оставьте нас, вы все.
Г'Кар порадовался, увидев, что на лицах министров отразилось явное недоумение.
— Ваше Высочество, — медленно начал Дурла, — если вы намереваетесь обсуждать дела, касающиеся Примы Центавра, то разве мы не должны при этом присутствовать, дабы представлять интересы народа?
— Народ — это я, — ответил Лондо. — Это нелегкое бремя, которое я несу с радостью, одно из многих. Когда встречаются старые друзья, Дурла, их общение называется болтовней. Но, стоит пригласить министров, как вечеринка тут же превратится в совет. Сейчас в этом нет надобности. Но будьте покойны: если я почувствую, что кто-то хочет обсудить что-то важное, то немедленно пошлю за вами. А теперь вы можете быть свободны.
— Но, Ваше Высочество, — начал Дурла.
В манерах Лондо произошла какая-то неуловимая перемена.
— Пусть вас не смущает слово «можете». На самом деле, у вас нет выбора.
Дурла молча проглотил эти слова, а потом махнул остальным министрам. Они последовали за ним и, когда за ними захлопнулась дверь, в помещении осталось лишь несколько гвардейцев.
Из того, что гвардейцы остались, Г'Кар тотчас сделал вывод, что Лондо вовсе не собирается сказать ничего, не предназначавшееся для ушей Дурлы. Это предположение он сделал, основываясь не только на недавних замечаниях Лондо, но и на изрядном знании кухни центаврианской политики. Лондо всегда находится под пристальным наблюдением.
— Итак, — Лондо потер руки, — вы к нам надолго, а? Если хотите, могу устроить вам тур по Приме Центавра, чтобы вы своими глазами увидели все наши свершения.
— Если честно… именно об этом мы и собирались поговорить, — ответил Гарибальди, заерзав в кресле. Он наклонился вперед, положил руки на колени. — Как вам известно, нас сюда послал президент…
— Да-да, Шеридан сообщил мне о вашем визите. Не могу сказать, что вам здесь рады, особенно учитывая, настолько Межзвездный Альянс обеспокоен нашим благополучием. До такой степени, что испытывает необходимость постоянно справляться о наших делах. Знаете, то, что нас так любят, сильно поднимает настроение.