– Стойте там! – подскочила она и вытянула руку. – Грязи нанесете!
Кинт виновато посмотрел себе под ноги, где за секунды образовалась приличная лужа из стекающей с плаща воды…
– Простите… там, – Кинт показал рукой себе за спину, – дождь.
– Да что вы говорите! Там дождь уже несколько дней! Слушаю вас, только учтите, господин Жанье уже давно дома, если у вас что-то серьезное, то езжайте к нему.
– Я ищу девушку, Сэт Григо, она несколько месяцев назад была здесь, она ждала ребенка…
Женщина уже не слушала Кинта и принялась перелистывать страницы какого-то толстенного журнала.
– Сэт?
– Да, Сэт Григо.
– А когда она к нам приехала?
– Эм… Пару месяцев назад, может, раньше. Женщина бросила взгляд на Кинта, хмыкнула, плюнула себе на пальцы и продолжила листать страницы.
– Не вижу никакой Сэт Григо.
– Как?
– Вот так, с самой зимы записи просмотрела, не было такой.
– Ну как же… я точно знаю, что она поехала сюда, в лазарет.
– Молодой человек, – хлопком закрыв журнал, женщина строго посмотрела на Кинта, – вы бы еще через год приехали! А о чем раньше думали? Два месяца прошло – и опомнились…
– Два месяца назад я был очень далеко отсюда, а Сэт жила в Пинаре, откуда и выехала в Шоут.
– Значит, не доехала, или выехала, но поехала совсем не сюда, простите, но не вижу ничего в записях.
Кинт оперся спиной на стену у двери, съехав по ней, уселся на мраморный пол и тихо произнес:
– Никогда себе не прощу…
– Что? – Женщина наконец соизволила выйти из-за стола, быстро прошла через фойе и остановилась около Кинта. – Что вы сказали? Вам плохо?
– Гостиница.
– Что?
– Гостиница здесь есть поблизости? – Кинт поднял на женщину каменное лицо с пустыми глазами.
– Через квартал, – показала женщина рукой слева от себя и, немного испугавшись, отступила назад. – «Южная звезда».
Кинт проснулся в том же положении, в котором уснул, то есть, сидя на кровати, опираясь спиной на стену и завернувшись в суконное одеяло. Очень хотелось пить, он покосился на стол посередине дешевой комнаты в цоколе гостиницы, где валялась опустошенная бутыль шанта и рядом большая миска с фруктами. Под ранец и сумки, на которые Кинт скинул с вечера плащ, натекла лужа, рядом, в той же луже стояли сапоги. Прошлепав в ванную комнату, Кинт глянул в расположенное почти под потолком зарешеченное окошко… сапоги, туфли, рабочие ботинки, горожане шли по тротуару, обходя лужи, дождь не то чтобы прекратился, но затих и слабо моросил. Развесив мокрую одежду на кем-то предусмотрительным растянутую веревку рядом с камином, Кинт развел огонь. Затем переоделся в сухое, намотал чистые портянки и, с недовольной миной, покосился на сапоги.
– С этой дьявольской погодой недолго вам осталось, – обратился Кинт к уставным жандармским сапогам, распухшим от впитанной воды и потерявшим форму.
«Южная звезда» была довольно большой гостиницей, жилой цоколь и четыре этажа многовековой каменной кладки многократно перестраивались, и в конце концов здание приняло тот вид, в котором и находилось сейчас. На верхних двух этажах располагались дорогие апартаменты на две-три комнаты, ниже комнаты подешевле, первый этаж полностью занимали ресторан и кухня, а цоколь использовался как дешевая ночлежка. Правильный подход у хозяина – условия на любой вкус и вес кошелька.
Скромно позавтракав, Кинт решил пожалеть бедное животное – не стал забирать лошадь из конюшен, а нанял экипаж и попросил отвезти его в управление городской жандармерии.
– Скажи, приятель, – Кинт нагнулся и похлопал возницу по плечу, – часто люди у вас пропадают?
– О чем ты?
Кинт кратко поведал историю о пропавшей девушке, отправившейся из Пинара в Шоут.
– А, ну в дороге всякое могло приключиться, но чтоб пропали совсем, – возница задумался, а потом хлестнул вожжами кобылку, – нет, не припомню такого… хотя нет! Весной была банда какая-то, но ее изловили да вздернули всех, кого не убили при поимке.
– А что за банда?
– Дезертиры. А сейчас спокойно, ну так, более или менее, дорожная жандармерия, хоть и мало их, но на основных дорогах службу несут.
Морось продолжала сыпать мокрой пылью, но небо немного посветлело, накинув плащи или под зонтами, горожане шли по тротуарам, открывались лавки, салоны и магазины. Перерыв в непогоде позволил отчалить большому пассажирскому дирижаблю, и теперь он неповоротливым пузырем разворачивался над городом и набирал высоту.
– Приехали, уважаемый. – Возница остановил экипаж у черного входа в ратушу, над которым висел вымпел городской жандармерии.
Разговор с заместителем начальника городской жандармерии ничего не дал, старший инспектор, пожилой, грузный мужчина, выслушав Кинта, сообщил, мол, да, была банда, а весной с ней покончили. Связана ли пропажа Сэт и Мадэ с бесчинствами дезертиров на дороге, теперь не представлялось возможности выяснить – все члены банды, как и говорил возница, казнены, либо убиты при захвате.
– Может, при них что-то было обнаружено? Какие-то личные вещи жертв нападений?
– Хм, – инспектор промокнул платком потеющую лысину и шею, – возможно… надо посмотреть бумаги, вещи-то точно все… тряпье пожгли, а что ценное, это в архиве ратуши будет год храниться, а потом на благотворительном торге распродастся.
– Поспособствуете? Ну, чтобы я мог взглянуть на эти ценности…
– Почему нет, давай только вечером, я как раз освобожусь от дел, начальник-то в восточную провинцию полетел, – инспектор тыкнул толстым пальцем в потолок, – все на мне теперь, так что, как на колокольне ратуши отзвонят вечернее время, приходи… Но с тебя тогда ужин, потому как в том архиве путаница страшная, пока найдем относящийся к делу сундук, пока переберем все…
– Да, конечно, – согласно кивнул Кинт.
– Тогда до вечера.
Немало кестов ушло на то, чтобы накормить инспектора и архивариуса ратуши ужином. Все барахло из сундука в подвале архива ратуши перебирали до темноты и… ничего. Это прибавило Кинту надежды, но одновременно стало тупиком в поисках…
Глава тридцать восьмая
Настойчивый стук в дверь разбудил Кинта, во рту пересохло и отдает помойкой, пульсирующая головная боль – все это последствия вчерашнего позднего застолья в компании наемников. Все они были либо демобилизованными армейцами и жандармами, либо ополченцами. Повод для застолья был – два года победы над Северным терратосом.
– Кинт! – в дверь продолжали стучать. – Ты там не сдох?
– Скорей бы, – недовольно проворчал Кинт, протянул руку и отпил из кувшина на тумбочке несколько спасительных глотков воды, а потом крикнул: – Да не долби ты в дверь, и так голова раскалывается!
В исподнем Кинт прошел к двери, но не забыл прихватить из кобуры, висевшей на стуле, револьвер и взвести курок.
– Тафф, ты?
– Ну а кто еще, открывай!
Отодвинув мощный засов на двери из толстых досок, Кинт отступил назад и поднял револьвер.
Тафф, напарник Кинта по артели наемников, прошел в комнату и пальцем отодвинул наставленный на него револьвер.
– Да один я… или ждешь кого-то еще?
– Бес вас, южан, знает… – ответил Кинт и, пошатываясь, побрел за штору туалетной комнаты, – дверь закрой!
– Да брось, за полтора года мог бы уже и доверять, сколько раз спину тебе прикрывал?
– Угу… – донеслось из-за шторы.
Тафф, так же, как и Кинт, отставной жандарм южного корпуса охраны дорог, так же, как и Кинт, служил в ополчении, воевал на западном фронте и участвовал в последней битве за Майнг. Низкого роста крепыш, прихрамывающий из-за ранения, старше Кинта на пару лет, добродушное круглое лицо со смешно оттопыренными ушами, однако его внешность была обманчива, опытный боец, отличный стрелок, да и на фронте командовал кавалерийской полусотней. Кинт познакомился с ним случайно, в уличной драке, при этом они хорошо отделали друг друга – не поделили последний отъезжающий в ночи от кабака экипаж. Благо хватило разума не хвататься за оружие… Их потасовка была прервана свистками городовых, и пришлось убегать – на юге строго поступают с дебоширами и нарушителями спокойствия жителей Шоута. Таффу было тяжело бежать после перенесенного ранения, и Кинт, сотрясая воздух бранью в стиле капитана Брэтэ, подхватил недавнего соперника, и они успешно ушли от погони. Спустя несколько дней Тафф снова встретил Кинта, ищущего смысл жизни на дне пивной кружки, в одном из кабачков и предложил занять место одного из погибших наемников в артели. И вот уже полтора года они напарники, сопровождают обозы, охраняют табачные ярмарки, что проводятся каждый второй месяц, а иногда могут помочь решить деликатные вопросы местных толстосумов.
– Ты бы переехал, что ли? – присев на стул и брезгливо принюхавшись, сказал Тафф. – Сгниешь тут заживо.
Кинт снимал комнату у хозяина артели рыбаков в двухэтажном каменном домишке в десяти шагах от берега.
– Скорей бы. – Вытираясь полотенцем, Кинт вышел в комнату.
– Вот заладил… Я с утра заходил на почту, на вот. – Тафф положил на стол сложенный пополам лист с телеграммой.
«Конинг. Ян Григо», – гласил синий штамп в углу листа. Кинт не глядя смял телеграмму и бросил ее на тлеющие угли небольшого камина в углу.
– Вот зачем, а? Надо было мне прочитать самому, вдруг там что-то важное.
– Мне нечего писать в ответ, значит, не стоит и читать…
Тафф в общих чертах знал историю появления Кинта на юге и, покачав головой, сказал:
– Когда ты уже прекратишь винить себя? Ты сделал все, что мог, за полгода объездил здесь все…
– И не нашел!
– А вдруг она нашлась сама, и телеграмма была об этом?
Кинт посмотрел на Таффа и отрицательно помотал головой.
– Да откуда ты…
Кинт не дал договорить Таффу, застегнул пояс с револьвером поверх старого жандармского кителя, положил обе руки на столешницу, наклонился и тихо сказал:
– Потому что я знаю, что ее нет в живых, понимаешь? Я ее не чувствую, вот здесь не чувствую. – Кинт похлопал по карману слева на груди. – Да и не приходят во снах живые, от каждого подоб