Главнейшею мерой для образования действительно боевого резерва предполагалось – в замене существовавших четвертых батальонов всех пехотных полков, остававшихся в мирное время в составе резервных дивизий, в виде кадров для формирования резервных полков, – образовать целые полки трехбатальонного состава; но содержать их в мирное время в кадровом составе. При этих кадровых полках полагалось иметь в готовности полный материальный запас на целый полк по военному времени.
Для того, чтобы все действующие и резервные войска пополнять быстро до военного состава, указывалась совершенная необходимость установления впредь равномерного контингента для комплектования войск, посредством ежегодных наборов со всей Империи, а не по прежним полосам (западной и восточной). Применяясь к тогдашнему способу рекрутского набора, я считал возможным определить нормальный контингент рекрут по 4 на 1000 душ ежегодно; но в первые семь лет усилить до 5 рекрут с 1000 душ. Такой размер был бы достаточен для того, чтобы за пополнением ежегодной убыли в войсках и увольнением из строя известного сверхкомплекта нижних чинов, образовать в семилетний период запас людей, соответствующий надобности. По тогдашнему счету ревизского населения набор по 5 рекрут с 1000 душ давал приблизительно 125 тысяч человек контингента; предполагая общую численность регулярных войск в мирное время примерно в 750 тысяч человек, приходилось бы увольнять нижних чинов на 7-м или 8-м году службы, и в семь лет образовался бы запас в числе приблизительно 750 тысяч человек.
Такое предположение, разумеется, вело к сокращению сроков службы. По этому предмету в докладе моем высказывались следующие мысли: «Сокращение срока действительной службы солдат должно иметь благодетельные последствия для государства. Ваше Величество постоянно желали, чтобы военная служба не вела солдата к разрыву всех семейных и имущественных связей с родиной, чтобы по возвращении отставного домой он не оставался без приюта, не обращался в бродягу, ни к чему в сельском быту неспособного, и не был бы чрез то в тягость и себе и обществу. В этих видах Вашим Величеством уже положено в 1859 году начало сокращения сроков обязательной военной службы. Ныне, с прекращением крепостного права, устраняются и последние препятствия к полному достижению означенной цели. При развитии временных отпусков солдат, по окончании непродолжительного срока действительной службы, мог бы войти опять производительным членом в состав своего общества, с весьма незначительным пособием от казны» и т. д.
На первый раз я не решился предложить слишком значительное сокращение установленного тогда 10-летнего срока службы, чтобы не поднять напрасно тревогу в нашей военной среде; предложение же мое увольнять нижних чинов во временной отпуск ранее выслуги срока никого не пугало; это было уже дело привычное. Что же касается до предположенного размера ежегодных наборов, то он не мог считаться слишком обременительным для народа, ввиду соразмерности конскриптов, призываемых на службу в других государствах. Во всяком случае, ежегодный равномерный набор не имеет такого пагубного влияния на благосостояние населения, как те экстренные, усиленные наборы, которые приходилось у нас производить в каждую войну. Так в 1847, 1848 и 1849 годах произведено было каждый год по два набора, так что в эти три года было взято рекрут: с западной полосы 22 с 1000 душ, с восточной 18. В Крымскую войну (1853–1855) в самое короткое время взято с западной полосы 51, с восточной 42 рекрута с 1000 душ. Такие наборы вконец разоряли население и подрывали его жизненные силы на долгое время.
В программу мою входило как неразрывное условие коренное изменение самого порядка рекрутских наборов. Существовавший тогда варварский порядок придавал набору тяжелый, удручающий характер. Взятым рекрутам велся счет наравне с податями; рекрутские квитанции имели ход как всякие другие ценные бумаги; «недоимки» считались половинками и четвертями рекрута.
Самая процедура приема рекрут имела унизительную, суровую обстановку. Для пересмотра рекрутского устава я предложил образовать особую комиссию из представителей разных министерств и указывал некоторые меры к облегчению тяжести воинской повинности для народа, в том числе распределение рекрут по возможности в ближайшие от их родины части войск и привлечение к отбыванию этой повинности большей части населения, то есть ограничение существовавших многочисленных льгот и изъятий для разных классов и групп населения.
Перейду ко внутреннему устройству и образованию наших войск. Тяжелый урок Крымской войны открыл нам глаза на многие важные недостатки нашей армии, которую мы прежде считали верхом совершенства. В особенности выказалась бесплодность существовавшей прежде системы обучения войск, вся непригодность для войны прежних педантических требований на плац-параде и в манеже. С тех пор совершенно переменилась у нас точка зрения на обучение солдат. В этом деле большую заслугу оказал генерал-адъютант граф Ридигер, которому принадлежала инициатива всех мер, принятых в означенный промежуток времени, по части распространения между солдатами грамотности, гимнастики, фехтования, стрельбы в цель, упрощение строевых уставов, более осмысленное обучение войск и проч. Состоявшая первоначально под председательством графа Ридигера, а по смерти его генерал-адъютанта Плаутина «Комиссия для улучшения по военной части» принесла нашим войскам несомненную пользу. Оставалось только идти вперед тем же путем, с возможно большим развитием работ этой комиссии. В этом отношении в 1861 году из бывших уже гимнастических команд образован общий «учебный фехтовально-гим-настический кадр»; имелось в виду: усилить в войсках средства к обучению солдат грамоте и развитию их умственных сил; усилить отпуск учебных припасов для стрельбы; устраивать стрельбища; продолжать устройство «полигонов» для усовершенствования артиллерийской стрельбы; все более и более упрощать строевые уставы и взамен бесполезной и бессмысленной «муштровки» усиливать занятия войск в летнее время маневрированием на разнообразной местности с наибольшим приближением к действительным требованиям войны.
Вопрос об улучшении полкового управления и хозяйства, как уже сказано, был также поднят еще до моего приезда в Петербург и возложен был на комитет генерала Лауница, в связи с разными другими задачами, касавшимися внутреннего устройства войск и положения солдата. Комитет тщательно разбирал все статьи полкового хозяйства и определял размеры всех видов довольствия; он также не упустил из вида жалкого состояния войскового обоза и предложил новый образец полковой повозки, хотя уже имелся ввиду другой проект, выработанный специальною обозною комиссией генерал-адъютанта Лутковского. Для сравнительного обсуждения обоих проектов образована была в конце 1861 года новая комиссия, под председательством члена Военного Совета генерала Липранди. Комитет Лауница затронул и вопрос обмундирования и снаряжения войск, с целью упрощения и удешевления их, а вместе с тем облегчения солдата. Некоторые из предложенных комитетом изменений по этой части были уже одобрены Государем в 1861 году; другие еще разрабатывались.
Кроме работ означенного комитета имелись в виду и другие предположения по Инспекторскому департаменту: установить правильный порядок для выбора лиц на должности командиров частей войск, для чего завести кандидатские списки; привести в большее единообразие чинопроизводство в разных разрядах войск, причем затронут был щекотливый вопрос о преимуществах гвардии «старой» и «молодой» пред армией, и т. д. Приступлено было к пересмотру правил и форм делопроизводства, в особенности же сокращение чрезмерно обременявших войска срочных донесений. Но всех затронутых в это время частных вопросов перечислять было бы здесь невозможно.
Одною из самых трудных задач было – поднять нравственно положение солдата и в особенности унтер-офицера. В этом отношении положение армии хотя несколько и улучшилось в последнее время, однако ж все еще представляло многие черты непривлекательные. Стоит заметить, какие элементы входили в состав комплектования войск. В 1861 году в числе 73514 человек, поступивших на пополнение годовой убыли, значилось: 2112 рекрут, взятых в зачет будущих наборов или без зачета (т. е. сданных в виде наказания); 567 – отданных в солдаты за бродяжничество и проступки; 587 – зачисленных во внутреннюю стражу из других ведомств по «неблагонадежности» в поведении; 247 – солдатских детей; 5688 – обращенных из неспособных 2-го и 3-го разрядов; 34-воспитанника военно-учебных заведений, выписанных за дурное поведение, и т. д… На правах вольноопределяющихся поступило только 389 молодых людей.
Немалую обузу для Военного министерства составляла масса «неспособных» нижних чинов, разделявшихся на четыре разряда. Только причисляемые к 4 разряду совсем увольнялись в отставку или возвращались в первобытное состояние; 3-й разряд увольнялся во временной отпуск; люди же 1-го и 2-го разрядов оставались в разных нестроевых командах и при батальонах внутренней стражи, напрасно обременяя казну своим содержанием без вся- Л кой пользы для службы. В один 1861 год было причислено к батальонам внутренней стражи 7384 неспособных 2-го разряда и уволено в отпуск 5512 человек 3-го разряда.
Оставление неспособных 2-го разряда при батальонах внутренней стражи предположено было отменить; переселение «порочных» солдат в Восточную Сибирь было прекращено. В 1861 году состоялось Высочайшее повеление (4-го июля) об отмене определения в военную службу бедных дворян Империи и Царства Польского, а также повеления 2-го апреля 1853 года об обязательном зачислении в военную службу сыновей офицеров и чиновников, не дослуживших до права потомственного дворянства. Кроме отмены этих драконовских мер, Высочайше утверждено (26-го июня) положение Военного Совета о дозволении вольноопределяющимся выходить в отставку, когда пожелают. Сроки выслуги на офицерский чин для вольноопределяющихся были тогда установлены различные, по сословиям, и достигали для не дворян 6 и 12 лет. Понятно, что военная служба не могла привлекать молодых людей недворянского сословия, чем и объясняется малое число поступавших в войска вольноопределяющихся.