Приморские крепости были: на Балтийском побережье -Кронштадт, Выборг, Свеаборг, Ревель и Динамюнде; на Черноморском – Керчь и Николаев. Стратегическое значение этих пунктов было обсуждаемо в последнее время особым комитетом под председательством генерал-адмирала Великого Князя Константина Николаевича. В дополнение к существовавшим укрепленным пунктам комитетом предложено было вновь укрепить вход в Днепровский лиман.
Из сухопутных крепостей пять находились в Царстве Польском: Новогеоргиевск, Александровская цитадель в Варшаве, Ивангород, Замостье и Брест-Литовск; одна – на южной границе – Бендеры, три во второй линии – Динабург, Бобруйск и Киев. Крепости эти сооружались в разное время и на основании разновременных стратегических соображений. Так, укрепленные пункты в Царстве Польском были определены преимущественно под влиянием польской революции 1830 года, когда наше правительство смотрело на Царство Польское как на передовой бастион, выдвинутый клином в центр Европы и когда главною заботою было – стать твердою ногой на этой угрожающей позиции. При этом, по-видимому, не принималась в соображение возможность нового вражеского нашествия на Россию в случае коалиции континентальных держав против нас. В подобном случае положение выдвинутых вперед крепостей Царства Польского представило бы значительные невыгоды: крепости эти, поглощая для своей обороны значительную часть войск, настолько же ослабляли наши действующие силы; между тем передовая наша армия на Висле может быть обойдена с обоих флангов превосходными силами коалиции, не встречающими ни одного укрепленного пункта до Западной Двины и Днепра.
Соображение это, естественно, наводило на мысль о необходимости дополнения нашей системы обороны возведением некоторых новых укрепленных пунктов, как между прусскою границей и Двиной, так и на юге, между австрийскою границей и Днепром, то есть осуществлением тех предположений, которые входили в планы, начертанные еще в царствование Императора Николая I, и остались без исполнения. Но прежде, чем приступить к новым фортификационным сооружениям (на которые не было у нас денежных средств), главною заботой нашей было -довершить и усовершенствовать существовавшие крепости. Несмотря на затраченные уже на постройку их громадные суммы, ни одна из них не могла считаться законченною; а некоторые были совсем не в состоянии обороняться «.
Признанный авторитетом в инженерном деле генерал-адъютант Тотлебен заявлял, что в отношении фортификационном наши крепости не уступали иностранным и даже имели пред ними некоторые преимущества; он находил, что виденные им приморские сооружения в Шербурге и Тулоне далеко уступали кронштадтским и свеаборгским, а важнейшие сухопутные крепости за границей не имели таких обширных казематированных помещений, как наши, и притом почти все представляли то важное неудобство, что заключали в себе обширные многолюдные города, тогда как наши крепости (за исключением Киева) были чисто военными пунктами. Однако ж сам же генерал Тотлебен не мог не признавать тогдашнего беззащитного состояния всех наших крепостей, независимо от слабости артиллерийского их вооружения. Наглядным доказательством тому служат производившиеся в позднейшее время обширные работы в тех же крепостях и под главным руководством того же генерала Тотлебена.
Из поименованных приморских пунктов балтийского побережья наиболее в готовности к обороне были Кронштадт и Свеаборг; но и в этих пунктах предстояли еще работы на многие годы; к укреплениям Выборга и подступов к нему (в Транзунде) только что приступали; Ревель совсем нельзя было считать крепостью, и возникло даже предположение исключить этот пункт из числа укрепленных.
Из черноморских пунктов только в Керчи фортификационные сооружения надлежащего вооружения могли оказать сопротивление прорыву неприятельского флота в Азовское море; но и в этом пункте предстояло еще много работ для выполнения утвержденного проекта. В Николаеве же сооружения, начатые еще во время Крымской войны, были весьма незначительны, а к укреплению самого устья Днепра не было еще приступлено.
Из сухопутных крепостей некоторые были лишены всякого значения: Бобруйск по своему изолированному положению среди Полесья мог разве только служить складочным пунктом для отступающей армии; Замостье, лежавшее уединенно в стороне от главных операционных линий, было старою крепостцой, в которой обветшалые верхи совершенно не соответствовали уже современным требованиям фортификации, почему предложено было мною совсем упразднить эту крепость. Бендеры, окруженные командующими высотами и слабо укрепленные, едва ли могли принести какую-либо пользу. Что касается до Киева, то сооруженная в царствование Императора Николая I крепость составляла только как бы цитадель, ограждавшую святыни Киево-Печерской Лавры; самый же город оставался открытым; занятие неприятелем господствующих над ним высот поставило бы в невозможность оборонять и цитадель, которая не спасла бы Лавру от разрушения неприятельскою артиллерией. В тогдашнем своем виде киевская крепость не могла принести никакой пользы.
Почти то же можно сказать об Александровской цитадели в Варшаве. Она была сооружена собственно в виде угрозы самому городу и не принесла бы никакой выгоды в случае вторжения внешнего врага; по тесноте ее было бы даже трудно гарнизону держаться в ней.
Таким образом, оставались лишь три крепости, представлявшие серьезное значение, стратегическое и фортификационное: Новогеоргиевск, Ивангород и Брест-Литовск. На них и следовало обратить все внимание как на опорные точки нашего стратегического плацдарма на Висле. Но и в этих трех главных пунктах существовавшие фортификационные сооружения частию были в недоконченном виде, частию оказывались недостаточнымй~для того, чтобы выдержать продолжительную осаду при тогдашнем состоянии артиллерийского дела.
Все эти недостатки наших крепостей признавал и генерал Тотлебен. Он указывал и причины неудовлетворительности их:
– По недостатку денежных средств предполагавшиеся в первоначальных проектах отдельные передовые форты не были возведены, и многие другие работы остались недоконченными;
– сооружение открытых с поля каменных оборонительных казарм и башен в несколько ярусов было нами заимствовано от немецких инженеров, которые, в свою очередь, основали свою систему на возникшей в свое время идее Монталамберто-вых башен. Только в новейшее время, когда уже были потрачены громадные суммы на возведение по этой системе обширных крепостей, спохватились, что все каменные постройки, не прикрытые с поля земляными насыпями, не могли выдержать огня усовершенствованной артиллерии, и потому убедились в том, что все новейшие крепости требовали радикального исправления.
Для этого генерал Тотлебен предложил целый ряд работ, имевших целью прикрыть каменные постройки от огня неприятельской артиллерии возведением земляных насыпей, возвышением гласиса, сломкою верхних ярусов каменных построек, насыпкою на своды их толстого слоя земли и т. д. На все эти работы, разумеется, требовались новые огромные расходы, которые в то время приблизительно исчислялись в размере не менее 48 миллионов рублей.
Кроме того требовались немалые суммы на укрепления в Кавказском крае и на азиатских окраинах. На Кавказе мы имели одну только крепость на турецкой границе – Александрополь, да и та была недокончена. Еще во время моей службы в том крае был составлен проект усиления обороны Закавказья на случай новой войны с Турцией. Проект этот был предварительно одобрен Государем в январе 1860 года с тем, чтобы окончательное утверждение его отложить до 1861 года. Но и в этом году финансовое положение России не позволило ничего уделить на исполнение какой-либо части означенных предположений, которые притом могли во многом измениться с окончательным умиротворением Кавказа.
С добавкою еще 1500000 рублей на случай возобновления укреплений в Севастополе и около 500 тысяч на устройство во всех крепостях рельсовых путей вся сумма, считавшаяся необходимою для довершения и исправления существовавших крепостей, достигала 48 миллионов рублей. Цифра это, конечно, могла иметь только приблизительное значение для облегчения общих финансовых соображений.
Что касается азиатских окраин, то в военную смету обыкновенно вносилась каждый год сравнительно незначительная сумма на степные укрепления, которые оказывалось нужным возводить то в одном, то в другом месте, сообразно ходу нашей борьбы с беспокойными кочевниками. Но в 1861 году имелись в виду два предположения, выходившие из размера ежегодно ассигнуемых средств на инженерные работы: предполагалось занять новый пункт на восточном берегу Каспийского моря для устройства укреплений «торговой фактории», а на противуположной оконечности нашей азиатской границы обеспечить укреплениями Николаевск с устьями Амура, Владивосток и Новгородскую гавань.
Итак, в общей сложности для приведения всех наших крепостей в удовлетворительное состояние по инженерной части вместе с артиллерийским перевооружением их по тогдашним предположениям требовалась страшная сумма, до 100 миллионов рублей. Само собою разумеется, что такой расход был нам не по силам; потребные средства могли быть отпускаемы лишь малыми частями ежегодно, и здесь я должен повторить сделанное уже замечание относительно артиллерийской части, что при рассрочке отпусков на продолжительные сроки надобно бы неизбежно ожидать постепенного возрастания первоначально исчисленных сумм. В течение времени должны возникать новые, непредвиденные потребности по мере постепенного и быстрого совершенствования всех сторон военного дела.
Суммы, ежегодно отпускаемые собственно на оборонительные (фортификационные) работы (около 3 миллионов рублей), составляли лишь 36 или 37 % со всей сметы Инженерного департамента (около 8200000 рублей). Почти такая же сумма вносилась на постройки и ремонт воинских зданий; затем, около 1300000 рублей на квартирное довольствие, отопление и освещение, то есть на такую потребность, которая к строительной части вовсе не относится.