[470]. В четырех из них: Нарва (1700 г.), Дюна (1701 г.), Головчино (1708 г.) и Мезин (1708 г.)[471] артиллерия каролинской армии использовалась новаторски. Орудия сосредотачивались в одной, максимум двух батареях, на направлении главного удара. Артиллерия надежно прикрывала атакующих и наносила противнику существенный урон.
Так, в сражении под Нарвой 19/20 ноября 1700 г. численность армии короля составляла 5889 пехотинцев (21 батальон), 4317 кавалеристов (47 эскадронов) и 334 артиллеристов при 37 орудиях, то есть 10540 чел. Реальное участие в сражении приняло 8430 человек. Плотность артиллерии достигала 3,7 орудия на тысячу человек. То есть Карл XII использовал классическую схему своего прадеда Густава II Адольфа, который еще в 1628 г. приказал прикреплять к каждой пехотной бригаде не менее двух орудий[472].
Правнук превзошел прадеда, приказав не рассредоточить орудия равномерно по фронту, а сгруппировать их в две большие батареи на направлении главного удара.
Летом 1701 г., готовясь нанести решительное поражение русско-саксонским войскам под Ригой, король приказал напротив переправы у селения Спильве построить батарею на 28 орудий[473]. Сражение при Дюне завершилось поражением русско-саксонских войск. Немалую роль в этой победе сыграли шведские артиллеристы, надежно прикрывшие переправу своей армии. При этом плотность орудий в данном сражении достигала четырех на одну тысячу атакующих[474].
В сражении при Головчино 3/4 июля 1708 г. шведский монарх, воспользовавшись изъянами в русской обороне, блестяще использовал огневую мощь Артиллерийского полка. Артиллерия была распределена на три группы. Одна, расположенная севернее Старого Села (четыре гаубицы), должна была обстреливать прибрежный путь сообщения между позициями, а другая, на 20 орудий, построенная на опушке рощицы между Старым и Новым Селом могла обстреливать район трех мостов, поддерживая атаку своих войск. Непосредственно в район моста было стянуто 6 легких 3-фунтовых орудий. Плотность орудий достигала трех на одну тысячу атакующих. Во многом благодаря именно артиллерии шведы смогли опрокинуть дивизию княза А. И. Репнина и не дать подойти к ней подкреплениям.
Шведский артиллерийский расчет. Из собрания Музея армии, Стокгольм
При фосировании Десны у Мезина осенью 1708 г. орудия шведской артиллерии надежно прикрыли авангард каролинской армии, не дав превосходящим силам противника опрокинуть его в реку. При этом плотность орудий в данном сражении была рекордной. 28 артиллерийских стволов на 1200 человек авангарда[475].
Только в двух генеральных сражениях король пренебрег артиллерией – Клишов (1702 г.) и Полтава (1709 г.). В первом случае ожидание подхода артиллерии могло привести к значительному усилению польско-саксонской армии, стоявшей на укрепленных позициях, что было абсолютно невыгодно скандинавам, во втором случае это была роковая ошибка не тяжело раненного монарха, находившегося между жизнью и смертью несколько дней перед сражением, а его заместителя – фельдмаршала графа Карла Густава Рёншильда. Именно Рёншильд пренебрег рекогносцировкой, что в тактическом смысле и привело шведскую армию к катастрофе[476].
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что Карл XII отнюдь не пренебрегал артиллерией, а использовал ее эффективно, новаторски, когда этого требовала обстановка.
3-фунтовые пушки артиллерии армии Карла XII. Из собрания Музея армии, Стокгольм
Что касается эффективности применеия артиллерии другими шведскими полководцами, то здесь точка зрения не может быть однозначной. Например, В.А. фон Шлиппенбах предпочитал использовать ее на стационарных позициях, за что и поплатился поражениями при Эрестфере (1701 г.) и Гуммельсгофе (1702 г.)[477].
Граф А. Л. Левенгаупт, наоборот, старался использовать максимальное количество артиллерийских орудий в полевых сражениях, при этом маневрируя полковыми пушками, перебрасывая их вдоль фронта. Это обеспечило ему успех при Салатах (1703 г.), Якобштадте (1704 г.) и Гемауэртгофе (1705 г.). В то же время в неудачном сражении при Лесной (1708 г.), Левенгаупт допустил несколько грубых ошибок. Одна из них – это ослабление артиллерийских расчетов. Примерно треть чинов артиллерийской роты не были задействованы в битве, охраняя лошадей и гурты скота[478].
Отдельное место в данном списке занимает фельдмаршал граф Магнус Стенбок. Назначенный генерал-губернатором Сконе, а затем и командующим армией в Швеции, он имел в качестве помощника выдающегося артиллериста и инженера майора Карла Кронстедта.
В битве при Хельсинбоге (1710 г.) с датско-норвежской армией именно Кронстедт применил так называемое «артиллерийское наступление». Артиллерийские расчеты следовали вместе с пехотными батальонами, ведя непрерывный огонь по боевым порядкам датчан.
Под губительным огнем противника шведские артиллеристы под руководством майора Кронстедта медленно тянули пушки. Большое количество лошадей в упряжках было перебито, и орудия пришлось тащить на руках.
Заняв выгодные позиции, шведы с дистанции 75–120 метров стали расстреливать боевые порядки неприятельской пехоты, что в конечном итоге привело к распаду вражеского боевого порядка[479].
В сражении при Гадебуше (1712 г.) полковник Кронстедт расположил двадцать своих орудий в первой линии наступающих на укрепленные позиции датчан и саксонцев батальонов. Это обеспечило высокую плотность огня каролинов в ходе битвы и, как следствие, сокрушительное поражение противника[480]. Об эффективности огня шведской артиллерии говорит письмо русского посла при датском дворе Петру Великому:
«С ними ж было под командою господина фельтмаршала и графа Флеминка саксонской кавалерии четыре тысячи, которые их дацкую армею не мало спасли, понеже и сам оной фельтмаршал ранен шпагою в лоб… Однакож фельтмаршал Флеминк стоял гораздо хорошо с своею конницею, которой из пушек забит…»[481].
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что в шведской армии в период Великой Северной войны (1700–1721 гг.) артиллерия применялась широко и во многом новаторски. Именно шведы применили такие формы, как массирование огня на направлении главного удара и мобильное артиллерийское наступление. Недооценка роли артиллерии отдельными полководцами не влияло на общую картину развития и применения артиллерии на поле боя.
На протяжении всей Великой Северной войны шведские артиллеристы демонстрировали свой высокий профессионализм. Каролины были достойны своего великого короля – полководца Карла XII.
Глава 7Униформа и знамена армии Карла XII
Обмундирование шведской армии к началу XVIII в. было достаточно унифицированным. Еще в 1687–1696 гг. в большинстве полков королевской армии был введен единый образец синего суконного кафтана, ставший характерным отличием солдата-«каролина» времен Великой Северной войны (1700–1721 гг.).
Кафтан был однобортным, в ряде полков с небольшим отложным воротником и разрезными обшлагами на рукавах. Полы кафтана подворачивались подкладкой вверх и пристегивались за углы. На полах кафтана располагались два кармана, в части полков так называемой «французской» формы, то есть вертикальные, или характерной для шведской армии формы с семью пуговицами. На плечах кафтана носились погоны с обшивкой полкового приборного цвета. У кавалеристов погоны не имели обшивки. В 1706–1707 гг. кафтаны стали более приталенными, пуговицы ниже пояса по борту больше не нашивались. В холодное время года чины королевской армии носили поверх кафтана короткий суконный плащ – епанчу, с отложным воротником и подкладкой полкового приборного сукна.
Нижнее белье солдата – рубаха, шилась из белого полотна. Под кафтаном носился камзол, как правило, из лосиной или козлиной кожи, который имел такой же покрой, что и кафтан, но был короче и уже последнего. Штаны шились из сукна и лосиной кожи. Чулки выше колен шерстяные, с кожаными подвязками, цвета полкового приборного сукна. Башмаки черные кожаные с языком и медными пряжками. В кавалерии носились ботфорты с медными или стальными шпорами. Каждому чину шведской армии полагалась пара перчаток из лосиной кожи с широкими раструбами. Галстук полотняный с бантом, характерным для эпохи конца XVI I – начала XVIII в.
В качестве головных уборов носились треуголка из черного войлока с белой шерстяной галунной обшивкой и пуговицей на тулье, а также суконная шапка особой формы – карпус. Гренадеры носили суконные шапки особой формы. В ряде полков, в том числе в лейб-гвардии пешем полку налобник был металлическим.
Музыканты носили общевойсковую форму, расшитую по борту, карманным клапанам, рукавам и спине шерстяным сукном установленного для каждого полка образца.
Знаки различия в шведской армии были следующими:
– капралы: узкий золотой или серебряный позумент, нашитый поверх белого галуна на треуголке;
– унтер-офицеры: как правило, воротник, подкладка на кафтане, обшлага и чулки синего цвета, хотя ряд полков имел свои отличительные особенности.
– офицеры: кафтан, расшитый золотым или серебряным позументом. Каждый офицер носил металлический нагрудный знак особой формы (горжет) на голубой ленте. Горжет представлял собой овальный знак с прямыми краями с вензелем Карла XII. Фенрих (прапорщик) весь знак вызолочен, лейтенант-вензель из голубой финифти, но корона золотая, капитан, капитан-лейтенант – вензель и корона вызолоченные, майор, подполковник – вензель и корона из голубой финифти, ветви вызолоченные, полковник – ветви, корона, вензель, вызолоченные. Кроме того, офицеры носили парики;