Партонелли Джованни, гренадер 113-го полка
Дитшер Пьер Жозеф, солдат 16-го полка линейной пехоты
Бендителло Паскуале, гренадер 113-го полка
Виновны в непредумышленном убийстве – 20 лет каторги.
2-я дивизия, 1-й корпус Испанской армии. Самора, 21 февраля 1809 года.
Пельтье Пьер, барабанщик 54-го полка
Виновен в грабеже столового серебра – 6 лет каторги.
2-я дивизия, 1-й корпус Испанской армии. Оргас, 8 декабря 1809 года.
Буржуа Поль, гренадер 45-го полка
Виновен в краже предметов, принадлежащих товарищам по оружию, – 6 лет каторги.
1-я дивизия Итальянской армии. Бруннекен, 22 декабря 1809 года.
Франсуа Жомар, фузилер 92-го линейного полка
Жан Клод Пруасси, конный егерь 8-го конно-егерского полка
Виновны в вооруженном грабеже кюре г. Штрассен (г-на Кальса) – расстрел.
4-я дивизия, 4-й корпус Германской армии. Вайдхофен в Нижней Австрии, 1 декабря 1809 года.
Бертен Жан-Луи, барабанщик 56-го линейного полка
Виновен в непредумышленном убийстве – 20 лет каторги.
1-я дивизия, 11-й корпус Германской армии. Фиум, 14 октября 1809 года.
Дебардье Этьен, фузилер 11-го линейного полка
Виновен в краже серебряной ложки у хозяина дома, где он располагался, – 10 лет каторги.
4-я дивизия, 4-й корпус Германской армии. Будвиц, Моравия,
14 августа 1809 года.
Демайе Шарль-Огюст, вольтижер 56-го полка
Виновен в грабеже – расстрел.
2-я дивизия, 3-й корпус Германской армии. В лагере под Брюнном, 6 августа 1809 года.
Дюфрен, драгун 7-го полка
Виновен в изнасиловании и убийстве – расстрел.
2-я дивизия, 2-й корпус Германской армии. Лагерь в Линце, 2 сентября 1809 года.
Молинелли Филипп-Бартелеми, вольтижер 21-го полка легкой пехоты
Убийство хозяина дома, где он жил, – 20 лет каторги»[672].
Как видно из приведенных примеров, военная фемида была сурова; и достаточно вспомнить о фузилере Этьене Дебардье, отправившемся на долгие годы каторги из-за украденной ложки, чтобы понять, что в наполеоновской армии при возможности наказывали, и наказывали порой жестоко.
О том, как изменялось поведение французских солдат в зависимости от обстоятельств, хорошо рассказал полковник английской армии, участник испанской кампании, сэр Уильям Френсис Нейпир. В его знаменитом произведении «История войны на Пиренейском полуострове» есть описание момента, когда французские войска покидают в 1811 году территорию Португалии и вступают на испанскую землю, рассматривавшуюся, по крайней мере официально, как территория союзного государства.
Вот что пишет Нейпир: «Здесь проявилось все, на что способна французская дисциплина в самых тяжелых обстоятельствах. Едва только люди, в течение долгих месяцев жившие только грабежом, путь которых был отмечен насилием и опустошениями, пересекли воображаемую линию, разделяющую два королевства, как они вернулись в рамки самой строгой дисциплины, не позволяя себе ни малейшего дурного поступка по отношению к испанцам. Они скрупулезно платили за все, что требовалось для армии, в то время как даже хлеб стоил 48 су[673] за фунт!»[674]
Русские, а особенно советские историки не скупились на черные краски для описания грабежей и мародерства наполеоновской армии на территории России в 1812 году. И в общем, если отбросить ряд преувеличений, они были недалеки от истины. Действительно солдаты Великой Армии грабили, и причём не только на пространстве «старых русских земель», но и на территории Литвы и Белоруссии, которых они официально освобождали от российского ига.
Но, во-первых, картина будет не полной, если не вспомнить, что русские войска также грабили, а во-вторых, если не указать реакции французского командования на эти беспорядки. С этой точки зрения для нас очень интересны бумаги штаба Даву, хранящиеся (частично в подлинниках, частично в копиях) в архиве Венсенского замка. Вот только несколько из этих документов:
«Генерал Ромёф (начальник штаба корпуса) из Вильно, 29 июня 1812 года, генералу Дессе (командир 4-й дивизии корпуса).
1-й корпус теряет с каждым днем свою дисциплину. Солдаты безнаказанно мародерствуют чуть ли не на глазах офицеров, и эти беспорядки оправдывают тем, что раздачи продовольствия нерегулярны и что им не хватает хлеба. Под предлогом поисков продовольствия ломают шкафы и крадут белье, вещи, деньги. Повозки, которые должны вести продовольствие, используются для перевозки награбленного. Маркитанты и маркитантки если не участвуют в грабеже, то скупают и продают награбленное. Подобное поведение, если оно не будет пресечено, запятнает нашу униформу, наш национальный характер и сделает нас солдатами, недостойными нашего монарха.
Г-н Маршал приказывает немедленно сделать обыск во всех повозках, которые следуют за полками, конфисковать все украденные предметы и послать их генералу Сонье, начальнику военной жандармерии 1-го корпуса, который передаст их властям г. Вильно…
Маркитанты, маркитантки, захваченные на месте преступления, будут тотчас же арестованы и отконвоированы к начальнику жандармерии Сонье, который предаст их суду.
Французская армия неоднократно в своих походах терпела лишения, солдаты питались иногда несколькими каштанами в день, но не предавались грабежу. Сейчас раздачи хлеба нерегулярны, но они заменены раздачами мяса и риса. Желудок солдат наполнен, пусть и не идеально. В любом случае, даже самые большие лишения не могут оправдать грабежа… Подобные действия осуществляют не те солдаты, которые стоят под знаменами, а те, кто позорно их покидает. Сами солдаты должны справиться с нарушениями дисциплины»[675].
А вот еще один приказ, отданный по корпусу Даву, на этот раз в Минске 9 июля 1812 года: «Категорически запрещается всем офицерам и солдатам покидать лагерь без разрешения. Полковники могут дать для солдат не более чем по пять увольнительных на роту для выхода в город, а для офицеров – не более чем по двенадцать на полк. Г-н Маршал требует восстановления строжайшего порядка и дисциплины в течение 24 часов. Мы должны пресечь тех, кто делает нас ужасом для наших друзей, народа, преданного нашему монарху (речь идет о населении Литвы)»[676].
В циркуляре от 11 июля маршал в резкой форме требует даже делать все, чтобы избежать напрасной порчи посевов ржи вокруг Минска. О том, что эти приказы не оставались пустыми угрозами, говорят другие архивные документы. 10 июля 1812 года Даву пишет из Минска начальнику штаба Великой Армии маршалу Бертье: «Я имею честь направить Вашей светлости копию приговора превотальной комиссии[677], которая приговорила к смерти троих военнослужащих, обвиняемых в грабеже и бесчинствах. Приговор приведен в исполнение сегодня в полдень. Я надеюсь, что этот суровый и полезный пример подействует на войска»[678].
Буквально через три дня Даву снова направляет Бертье документы, где говорится об осуждении еще троих солдат, «обвиняемых в убийстве и вооруженном грабеже». Указывается, что приговор приведен в исполнение вчера (т. е. 12 июля) перед фронтом части, к которой принадлежали военнослужащие. 25 июля из Могилева маршал докладывает о расстреле еще троих солдат (определенно Даву считал, что бог любит троицу!), обвиняемых в грабеже и неподчинении жандармерии[679].
Непреклонная суровость командующего 1-го корпуса к мародерам нашла отражение и в мемуарах. Вот что пишет автор очень точных воспоминаний некто Комб, офицер 8-го конно-егерского полка: «Вахмистр моей роты по фамилии Рединг, образец дисциплинированности и храбрости, не смог устоять перед соблазном и схватил пробегавшую курицу в тот момент, когда он проезжал по Виленскому предместью, чтобы присоединиться к полку. Хозяин курицы заметил это и, набросившись на вахмистра, затащил его в полицейский участок. Был тотчас составлен протокол, который дошел до маршала Даву. Так как было объявлено, что каждый, кого возьмут с поличным при мародерстве, будет расстрелян, необходим был пример, маршал был неумолим. Ни отчаянные просьбы полковника де Перигора, ни безупречная служба этого унтер-офицера, ничего не могло защитить его. Он был приговорен и расстрелян своим взводом в присутствии своей роты»[680].
Что касается других корпусов Великой Армии, то здесь, возможно и не с таким же упорством, но так же пресекали грабеж, о чем свидетельствуют документы, которые почти что чудом не затерялись во время отступления. Вот некоторые из них:
«19 июня 1812 года. Вильно.
Бенезе Антуан, солдат 35-го линейного полка.
Виновен в мародерстве и воровстве. Приговорен к смертной казни.
30 июля 1812 года, в лагере под Витебском.
Франсуа-Элеонор Сартен, солдат 12-го линейного полка.
Виновен в мародерстве и воровстве. Приговорен к смертной казни.
5 сентября 1812 года. Полоцк.
Бернар Гитц, 24 года, солдат 21-го линейного полка,
Ян Илличанети, 26 лет, солдат 3-го временного хорватского полка,
Мигель Гомес, 24 года, солдат 1-го португальского полка,
Жан Менар, 28 лет, солдат 18-го легкого полка.
Виновны:
1) в том, что они отлучились без уважительной причины из расположения своих частей,
2) в том, что занимались мародерством и жили за счет мародерства и грабежа.
В соответствии с этим превотальная комиссия приговорила вышепоименованных военнослужащих к смертной казни.
19 сентября 1812 года. Полоцк.
Джакомо Домиксикацца, солдат.
Виновен в мародерстве, приговорен к смертной казни.