В начале XIII в. в царствование Филиппа-Августа, при королевском дворе был организован отряд «стражников с палицами» («sergents à masse» или «sergents[883] d’armes»), который, в частности, принял участие в знаменитой битве при Бувине (1214 г.). От этого первого гвардейского формирования, существование которого документально подтверждено, произошел ряд других гвардейских подразделений королевской Франции и, в частности, так называемая рота гвардейцев дворцового превотального[884] управления (Compagnie des Gardes de la Prévôté de l’Hôtel) – иными словами, дворцовая полиция, просуществовавшая до самого начала Великой французской революции. Рота обеспечивала порядок внутри дворцовых помещений, проверяя подозрительных лиц, оказавшихся в коридорах Версаля. Последних, видимо, было немало, ибо при Старом Порядке в определенные часы во дворец впускались все прилично одетые люди. Личный состав роты осуществлял также задержание особо важных государственных преступников – словом, выполнял полицейские функции.
Рядом реформ с 1776 по 1786 г. была распущена бóльшая часть знаменитых частей королевской гвардии: мушкетеры, жандармы, шеволежеры, конные гренадеры, гвардейцы-привратники и т. д., однако рота дворцовой полиции пережила все эти штатные сокращения. Но особенно неожиданно сложилась ее судьба в эпоху Революции. В то время как новое правительство довершило дело разрушения королевской гвардии, рота дворцовой полиции не была расформирована.
Дело в том, что 20 июня 1789 г., когда она была послана разогнать заседание депутатов третьего сословия, самовольно собравшихся в Зале для игры в мяч, ее чины не только не исполнили монарший приказ, но и, более того, самым неожиданным образом провозгласили себя защитниками собравшихся депутатов! Подобная инициатива, разумеется, как нельзя более пришлась по душе «представителям нации». В результате рота сохранилась и продолжила службу уже под новым названием – Гвардия Национальной Ассамблеи, а затем в 1791 г. была преобразована в специальный отряд, получивший наименование жандармов. В свою очередь, жандармы, подвергнувшись «чистке», были реорганизованы в роту так называемых гренадеров-жандармов, затем 4 термидора III года (22 июня 1795 г.) это подразделение было переименовано вновь, получив название гренадеров при национальном правительстве, или Гренадеров Конвента, а штаты его были серьезно увеличены. Наконец, 28 октября 1795 г. это своеобразное формирование получило название Гвардия законодательного корпуса, причем численность его была доведена до 1200 человек.
Несмотря на всю эту чехарду наименований и многочисленные кадровые изменения, задача отряда бывших гвардейцев дворцового превотального управления осталась прежней – охрана правительственных учреждений и, собственно, выполнение всех связанных с этим полицейских функций. Преемственность была столь сильна, что, невзирая на все революционные чистки, в 1796 г. Гвардия законодательного корпуса состояла под командованием «гражданина Вийемино», бывшего су-лейтенанта дворцовых гвардейцев.
Параллельно с Гвардией законодательного корпуса 10 брюмера IV года (1 ноября 1795 г.) была создана и так называемая Гвардия Директории в составе двух рот пеших и двух рот конных гренадеров (в общей сложности 224 человека).
Как уже указывалось в главе I, именно эти гвардейцы, призванные защищать существующее правительство, разогнали 19 брюмера по приказу Мюрата и Леклерка депутатов Совета пятисот, совершив тем самым переворот, установивший во Франции режим Консульства.
Уже через два дня после переворота генерал Бонапарт, проведя смотр Гвардии Директории и Гвардии законодательного корпуса, объявил им, что отныне они составляют единое формирование под названием «Гвардия Консулов», что и было официально закреплено декретом от 7 фримера VIII года (28 ноября 1799 г.). Несмотря на то, что в день переворота защитники Директории благоуспешно разогнали охраняемые ими органы государственной власти, что вряд ли мог одобрить молодой генерал, он не мог не отблагодарить их за эту услугу, и с их штыками ему приходилось пока считаться.
Тем не менее декрет о формировании Гвардии Консулов предполагал нечто большее, чем простую смену наименований. Всего через месяц (3 января 1800 г.) в состав Гвардии была включена рота конных егерей, представляющая собой новое начало в рядах в общем-то пока не изменившегося корпуса. Хотя история конных егерей не терялась в полулегендарном прошлом, зато была полна блистательных подвигов. Она началась с первой Итальянской кампании. В момент победоносного наступления 30 мая 1796 г. штаб генерала Бонапарта расположился в деревне Валеджио. Было очень жарко, пехота отстала на марше и расположилась позади деревни. Все, в том числе и молодой полководец, отдыхали, многие были полураздеты. Вдруг раздался грохот пушки, несколько пистолетных выстрелов и крики: «К оружию! Это неприятель!» В деревне были только штаб и несколько кавалеристов. Все бросились к лошадям, но они были расседланы. Бонапарту пришлось выскочить через заднюю дверь дома и, конфисковав лошадь убегавшего драгуна, спасаться в одиночку…
Тревога оказалась ложной: два полка неаполитанской кавалерии (союзников австрийцев), проезжая мимо деревни, решили разузнать, занята ли она французами. Канониры армии Бонапарта, которые по случаю находились в Валеджио, дали выстрел по врагу. В результате неаполитанская конница предпочла не ввязываться в дело и продолжила свое отступление.
Этот эпизод, в общем, казалось бы, малозначительный, сыграл тем не менее важную роль в истории наполеоновских войск. Бонапарт смог убедиться в том, насколько важно в условиях кампании обеспечение безопасности ставки и что пренебрежение этим простым правилом легко может обернуться катастрофой. Приказом по армии были расформированы 2 роты эскорта (пешая и конная), существовавшие к этому времени при штабе армии (подобные роты состояли на службе при главнокомандующих всех армий Республики). Вместо них была создана новая рота личной охраны главнокомандующего, в которую должны были принимать только отборных солдат.
Казалось бы, ничего кардинально нового не произошло – ведь и уже существовавшие до этого отряды эскорта также состояли не из худших солдат. Однако был важен сам факт создания нового подразделения. Расформирование прежнего эскорта подчеркивало, что отныне рота охраны создается на других основаниях. Она больше не представляла собой подразделение, волею судеб оказавшееся под командованием молодого полководца, а должна была являться его личной клиентелой, в некотором роде «королевским домом». Солдаты новой роты должны были нести службу иначе и прежде всего быть беззаветно преданными своему «сюзерену».
Командиром эскорта «Роты гидов главнокомандующего» (Compagnie des guides du général en chef) стал капитан 22-го конно-егерского полка Жан-Батист Бессьер, будущий маршал Империи, герцог Истрийский. Великолепный наездник, отважный солдат и хороший командир конницы Бессьер, по словам всех очевидцев, обладал самым важным на его посту качеством – безграничной преданностью своему «сюзерену». Всю оставшуюся жизнь до его трагической гибели 1 мая 1813 г. Жан-Батист Бессьер будет бессменно командовать гвардейскими конными частями… Пока же в 1796 г. его отряд насчитывал 136 человек (на 25 сентября), отобранных среди лучших всадников Итальянской армии.
Несмотря на скромную численность отряда, храбрые «гиды» вписали не одну славную страницу в историю побед французской армии на полях Италии. Достаточно сказать, что в последние часы битвы при Арколе Бонапарт «приказал командиру эскадрона Эркюлю двинуться с пятидесятью гидами и четырьмя или пятью трубачами через кустарник, чтобы атаковать оконечность левого фланга врага…». Внезапная атака горсти смельчаков посеяла замешательство в рядах австрийцев «…и много способствовала успеху дня»[885]. Гиды отличились также при Лонато, Кастильоне, Ровередо, Риволи и Тальяменто.
Отправляясь в далекий Египет, Бонапарт не преминул взять с собой отряд личной охраны, насчитывавший к этому времени уже 180 конных и 300 пеших гидов. Более того, уже на борту флагманского корабля «Ориан» молодой полководец предписал выбрать лучших солдат из состава линейных частей, довести численность своего элитного подразделения до 1244 человек, которые должны были составлять 5 пеших и 5 конных рот и полубатарею конной артиллерии (3 орудия и 60 человек). В составе гидов было также 20 музыкантов.
Хотя, судя по боевым расписаниям Восточной армии, отряд гидов не достиг указанной численности, ясно, что из подразделения, выполнявшего исключительно функции эскорта, гиды превращались в некое отборное резервное формирование, способное решать на поле боя специальные тактические задачи, не забывая при этом, разумеется, своей основной функции – телохранителей. О том, насколько гиды преданно исполняли последнюю из названных миссий, убедительно говорит эпизод, произошедший под Сен-Жан д’Акром. 4 мая 1799 г. при осаде этой крепости Бонапарт находился в траншее. Внезапно рядом упала тяжелая бомба с горящим запалом. Бригадиры гидов Домениль и Карбонель, не колеблясь, бросились к своему генералу и закрыли его своими телами. По счастью, оба смельчака остались живы, не пострадал и сам главнокомандующий.
Наряду с этим на поле сражения конные гиды постоянно действовали как ударные кавалерийские части. Особенно это проявилось в ходе Сирийской кампании и, в частности, в знаменитой битве при Мон-Таборе, где их стремительная атака против намного превосходящей по численности турецкой конницы имела полный успех.
180 конных и 125 пеших гидов, отобранных как лучшие, сопровождали генерала Бонапарта в его опасном плавании к берегам Франции и в скором времени после брюмерианского переворота прибыли в Париж.
Слияние этих двух частей очень разного происхождения (Гвардии законодательного корпуса и Гвардии Директории с одной стороны и гидов Бонапарта – с другой), а также боевой опыт гидов в Египте, показывали, что отныне Гвардия приобретает иное предназначение, чем в предыдущую эпоху. Если при сменяющих друг друга революционных правительствах гвардейцы были лишь небольшой частью, выполнявшей, как уже отмечалось, прежде всего полицейские функции при государственных учреждениях, а в период Директории еще и служившей украшением благодаря своей нарядной форме официальных церемоний, то теперь Гвардия превращалась в отборную воинскую часть, главной задачей которой должна была стать охрана ставки главнокомандующего в ходе кампании, а также выполнение особых тактических задач на поле сражения. Разумеется, при этом не терялось и прежнее предназначение гвардейцев – обеспечение безопасности высших государственных учреждений и ре