Арнайр — страница 25 из 45

Финн, видя беду Виктора, изменил тактику. Он перестал просто держать щит. Его посох описал сложную дугу, и от щита отделились две сферы, устремившись к Берте и Грете. Сфера, летящая на Берту, была не защитной, а… инерционной. Она не причиняла вреда, но, столкнувшись с ней, Берта споткнулась, как о невидимую стену, потеряв темп натиска. Виктор, воспользовавшись моментом, откатился, выигрывая время. Сфера для Греты была липкой, замедляющей. Эрика, воспользовавшись замешательством, метнула стилет. Грета успела увернуться, но лезвие пробило край ее плаща, оставив дымящийся порез. Яд.

Грета вскрикнула, отступила. Эрика захихикала.

Тормунд, видя это, наконец, атаковал. Не щит Финна, а… песок у его ног. Клевец ударил не по энергии, а по камню под ногами мага. Мощный удар, усиленный нечеловеческой силой (или знанием слабых точек?), вызвал мини-оползень. Финн пошатнулся, потеряв равновесие. Его щит дрогнул. Тормунд рванулся вперед, как разъяренный бык, клевец нацелен не на тело, а на посох – источник силы!

Финн вскинул руку, на его пальце вспыхнуло кольцо. Последний, экранирующий щит вспыхнул прямо перед Тормундом. Клевец врезался в него с оглушительным грохотом. Щит треснул, как стекло, но выдержал. Сила отдачи отбросила Тормунда назад. Он упал на песок, тяжело дыша. Финн, бледный, но целый, быстро отступил, восстанавливая основной щит.

Берта, вырвавшись из инерционной ловушки, рванула на помощь Грете, отвлекая Эрику. Но Виктор, оправившись, бросил ей под ноги ледяное плетение. Берта поскользнулась, упала на колено. Эрика метнула второй стилет – в спину. Грета, превозмогая боль и действие яда, бросила сеть, накрыв стилет в полете. Он упал в песок, шипя.

Бой превратился в хаотичную свалку. Сила и ярость Внешнего Круга против дисциплины, защиты и коварства Внутреннего. Берта яростно отбивалась от Виктора и плетений Финна, прикрывая ослабевшую Грету. Тормунд пытался снова пробиться к Финну, но его сдерживали щиты и точные удары Эрики. Они дрались отчаянно, но… проигрывали по очкам. Постепенно, методично, их зажимали, изматывали. Грета получила еще один, неглубокий, но ядовитый порез по руке. Ее движения стали вялыми.

«Исход предрешен, – констатировала Драйя, ее голос был лишен эмоций. – Сила без гибкости и поддержки ломается о дисциплину и защиту. Как всегда.»

Маркус сжимал кулаки, глядя, как Берта, рыча, отбивает очередной магический импульс булавой, а Тормунд тщетно бьет по щиту Финна. Его дар клокотал внутри. Поле стабильности. Он мог бы… гасить плетения Финна? Создать островок порядка для Берты, чтобы она отдышалась? Но он был здесь. Вне Арены. Беспомощный.

Наконец, Грета, обессиленная ядом, не смогла увернуться от удара Эрики. Стилет чиркнул по ее горлу, оставив кровавую царапину. Не смертельно, но знак. Грета подняла руку, ее лицо было серым от боли и токсина. «Сдаюсь!»

Финн немедленно создал щит между ней и Эрикой, защищая сдавшуюся. Берта заревела от ярости, но Виктор и Финн уже сконцентрировались на ней и Тормунде. Два против трех, один из которых – мастер защиты, а другой – опытный боец. Исход был ясен. Тормунд, плюнув, отступил к Берте. Они стояли спиной к спине, окруженные. Берта тяжело дышала, ее доспехи были изувечены, щит треснул. Тормунд хрипел, кровь сочилась из рассеченной брови.

«Довольно?» – холодно спросил Виктор, его сломанная шпага заменена другим кинжалом.

Берта хотела рвануться, но Тормунд схватил ее за локоть. «Хватит, Берта. Не тот бой.» Его голос был хриплым, но твердым. Он поднял руку. «Сдаемся.»

Рев трибун Внешнего Круга сменился стоном разочарования. Внутренний Круг аплодировал – сдержанно, с чувством превосходства. Виктор изящно поклонился. Эрика ухмыльнулась, облизывая лезвие стилета. Финн опустил посох, его щиты погасли.

Берта, шатаясь, швырнула булаву в песок. «Сволочи…» – прошипела она, глядя на победителей. Тормунд молча помогал Грете идти. Их уход с Арены был горьким.

«Видишь? – голос Драйи снова прозвучал рядом с Маркусом. Она наблюдала за уходящей командой с тем же аналитическим интересом. – Берта – ураган. Но ураган слеп. Тормунд – скала. Но скала неповоротлива. Им нужен… катализатор. То, что превратит их ярость и стойкость в направленный взрыв. То, что сломает вражеские щиты до того, как их измотают.»

Маркус обернулся к ней. Глаза Драйи горели тем самым холодным азартом ученого, который он видел у Веландры, но с примесью чего-то… разрушительного. «Мое поле, – сказал он тихо. – Катализатор для разрушения.»

«Именно, – она шагнула ближе, ее шепот был как шипение раскаленного металла. – Представь: Берта замахивается в твоей зоне стабильности. Ты фокусируешь поле на ее оружии, не гаси инерцию, а сжимаешь ее, как пружину! А в момент удара – отпускаешь! Мои руны на булаве усилят высвобождение кинетической энергии в разы! Это будет… землетрясение, воплощенное в стали. Ни один щит Финна не устоит. Ни одна кость Боргарда не выдержит.» Ее глаза сверкнули. «Турнир – идеальный полигон. Риск оправдан открытием!»

Маркус смотрел на нее, чувствуя, как холодок страха и жгучее любопытство борются внутри. Она предлагала превратить его дар, его островок порядка, в кузницу хаотического разрушения. Ради победы. Ради спасения Торвина. Ради… науки. «А Берта? – спросил он хрипло. – Что будет с ней? С ее рукой?»

«Риск есть, – Драйя не стала лгать. – Контроль должен быть идеален. С твоей стороны. И с ее. Она должна быть готова к отдаче. Но она сильна. А шанс сокрушить Внутренний Круг… он стоит риска, не так ли?» Ее взгляд был неумолим. «Подумай. Но быстро. Твой бой с Каэланом – скоро. А после… командные схватки. Где Элдин будет ждать.»

Она отступила в тень, оставив его с тяжелым выбором и видом возвращающихся Берты и Тормунда. Берта шла, сгорбившись, не от ран, а от унижения. Песок и кровь покрывали ее доспехи. Тормунд поддерживал Грету, его лицо было мрачным.

«Подлюки… – выдохнула Берта, подойдя. Ее глаза метали молнии. – Играли с нами… как кошки…»

«Сила – не только кулак, – хрипло сказал Тормунд, усаживая Грету на скамью. Лекари уже спешили к ней. – Без хитрости и поддержки… мы просто мишени.»

Маркус смотрел на Берту, на ее сжатую в кулак руку, на ярость в глазах. Он вспомнил предложение Драйи. Катализатор. Направленный взрыв. Риск для Берты. Но шанс сломать систему, сокрушить Элдина, спасти Торвина.

Гул Арены снова взметнулся. Глашатай объявил следующий поединок, но Маркус уже не слышал. Он смотрел на свои руки. Те самые, что только что использовали дар для подавления и удара. Мог ли он использовать его для усиления? Для создания оружия из силы своих… условных союзников? Ценой их риска?

«Маркус! Каэлан! Приготовиться к поединку!» – голос глашатая прорезал шум, как нож.

Время на раздумья кончилось. Каэлан уже вышел из своего тоннеля, его изящная фигура отбрасывала длинную тень на раскаленный песок. Он смотрел в сторону Маркуса, и в его глазах горела та же холодная ненависть, что и у Элдина, но с примесью чего-то нового – острого, животного страха, замеченного Драйей. Страха перед слепотой. Перед потерей контроля.

Маркус сделал шаг к проему. Солнечный свет упал на его лицо. Пустота ушла. Осталась только холодная, фокусированная ярость. За Торвина. За униженных Берту и Тормунда. За себя. Его дар забился внутри, готовый к бою. Он не знал, примет ли он предложение Драйи. Но он точно знал, что сделает с Каэланом. Слова Ариэль горели в его памяти: «Ищи способ лишить его зрения. Он боится ядов – используй его страх.»

Он вышел навстречу ослепляющему свету и реву Арены. Второй бой Маркуса Арнайра начинался. И на кону была уже не просто победа, а месть и ключ к спасению друга. Песок под ногами казался горячее. Адреналин в крови горел. Каэлан ждал его в центре, улыбаясь ядовитой, нервной улыбкой. Арена замерла в предвкушении крови.

Глава 21 Резонанс Разрушения

Песок Арены Чести под ногами Маркуса казался раскаленным добела, пропитанным потом, кровью и эхом тысячи голосов. Его победа над Каэланом – быстрая, жестокая, построенная на страхе противника перед слепотой и его же ядами – оставила в воздухе электрическое напряжение. Трибуны гудели, переваривая унижение одного из фаворитов Элдина. Сам Элдин, наблюдавший из своего тоннеля, был непроницаем, но Маркус почувствовал ледяную волну ненависти, накрывшую его, когда он покидал поле после того, как лекари унесли Каэлана без сознания. Плата за Торвина была внесена первым взносом. Но главный счет оставался открытым.

Теперь он стоял в центре огромного круга, отмеченного руническими границами командного боя. По левую руку – Берта. Она дышала тяжело, но не от усталости, а от сдерживаемой ярости после поражения их предыдущей команды. Ее пальцы впились в рукоять шипастой булавы, взгляд был устремлен на противников с животной жаждой реванша. На ней был не полный доспех, а усиленные наручи и нагрудник – скорость была важнее полной защиты для того, что им предстояло. По правую руку – Тормунд. «Титан» с рудников стоял, слегка согнув колени, его клевец покоился на плече. Его шрамы казались глубже в резком свете солнца, а серые глаза методично сканировали троих, выходящих им навстречу из противоположного тоннеля. Спокойствие Тормунда было обманчивым – Маркус чувствовал готовность к удару, как у сжатой пружины.

Их противники вышли под гул, в котором смешались восторг, страх и ненависть. Элдин. Безупречный, как всегда. Его боевые одежды – темный, усиленный рунами комбинезон – подчеркивали стройность и скрытую мощь. В руках – пара изогнутых эфирных клинков, мерцающих холодным светом. Лиана. Плавная, как змея, в облегающей коже. Ее пальцы перебирали эфирные кинжалы, создавая в воздухе светящиеся шлейфы. И Боргард. Гора мышц и ярости. Он топал по песку, его огромный двуручный меч, больше похожий на лом, был переброшен через плечо. На нем – тяжелые латы, покрытые шрамами от предыдущих боев. Его маленькие глаза горели примитивной радостью предстоящего разрушения.