И поэтому я считаю, что когда Боря говорит - все, АКВАРИУМ прекратился, - это ерунда. Он и сам это, наверное, почувствует, и ничего тут не сделать, будет АКВАРИУМ. Боря очень бестактно обращается со своей публикой, я считаю, что это промахи, которые самый примитивный, средненький менеджер не допустил бы. Мне очень жаль, что у Бори никогда не было менеджера. Ему бы очень нужен был менеджер настоящий. Потому что без постороннего глаза вести такую игру нельзя. Боря очень много песен не записал и считает, что их не надо исполнять, потому что они заигрались у него в голове. Потому что он для себя решил, что они замылены, понимаешь? А на самом-то деле - он просто обкрадывает людей... Я считаю, что это не то, что расточительство, а неуважение. Они же были, эти песни - запиши их, ну не надо там с каким-то суперсопровождением, запиши на своем хорошем восьмиканальном магнитофоне, один, с парой наложений - и все! Сделай это, оставь эту память! Он, может быть, считает, что эти песни хуже тех, что сейчас играются. Не хуже! Я последнее время даже забываю, какую я песню слушаю.
А.Г. - Может быть, это и есть причина для снятия названия?
В. - Так виной-то этому не группа! Вина в том, что Боря не может остановиться. Он не останавливается. Он не оглядывается. Он не думает. А надо подумать. Я считаю, что АКВАРИУМ будет, вне зависимости от того, что Боря решит. А каким он будет, Боря может чуть подкорректировать, это в его праве. Но пока что он этого не делает. И еще интервью дает глупые...
А.Г. - Сейчас же больше не дает...
В. - Ну давал. Во всяком случае, люди, которые очень любили АКВАРИУМ, Борю и вообще все это воспринимали, они перестали воспринимать. Я бы все ему простил, но вот это я ему простить не могу. Зачем так вот? Зачем же меня вот так вот?
А.Г. - Но ведь не может же художник, музыкант полностью зависеть от чужого мнения и идти на поводу у тех. кто его любит...
В. - Но ты же сам видишь, что это чистый стеб - то, что происходит.
А.Г. - Что ты имеешь а виду?
В. - Ну вот интервью некоторые по телевизору, которые без смеха и улыбки невозможно слушать.
А.Г. - Мне это как раз и нравится. А нужны ли серьезные интервью? Я вот как раз видел у Боба фильм про некую хардовую американскую группу. Выдуманную. Музыканты там играют, поют, дают интервью, все, как положено, только такой группы на самом деле нет. Есть только актеры, которые все это изображают. И все идет совершенно по стандарту, как у сотни групп в сотне фильмов. Говорятся совершенно одинаковые фразы, играются совершенно одинаковые песни. И все это как бы всерьез, как на самом деле и бывает. Тут есть о чем подумать.
В. - А может быть, может быть...
А.Г. - Мне всякого рода ирония всегда была близка, но вернемся к фототеме. Какая из фоторабот, сделанных с АКВАРИУМОМ, тебе кажется наиболее удачной и, если такая есть, - почему?
В. - Съемка Бориса дома, в 85-ом году зимой, была наиболее удачной. Это была полуторачасовая съемка, я снял три пленки, по двенадцать широких кадров, и практически все эти кадры вошли в мои золотой фонд - "аквариумный".
А.Г. - А что это за "аквариумный" золотой фонд?
В. - Это лучшие кадры с концертов, лучшие групповые снимки, лучшие портреты. И вот тогда - все было очень здорово. Все снималось в одном помещении, на Софьи Перовской, но то, что сделано, не рассекретит ни один профессиональный фотограф. Потому что все сделано на черных фонах, с туманом, с лучами, браслетами, стеклами, светящимися глазами... А снято-то на кухне или в комнате, обшарпанной, страшной... И все это было снято при какой-то настольной лампе! Бывает такое.
А.Г. - Сколько ты примерно извел пленки на АКВАРИУМ?
В. - Я не знаю, сколько я выбросил, но вот две коробочки, которые лежат на увеличителе... ты можешь их взвесить и запомнить в килограммах.
А.Г. - А в метрах?
В. - А в метрах не знаю. Это в килограммах надо мерить, это тяжелые две коробки.
А.Г. - А этот "золотой фонд" когда-нибудь будет издаваться?
В. - Ты знаешь, если бы я издавал АКВАРИУМ в 1987 году, я сейчас бы ездил на белом "мерседесе" и принимал бы тебя не в этой комнате...
А.Г. - ...и свет бы горел...
В. - ...да, и у меня, конечно же, горел бы свет.
А.Г. - Ты думаешь, что сейчас это уже будет не нужно?
В. - У меня постоянное ощущение... Тогда мне казалось - это рано, рано, сейчас я вижу, что это уже поздно, поздно... будем ждать витка. Вот дружок мой издал плакат - "Аквариум - лучшее вино". Пожалуйста, фаны, берите! Не берут...
А. Г. - Так плохой плакат получился.
В. - Все же "Аквариум", тот, от которого все так торчали. И слово броское, и Тихомиров оформил его... Не знаю, это не интересно.
А.Г. - А плакат с "рамкой"?
В. - Это мой. С рамкой золотой. Но это концепция группы.
А.Г. - Этот плакат тоже не очень... То есть он идет ничего, но...
В. - Да, это неважно. Понимаешь, это "кодак", это хорошая пленка, ее надо на хорошей бумаге и в хорошей типографии издавать. Он плохо продается, хотя я считаю, что он композиционно удачен.
А.Г. - А когда ты их снимаешь, они слушаются? Или начинают режиссировать сами?
В. - Вот как раз этот плакат с "золотой рамкой"... Они попросили меня сделать эту съемку. Промурыжили довольно долго, потом повезли на автобусе. "Куда поедем?" - Я говорю, что знаю место и повез их на Кировский стадион... На берег вышли... Там пончо у Сережи, все симпатично так смотрится, какая-то чилийская группа, Боря в этом бредовом, расшитом золотом - я не знаю, что у него там на голове? Все очень смешно, забавно. Все очень рвется, нет единства, даже когда они стоят. Я снимаю. "Кодак". Сто двадцать рублей пленка. Чик-кадрик! Один из двенадцати ушел. Дальше, снимаю. Нет состояния, ничего нет. Вдруг они: "Вон там саванна, джунгли!" Там у самого стадиона, деревья тонкие, трава высокая, вот туда! Ну, Боря что? Боря же не может просто так.
Он пошел за поленом, он стал это полено ставить себе на лоб, на плечо. Ставит он, значит, это полено, а я говорю - "Ребята, у меня "кодак"! Вы понимаете - "кодак": невозможно же так пленку эту хантулить! Давайте, я же знаю, зачем я вас сюда привез!" - "Давай, снимай, вот это класс!" - Снимаю. Ну, это все лежит у меня, это отвал. Потом говорю: "Ну все? Наелись? Теперь пойдем туда, куда я вас привез". И мы пошли. И там, среди деревьев - я знал, какой будет сзади фон, там положенное дерево такое... маленькая солнечная поляночка. даже не поляночка, а пятачок земли сырой. И я их посадил в это место. Начались роптания. "Здесь грязно, у меня белые брюки". - "Постираешь". "Вот здесь холодно". "А меня уже комары кусают!" Наташа Васильева стоит, глумится над этим всем. Я стою, ору на них. "Курить, всем курить!" Они надымили, атмосферу создали, прозрачность убрали, солнышка лучик сзади, я - вспышку и со вспышкой, на солнышке, сделал этот кадр... Это очень сложно.
А.Г. - А другие группы тоже сложно снимать или с АКВАРИУМОМ всегда особая возня?
В. - Я не снимаю группы, которые мне не нравятся. Когда я снимаю группы, которые мне нравятся, то получается вроде СКОРОЙ ПОМОЩИ - для миньона я сделал... Ну, попросили - я их снял. Таких групп очень много, и их снимать тяжело, они еще сами себя не чувствуют. Это то же самое, как девушку снимаешь, которая прелестна, но она совершенно себя не чувствует, она не знает, что она такое. Это - ужасно! Когда ты видишь, что вот, все есть, все от природы дано и... Тут хоть ори, хоть бей, хоть шлепай, хоть как. Все! Невозможно.
А.Г. - Есть какая-то идеальная ситуация в "аквариумном" плане, о которой ты мечтаешь, которую ты, как художник, хотел бы найти, снять?
В. - А я снял идеальную ситуацию. Это - "Музыканты пьют чай". Это 6-я Красноармейская, 80-й год, в канун Тбилисского фестиваля.
Беседовал
АНАТОЛИЙ ГУНИЦКИЙ
Никанор и я или Всеобщая теория маршрутов (часть первая)
Проснулся я рано, часов в шесть, и понял, что выпить в доме не осталось ничего. Поднялся с кровати, перешагнул через спящего между буфетом и столом на матрасе Никанора и вышел на кухню. Было спокойное летнее беззаботное утро. Вспоминать вчерашнее не хотелось, да и нужно ли это делать? На столе в кухне лежало несколько бутербродов с колбасой, какой-то рыбкой и чем-то зеленовато-светлым. Все рюмки были пусты. Над этим великолепием возвышалась банка из-под бразильского кофе CACIGUE, аккуратно закрытая крышкой, но вместо привычного для всех черного порошка там находилась загадочная прозрачная бесцветная жидкость. На какое-то время я задумался... И тут целая волна воспоминаний захватила меня. Да-да, именно с этой баночки вчера-то все и пошло.
Глафира собралась испечь блинов. А я отправился сдавать сценарий. И уже перед самым выходом на улицу она умудрилась всучить мне эту самую баночку. "Мол, купишь сметанки к блинчикам, а вечером и потрапезничаем." Не осознавая всей опасности этого поступка, я беззаботно согласился и взял.
В редакции уже почти никого не было, а дверь нужного мне кабинета просто была закрыта. Это меня не смутило, и я оставил сценарий кому-то из этого же отдела. И вот тут произошло то, чего и следовало ожидать, - я встретил Никанора.
И вот нас опять свела судьба.
Как пела одна известная рок-группа: "Против Кармы не попрешь!"
Нетрудно себе представить, что и ему не очень-то хотелось упускать такой удобный случай поделиться своим знанием. И мы, не теряя времени, отправились в путь.
На сей раз он предложил мне еще не пройденный нами до этого маршрут по Большому проспекту Петроградской стороны. Это был один из классических его маршрутов категории "развернутых".
Что такое "развернутый" маршрут? Это путешествие по одной, максимум - двум-трем улицам с посещением всех находящихся по пути розливов, с обязательным выливанием. Выпивать необходимо как тяжелые напитки: коньяк, водка, так и легкие: шампанское, портвейн, сухое. По желанию путешествующего можно придерживаться чего-либо одного или начать с легкого напитка, с переходом к тяжелому, или прямо с тяжелого, делая паузы на легком. Техника безопасности подразумевает одно серьезное правило: "Нельзя хаотично смешивать напитки". Так как это приводит к крупным неудобствам для партнеров. Им, еще не достигшим определенного совершенства на маршруте, приходится прерывать его и тащить вас домой, подвергая тем самым и вас, и себя опасности общения сами понимаете с кем. Это правило Никанор называет первым постулатом маршрута. А основная цель "развернутого" маршрута сводится к следующему: "Вы начинаете движение из одного пункта и движетесь в направлении другого, и, достигнув его, уже ни в коем случае не можете вернуться в первоначальный ранее следующего дня. так как сил на это у вас не должно быть. В противном случае вы некачественно прошли маршрут, тем самым лишив себя моря удовольствий и разнообразных приключений." Кстати, по пути следования вы непременно встретите кого-нибудь из ваших старых знакомых (уж будьте в этом уверены), которых вы не видели несколько месяцев, а может, и лет, что еще сильнее дополнит эмоциональную сторону совершающегося.