20
— Тебе не хорошо? — обернулся ко мне. У него вдруг появился легкий акцент, видимо, общался на родном языке.
— Все в порядке. Просто внезапный приступ лени. Я сейчас пойду.
— Лежи! — Виктор захлопнул ноутбук. — Чаю принести? Или давай поедим? Прости, я совсем забыл о своих обязанностях.
Пока я хлопала глазами, он придвинул к дивану журнальный столик и принес из кухни две тарелки.
— Не тошнит? Мне надоели ваши пельмени! Я приготовил равиоли с креветками!
— Те же яйца, только в профиль, хмыкнула я, отправляя в рот первую тучку. За ней последовала вторая. Что-то, а готовил Виктор божественно.
— Слушай, есть что-то, чего ты не умеешь?
— Много, очень много чего. Например, я не умею любить.
Я чуть не поперхнулась. Ну вот зачем он об этом? Или… рана слишком глубокая? Как те шрамы на плече? Или…
Ответ на вопрос лежал на поверхности. Стало понятно, почему Виктора просто корежило, когда кто-то прикасался к татуировке.
— Не вкусно? — встревожился он, когда я отложила вилку и осекся, проследив за моим взглядом.
— Сеансы психотерапии творят чудеса. Правда, пришлось ходить долго и часто, пока не вернулся к нормальной жизни. А это, — палец провел по белым следам, — напоминание. Чтобы не забыть о том, кому я обязан этой поганой жизнью.
Похоже, эти шрамы прошли через сердце.
Я не могла придумать, что сказать, как успокоить. А Виктор, словно не он только что вспоминал о прошлом, уже докладывал:
— Я связался с одним из старых приятелей. Он неплохо делает сайты. Конечно, не бесплатно, но я обещал ему рекламу. Он согласился — раскрутка парню нужна не меньше, чем деньги.
Пока он пишет сайт, нужно подумать, чем наполнять. Нужны фотографии и хорошо бы статьи по теме. Что из этого ты сможешь сделать сама?
— Разве что пару статей написать. А вот фото…
— Хорошо, фото возьму на себя, — вздохнул Виктор. — Попробую что-нибудь сделать, все-таки много снимать приходилось. Правда, людей. У тебя хороший фотоаппарат, должно получиться. Но потом нужна обработка… Ай, потом решу, пока другим займемся.
После ужина погнал меня в мастерскую:
— Давай все, что есть из готового! Особенно тот перстень с храмом!
— Я его уже упаковала!
— Значит, распакуешь. Давай-давай, времени мало.
Я послушно срезала скотч. И поняла, кого напомнил Виктор. Артема. Тот тоже, когда начинал работать, не терпел возражений. Но Артема вело вдохновение. А вот что движет этим мужчиной?
— У меня ослиные уши выросли? — заметил Виктор мой взгляд.
— Нет. Но ты изменился. Стал… другим.
— Просто с этой стороны ты меня еще не видела. Ладно, я пойду посмотрю, что можно с фотографиями сделать… А ты работай. Вот это, — он ткнул пальцем в эскизы, — будет бомба!
Бомба бомбой, ном меня ждали сережки-розочки, перстень-букет ландышей и заколка-белый лотос. Правда, заказчица настаивала, сто по краям должен проступать едва заметный оттенок розового. Что же, попробуем! Где там моя лупа?
Но едва я коснулась маркером бумаги, чтобы нарисовать эскиз, из кухни послышалась очень эмоциональная тирада. На испанском.
— Что стряслось?
Виктор мягко, как охотящийся кот, кружил вокруг стола, на котором разложил разные предметы. Он снимал их со вспышкой и без, менял фон, но каждый раз оставался недоволен результатом.
— Все-таки нужен лайт-бокс. Я поищу, где можно купить недорогой.
— А сразу сказать нельзя было?
У меня был самодельный, склеенный из картонной коробки и пищевого пергамента. Выглядел страшно, но функции свои выполнял исправно. В комплект к нему принесла три настольных лампы и несколько листов разноцветной бумаги для фона.
Виктор смотрел на меня с искренним восхищением:
— Я часто слышал, что русские из дерьма могут сделать что-то нужное, но думал, это сказки!
— Это называется «из говна конфетку». Поживешь подольше и сам научишься приспособы мастерить. Ну, я пошла?
Он рассеянно кивнул, будучи уже мыслями в работе. А вот я вернуться к своей не смогла.
Просто потому, что интереснее было наблюдать за Виктором. За новым Виктором, которого я прежде не знала.
Провозился он до глубокой ночи, сделал тучу снимков, а потом до утра отбирал подходящие.
— Вот, — показал мне их утром. — Осталось только обработать. Но этого я не умею.
— Подожди!
Маша как-то намекала, что есть у неё фотошопер. который душу продаст за комплект моих украшений.
— Девочка из начинающих, но талантлива. И, как у всех молодых да даровитых, денег на счетах ноль!
Узнать контакты оказалось делом нескольких минут. В обмен на комплект серьги- колье-кольцо-браслет девушка готова была обработать сколько угодно снимков. Я отправила парочку для пробы.
— У тебя есть страничка в Инстаграме?
— Была когда-то. Но я её забросила, почему-то не пошло.
— Восстанавливай! Немедленно! Ты, вообще представляешь, какой пласт рекламы мимо себя пропускаешь? И про «не пошло» чтобы я больше не слышал. Не бывает такого. Значит, плохо старалась.
Пришлось вспоминать пароль. Виктор придирчиво рассмотрел фотографии:
— Неверно. Они, конечно, качественные, но не то. Понимаешь, люди туда заглядывают не просто за красивой картинкой. Им нужно сопричастие, возможность прикоснуться к прекрасному. Реклама только тогда хороша, когда задевает эмоции. Без них любая, даже самая шикарная картинка — ничто. Вот что, снимай не только готовую вещь, но и процесс создания.
Это всегда представляло проблему. Прервать полет фантазии и подрезать крылья вдохновению только для того, чтобы выложить пару-тройку снимков в соцсеть?
Но Виктор был неумолим:
— Это не игрушки! Бизнес требует полной отдачи. Или ты работаешь, или плетешься в конце. Причем не факт, что те, кто впереди — талантливее. Они просто менее ленивы!
Слова обидели. Но не признать их правоту я не могла.
— Как скажешь.
Наверное, это прозвучало очень грустно, потому что взгляд Виктора смягчился:
— Разумеется, ты должна помнить о ребенке. Работай, но не навреди малышу. И не стесняйся попросить о помощи!
21
«Не стесняйся». Виктор постоянно забывал, что всего лишь помогает мне раскрутить мини-бизнес. Иногда казалось, что он пытается стрелять из пушки по воробьям.
— Ты не забыл, что продвигаешь всего лишь хендмейдера, а не крутую фирму?
— Не вижу разницы, — Виктор даже головы не повернул.
У меня был перерыв. Я сидела на диване с чашкой мятного чая и сухими печеньками — маленькие перекусы позволяли удержать токсикоз в приемлемых рамках. По крайней мере, перестало выворачивать наизнанку, а тошнота… Ну куда от неё денешься? И чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений, рассматривала своего помощника.
Смуглый, как будто только что из солярия. И черты лица — грубоватые, ни малейшего намека на мягкость, и в то же время — спокойные. Я уже давно уяснила, что люблю смотреть на то, как он передвигается по квартире, хозяйничает на кухне, да и просто бездельничает и не стала отказываться от этого удовольствия. Виктор мужественно терпел, но когда мог, отыгрывался по полной:
— Ты придумала, в какую концепцию объединишь поделки? Они слишком разноплановые.
— Есть одно общее: все — воспоминания об отпуске. Так и назову: «Воспоминания о лете».
— Может получиться. — кивнул Виктор. — Кстати, почему я сегодня не видел новых снимков в Инстаграме?
— О нет!
Я потеряла свободу. Может, этот деспот и продолжал заботиться о моем удобстве, старался накормить повкуснее, заставлял делать гимнастику для беременных и следил, чтобы не забывала пить витамины, но во всем, что касалось бизнеса, оставался неумолим. Лениться не получалось. Виктор контролировал любое мое движение:
— Сегодня сделаю!
— Сейчас! Немедленно! Ева. это не шутки. Я привлек людей не для того, чтобы из- за твоей лени все полетело к чертям!
Я смогла только пробурчать о том, что рабство в мире давно отменили. Но в глубине души не могла не признать, что он прав. А еще… что этот деловой мэн мне по душе куда больше его двойника с острова. Даже десяток хастлеров не могли обойти Виктора-бизнесмена по притягательности.
— Вообще, это очень странно, — пропела себе под нос.
Ну в самом деле: в «Раю» обо мне заботились, носили на руках в прямом смысле слова, а здесь только помыкают. Но…
— Наверное, я смазохистка…
Для хороших снимков надо было освободить стол от лишнего хлама. Ну что поделать, если никак не получалось держать рабочее место в порядке? Маркеры, стикеры, записные книжки, вырезки из журналов как-то сами собой заполоняли всю поверхность, оставляя для творчества крохотный пятачок? Когда работать было уже невозможно, я избавлялась от всего, но происходило это не чаще раза в две недели. Похоже, теперь пришло время внеплановой уборки.
Я откинула на диван папку с эскизами. Шнурочки развязались и листы разлетелись по полу.
— Осторожнее, — Виктор подхватил один из них. а потом собрал остальные. — Что это?
Водопад. Цветущий гибискус. Силуэт обнаженного мужчины… А между этими рисунками — эскизы отложенной коллекции.
— Ева… Что это?
— Так, наброски.
— Я вижу. Послушай, ты не тем занимаешься!
Во дает! Я старательно расчищаю стол, чтобы сделать фотографии для соцсетей, а он недоволен!
— Бросай свои заказы. Вот это, — Виктор потряс стопкой листов, — настоящая бомба! В коллекцию «Воспоминания о лете» должны войти вот эти работы, а не тот ширпотреб, который ты производишь.
Вот это было обидно! Ширпотреб! Тут каждый листочек, каждый лепесточек делаешь так, чтобы как живой получился, душу, можно сказать, вкладываешь! А тут…
— Тебе плохо? — заволновался Виктор.
— Нет, мне просто прекрасно! — я отшвырнула маркер, который никак не хотел укладываться в коробку. — Мне просто великолепно!
Виктор спокойно поднял маркер и легко убрал его на место:
— Ты устала. Наверное, стоит сделать перерыв!