Даже жаль, что платью не суждено увидеть свет. Не собиралась я потакать желаниям заказчика картины и надевать этот подарок на маскарад. Но в то же время внутри назойливо ерзало чувство неутолимого голода. Разве стоило отказываться от того, что само шло в руки?
Мой любимый образ черноволосой красотки не пострадает, если я один раз появлюсь в нем на балу. Что может быть лучше десятков сраженных кавалеров, почти невинных поцелуев и утоленной жажды? Быть может, граф все же надеется на какую-то благодарность с моей стороны за наряд?
Я усмехнулась с некоторой злорадностью: уж слишком он настойчив был, а за такую назойливость можно немного и наказать.
Я вдруг вспомнила о преклонном возрасте мужчины, и улыбка на моем лице стала оскалом.
Если вдруг окажется, что почтенный господин – такой же подонок с гнусными планами на девушку, как и мой бывший муж, то придушу старикашку или устрою более изощренное путешествие на тот свет. Главное – замести все следы.
Скрипнув зубами, я спрятала платье обратно в коробку и убрала в шкаф.
Раз обстоятельства сложились так, грех этим не воспользоваться.
Сестры с матерью отбыли в восемь вечера. Они посчитали, что перед маскарадом нужно заехать к одной из подруг матери, которая, будучи вдовой ювелира, согласилась сдать им в аренду золотые украшения. С собой они забрали констебля Буллета.
Как выяснилось утром, Сэм на балу должен был присутствовать в качестве одного из охраняющих порядок полицейских, и хитрая матушка тут же подсуетилась, предложив констеблю подбросить его на маскарад, а заодно воспользовалась им в качестве сопровождающей охраны до ювелирши и обратно.
Меня этот расклад событий устраивал полностью. Оставшись дома одна, я заранее приготовилась к тому, что, возможно, придется вернуться домой позже, чем родственники. Я написала записку матери с просьбой меня не будить, когда они явятся, и закрыла дверь комнаты изнутри. Вначале аккуратно спустила коробку с платьем в сад, а затем и сама спрыгнула на мягкую землю.
Переодеваться дома я не планировала: все же пышное бальное платье не тот наряд, в котором я могла незаметно выскользнуть из дому. Поэтому приходилось изощряться.
Пойманный возница отвез меня в центр нашего городка, где я еще утром озаботилась снять номер в небольшой гостинице. Отперев дверь своим ключом, я проскользнула внутрь. До начала маскарада было не так много времени, чтобы привести себя в порядок.
Торопливо сняв собственное платье, я осталась лишь в нижнем белье и подошла к небольшому зеркалу, криво прибитому к стенке. В нем отражалось мало: только мое лицо и плечи. Но, чтобы проконтролировать смену внешности, и этого было достаточно.
Закрыв глаза, я сосредоточилась на собственных ощущениях. Образ эффектной брюнетки мгновенно вспыхнул в памяти и, несмотря на недостаток сил организма, измученного Голодом, тело легко приняло новый облик.
Даже воздух, который я втянула полной грудью, казалось, приобрел сладкий вкус.
Из отражения на меня смотрела дерзкая красавица, а я не могла не признать, что такой себе нравлюсь гораздо больше, чем тихоней Роуз.
В отличие от меня, эта фурия была свободной, как ветер. Могла дерзить, не придерживаться правил общества, брать, что захочет, и не оправдываться ни перед кем.
Со вздохом я отошла от зеркала и достала из коробки платье. Удивительно, но на мою обновленную фигуру оно пришлось идеально впору, словно искусный портной подгонял каждый миллиметр. До этого мне казалось, что придется долго провозиться со шнуровкой корсета, терпеливо затягивая его под свои параметры, но нет, ошиблась.
Вероятно, в подборе наряда участвовал Мишель. У кого еще, как не у него, мог быть настолько точный глазомер, чтобы по одному вечеру позирования запомнить мои мерки?
Отдельно порадовало, что само платье не помялось в коробке. Это был мой второй страх, но дорогой материал не подвел. Ни складочки! Разве что почти незаметные глазу.
Вновь подойдя к зеркалу, я завязала на лице маску. Обзор сразу непривычно сузился до узких прорезей, но тут уж мне оставалось только смириться. Черные перчатки завершили образ.
Я еще раз напоследок взглянула в глаза своему отражению и покинула комнату.
В коридоре никого из постояльцев не встретила, даже спящий консьерж не удосужился проснуться, когда я проходила мимо. Зато на улице мне сразу подвернулся свободный извозчик, и, хотя идти до здания театра было недалеко, я решила воспользоваться его услугами. Все же платье на мне было дорогим, и ходить в таком наряде пешком как минимум не подобало статусу, на который я выглядела.
Мой экипаж был не единственным, подъезжающим к театру, множество карет толкались у поворота к зданию, тем самым образуя затор. Многие из прибывающих, не выдерживая долгого ожидания, выходили и оставшийся путь шли пешком. Наблюдая в окошко за ними, я поняла, как была права, называя маскарад ярмаркой тщеславия и презентацией невест. Девушек, судя по пестрым платьям, было превеликое множество, тогда как темные мужские фраки были редкими пятнами в этом павлиньем царстве. Охота предстояла мне явно трудная и интересная.
Я дождалась, пока возница протолкнется и проедет к крыльцу театра, и только тогда вышла. Впереди меня ждали высокая лестница и двое встречающих, что проверяли приглашения у гостей. Тут меня настигли первые трудности, ведь на мое имя заветного письма из мэрии так и не пришло, поэтому полагалась я исключительно на свою внешность и умение уговаривать.
– Доброго вечера, – проворковала я, подойдя к младшему из мужчин.
Из всех присутствующих только эти два администратора были без масок, старший мне показался более строгим: он скрупулезно сверял приглашения со списком и, только убедившись, что все в порядке, пропускал в зал. Мимо этого Цербера шансов пройти не было. Второй же, к которому подошла я, гораздо более охотно смотрел в декольте дам, чем в списки.
– Добрый вечер, – еще раз окликнула я, отвлекая мужчину от созерцания ложбинки меж грудей очередной гостьи. – Вы бы могли мне помочь?
Франт оторвался от любования прекрасным и поднял на меня глаза, улыбка при этом была предвкушающая.
– Чем я могу помочь очаровательной леди?
Я ослепительно улыбнулась, растерянно разводя руками.
– Мое приглашение, – прошептала я, как великую тайну. – Кажется, я забыла его дома.
Мужчина помрачнел. Взгляд на мгновение стал колючим и подозрительным. Его приветливое отношение ко мне резко пропало.
– Очень неосмотрительно с вашей стороны, леди. Правила есть правила. Без приглашения я не могу вас пропустить.
Мне пришлось как можно более обиженно надуть губки. Раз уж начала косить под дурочку, нужно доигрывать роль до конца.
– Мне придется ехать домой через весь город, неужели нельзя пойти на маленькую уступку? – почти взмолилась я. – Разве это так сложно?
– Сложно, – буркнул мужчина, превращаясь в полную копию более старшего «Цербера». – Если что-то случится, не вы мне потом пособие по безработице платить будете!
Я даже воздух от неожиданности глотнула. Такого поворота я действительно не ожидала. Запоздало принюхалась к аромату грехов мужчины и поняла, что нужно было сделать это с самого начала. Несмотря на свою любовь к созерцанию женских прелестей, молодой смотритель был отвратительно честным и правильным. Его грехи почти не чувствовались, разве что слабо, едва уловимо. Хоть нимб над головой рисуй.
– Я бы посоветовал вам вернуться домой за пригласительным, – ответил он, ставя в нашем разговоре точку.
Я отступила на шаг. Мое место тут же заняли следующие по очереди гости. На меня они косились с неодобрением – все же я порядком задержала скопившийся народ – зато пропустили их без разговоров, едва те показали приглашение.
Растерянно спустившись по лестнице, я задумалась, как поступить дальше. Ехать домой бесполезно, выкрасть у кого-то заветный конвертик тоже не вариант. Оставался один способ.
Пришлось выйти на соседнюю с театром улицу, обойти здание кругом и подворотнями-закоулками двинуться к заднему двору. Как я и ожидала, меня встретил забор. Двухметровый.
В другое время я бы, не задумываясь, перемахнула его, но не сегодня. Мое чересчур нарядное платье сыграло со мной дурную шутку. Так я и шла вдоль неприступного ограждения в поисках хотя бы крошечной лазейки, пока впереди не замаячила стайка из четырех оглядывающихся по сторонам девиц. Они о чем-то шептались, причем вид имели таинственный и заговорщицкий. Я замерла, а уже через мгновение начала медленно подкрадываться к ним в попытке подслушать.
Неожиданно одна из них отделилась от компании, подошла к забору и гулко отбила замысловатый ритм по деревянной доске. С той стороны отозвались. И уже через мгновение несколько секций забора приоткрылись, являя заветную лазейку. Оттуда высунулся ушлого вида мужичонка и, приняв из рук девицы кошелек со звонкой монетой, пропустил всю стайку внутрь. Сразу после этого лазейка закрылась.
«Ага! – мысленно протянула я. – Вот и способ проникновения без пригласительных.»
Прошедшие девушки не выглядели аристократками, платья были довольно простенькими, хоть и аккуратными. Но не мне было их винить за то, что на бал очень хотелось.
Я подошла к забору и внимательно прислушалась к звукам с той стороны. Ответом мне послужила полная тишина. Аккуратно потянув за заветные доски, я с сожалением поняла: с обратной стороны их что-то удерживает. Вероятно, ушлый мужик-пройдоха, создавая этот лаз, все продумал, чтобы никакие неучтенные гости извне на бал не проникли. Вот только не на ту напал.
Давно известная мудрость – рвется там, где тонко – послужила мне достойной мотивацией. Оглядевшись по сторонам, я со всей силы ударила по забору, выламывая дерево из пазов. Теперь лаз сиял дырой, в которую я не преминула юркнуть. Маскировать за собой ход не стала, да и было это бесполезно – мои художества теперь исправить мог только опытный плотник.
С обратной стороны забора меня встретил тихий закуток заброшенного сада. Заброшенного настолько, что казалось, будто ноги утопают в пожухлой листве. Интересно, сколько лет здесь не убирали? Картину унылости дополняли выставленный реквизит, старые декорации, гниющие под дождями и ветрами ветхие сундуки. Вероятно, задний двор театра использовали как импровизированную свалку. Я пролавировала между всем этим «великолепием», стараясь не запачкать платье, и двинулась не к ближайшей двери, за которую ушлый хитрец провел стайку девчонок, а к открытому окну на первом этаже.