– Вряд ли. В первом случае речь идет о серийном маньяке. Слишком специфичные останки мы находим после его преступлений, во втором же варианте – обыкновенное бытовое убийство. Разный почерк, знаете ли, – как маленькой пояснил он мне, я же едва сдержала истерический смешок.
Огромных трудов стоило вообще сохранять лицо, внутри я была близка к самой настоящей истерике. Уж слишком черная полоса началась в жизни. Не хватало мне детектива, идущего по пятам, так теперь к этому прибавилась забота о больной Эмили, нехватка денег и в довесок – осознание того, что из-за меня повесят действительно невиновную девушку.
Кажется, если б не хваленое «бессмертие», коим меня обрадовал Малкольм, схватить бы мне на месте сердечный приступ.
– Розалинда, думаю, я действительно зря завел этот разговор, – мужчина ободряюще сжал мою подрагивающую от волнения руку. – Не хотел, чтобы мои слова напугали вас и всколыхнули воспоминания о бывшем муже.
– Ничего страшного, я в порядке, – слукавила я, опуская взгляд в землю.
Побоялась, что Лорн может прочесть во взгляде облегчение, которое я испытала, едва поняла, на что именно Ричард списал мою нервозность. И тут же, как спасение, выпалила:
– Мы, кажется, пришли. Вот и аптека.
Я остановилась у серого трехэтажного здания, на первом этаже которого находилась нужная мне лавка. Потянулась к деревянной двери, над которой висел колокольчик, и скользнула в тепло помещения. Лорн вошел следом.
Здесь пахло травами и микстурами, особенно явственно чувствовались запахи аниса, валерианы и абсолютно диссонирующий с ними аромат свежего какао, исходящего от посетителя у стойки. Я напряженно принюхалась, чтобы не ошибиться.
Однозначно, пахло от мужчины, мило беседующего с аптекарем.
– Четыре фунта, – подслушала я остаток их разговора.
– Лучше пять и не менее трех цветов посыпки, – отозвался пожилой фармацевт.
– Хорошо, я записал, – произнес вкусно пахнущий грехами мужчина и спрятал блокнот во внутренний карман камзола, сообщив аптекарю на прощание: – Завтра утром все будет готово, мистер Коуч.
Старик расплылся в довольной улыбке, я же ломала голову, что может связывать подонка, пахнущего шоколадом, и этого милого составителя лекарств. Надеюсь, не преступные делишки по поставкам морфия или других наркотиков в наш городок?
– Простите за задержку, – поприветствовал меня провизор и, словно оправдываясь, пояснил: – Заказывал торт для внучки на завтрашний день рождения!
Я изумленно открыла рот и тут же закрыла.
– Торт?!
– Да, мистер Спарк – лучший кондитер и шоколатье нашего города. Я думал, его знают в лицо все барышни-сладкоежки, – аптекарь игриво мне подмигнул. – Но мы отвлеклись. Чем могу помочь, леди?
Я протянула ему рецепт, сама же крепко призадумалась, как могла перепутать запахи греха и настоящего шоколада. Кажется, всему виной нервное напряжение.
Мне бы успокоиться… вот только не выходило. Один Лорн за спиной чего стоил. Он внимательно изучал витрины с уже готовыми порошками, особенно его заинтересовали микстуры от кашля, напротив которых он задержался.
– Леди Клейтон, – вычитал аптекарь фамилию моей матери с рецепта, обращаясь ко мне. Я же не стала его поправлять. – Несколько микстур уже заготовлены, их можно приобрести прямо сейчас. А вот этот препарат, – старик ткнул пальцем в нижнюю строчку, – стоит весьма дорого и имеет малый срок хранения. Поэтому его изготовление требует предоплаты, после которой в течение суток я составлю лекарство.
– Сколько? – убито выдохнула я.
Разумеется, я и не рассчитывала на дешевизну, вопрос стоял лишь в том, хватит ли средств в моих карманах на лечение сестренки?
– Пятьдесят фунтов.
– Ох… – невольно вырвалось у меня, но я тут же взяла себя в руки.
Не хотелось окончательно терять лицо, особенно перед Лорном. Не знаю почему, но при нем я не собиралась показывать ни малейшей слабости.
– Это слишком большая сумма, чтобы носить с собой подобные деньги. Предлагаю занести их вам чуть позже, пока же я возьму готовые лекарства из списка.
Аптекарь согласно кивнул и выставил на прилавок несколько микстур.
С чувством полной обреченности, но сохраняя гордое выражение лица, я отсчитала фактически последние деньги из кошелька, оставляя буквально несколько монет, и подхватила заветные пузырьки, чтобы сложить в сумку.
Я уже готова была выйти из аптеки, когда Лорн попросил подождать его минутку. Он быстро расплатился с аптекарем за бутылку с настоем корня солодки и сбор грудной травы, после чего двинулся за мной.
Мы вышли на улицу и вновь в полной тишине побрели к дому.
Так и добрались.
Я планировала расстаться с Ричардом у калитки, но он настоял проводить до самых дверей дома, ссылаясь на опасность льда на садовой дорожке.
Лишь у самого порога я решила полюбопытствовать:
– У вас тоже проблемы с кашлем, детектив? – и кивнула на его покупки.
Он лишь улыбнулся.
– Отнюдь, бог миловал. Однако в детстве мать лечила мои болячки именно этими народными средствами.
Я вопросительно изогнула бровь, а Лорн, не отвечая дальше, принялся стучать во входную дверь, которую открыла матушка.
– Детектив, – расплылась она в улыбке скорее из вежливости. По ее потухшему взгляду и обострившимся морщинкам я поняла, что дела с Эмили обстоят совсем не оптимистично. – Что-то случилось?
– Добрый день, мисс Клейтон. У меня все в порядке, не переживайте, – он взял недолгую паузу, а после продолжил: – Я прослышал о болезни вашей дочери и не мог остаться безучастным, – пакет с травами был буквально всунут матери в руки. – Я, конечно, не врач, но эти средства могут помочь малышке.
Ничего не понимающая матушка осоловело захлопала глазами.
– Что это?
– Травы, ничего вредного. Я побоялся вручать их Розалинде. Ваша дочь слишком горда, чтобы принять помощь.
Я густо покраснела от его слов. Именно так и было. Не приняла бы.
Лорн же нашел другой способ – всучил пакет матери.
– Благодарю, – рассеянно протянула она, все еще не до конца осознавая произошедшее.
– Абсолютно не за что, вы можете рассчитывать на меня в случае необходимости.
– Это весьма любезно с вашей стороны, детектив Лорн, – в голосе матушки проявились нотки истинной радости, а косой взгляд в мою сторону заставил уже меня недобро прищуриться.
Едва полицейского удалось проводить, матушка завела старую песню:
– О, Роуз. Этот Ричард так любезен. Ты бы все же присмотрелась к нему повнимательнее, он явно неравнодушен к тебе.
«Я и так вынуждена присматривать за ним чересчур внимательно», – взвыла я мысленно, а вслух произнесла:
– Женихи – последнее, о чем я могу сейчас думать. У нас есть проблема куда серьезнее, а именно болезнь Эмили и отсутствие денег на ее лекарства.
Стоило мне озвучить сумму, запрошенную аптекарем, мать стала бледнее мела.
– Пятьдесят фунтов – немыслимо! – воскликнула она. – У нас нет подобных денег.
– И я это прекрасно осознаю, – скупо обронила я в ответ, выставляя на тумбочку возле лежащей на кровати сестренки купленные в аптеке микстуры. – Быть может, нам стоит попросить доктора выписать что-нибудь подешевле? Должны же существовать аналоги?
– Нам едва хватает денег, чтобы купить еду, – всплеснула руками Бриттани. – Новый вызов доктора опять обойдется в немалую сумму.
Я устало опустилась рядом с сестрой. Было о чем подумать.
– Неужели ничего не осталось из тех денег, которые неизвестный поклонник перевел на счет Бри? – припомнила я гонорар за свое позирование художнику.
Все же там была немалая сумма.
– Увы, Роуз, – мать развела руками. – Больше половины ушло на погашение долгов, а остаток разошелся со временем.
– Нужно было экономить, – буркнула я себе под нос так, чтобы матушка не услышала. Обстановка и так была натянутой, не хватало нам еще рассориться на ровном месте. – Кто-нибудь может одолжить нам требуемую сумму?
Матушка понуро опустила голову:
– У меня остались друзья в столице, но ты должна понимать, что это займет немало времени. Пока письмо о просьбе дойдет до адресата, затем обратно… пройдет несколько дней, а то и недель.
– Слишком долго, – я встала с кровати и решительно направилась к выходу из комнаты. – Я – к Мишелю Лонтье. Он многим обязан нашей семье. Думаю, его гонорары позволяют одолжить полсотни фунтов дамам, попавшим в беду.
Меня никто не останавливал. И так было понятно, что самостоятельно этих денег нам за несколько часов не заработать, и даже продать нечего. Семейные драгоценности – и те давно заложены.
Выйдя на улицу, я в очередной раз прокляла погоду и чертов лед на дорожках. Однако в этот раз все было не столь плохо. Дворники уже рассыпали песок, и теперь я могла вполне уверенно шагать по городу, не боясь разбить нос.
Через полчаса ходьбы я добралась до логова Мишеля и требовательно постучала в его двери.
Открыл он мне не сразу. Я даже начала опасаться, что его нет дома, но через пять минут изнутри дома послышались звуки, а еще через пять – створки окна распахнул заспанный Лонтье. Весь его вид говорил, что ночью он не спал, а лег хорошо, если под самое утро.
– Простите, прекрасная Розалинда. Я рисовал картину, – оправдался он, спустя некоторое время пригласив меня внутрь. – Ждал месяц нужную фазу луны, не мог упустить момент.
Мы зашли в мастерскую, которая служила художнику и гостиной, и столовой одновременно, а иногда еще и спальней. Там на мольберте действительно стояло свежее полотно, местами сверкая мазками непросохшей краски.
Я невольно залюбовалась пейзажем: полная луна на фоне иссиня-черного неба. Ее желтоватые отсветы на темных тучах и… волки. Два зверя. Волчица, стоящая на холме, задравшая голову и воющая на луну. В ее глазах отражался желтый свет полного месяца, придавая им сходство с янтарем. И волк. Он сидел у подножия горы и грустно взирал на хищницу. Была в его взгляде какая-то безнадежность и обреченность, словно смотрел он не на самку, а на недоступную богиню… бесконечно далекую и непостижимую, как сама луна.