Уитмен подняла брови:
— Не рано ли вы взяли на себя дочерние обязанности?
— Я все делаю быстро.
— Что ж, ясно. Тем не менее ничего определенного мы сообщить вам не можем. Вдень покушения в здании, кроме мистера Брукса, был замечен только мистер Ньюпорт, которому в случае кончины мистера Брукса перепала бы кругленькая сумма, но это, конечно, еще ни о чем не говорит.
— Кругленькая сумма? — Сабрина недоверчиво покачала головой. — Вы хоть знаете, из какой дыры вытащил Дилана Карсон?
— Разумеется, знаем. — Уитмен заинтересованно подалась вперед. — И вы, кажется, тоже в курсе. Вы многое успели узнать о мистере Ньюпорте за короткое время вашего знакомства.
— В самолете мы летели час, и я любопытна и люблю задавать вопросы. Дилан Ньюпорт — сильная натура. Дитя улицы, но эрудирован неплохо. Ценит себя и умеет руководить людьми. Чувства, которые он питает к Карсону, искренни. Ньюпорт ни за какие деньги не пошел бы на такое преступление.
— Мисс Рэдклиф, вы, должно быть, не понимаете, как богат Карсон Брукс. Алчность способна совратить даже самого преданного человека. К тому же время работало против мистера Ньюпорта: Карсон Брукс намекнул, что намерен разыскать вас — это вполне могло стать спусковым крючком. Появление настоящего наследника изменило бы все, и мистер Ньюпорт остался бы с носом. В таких обстоятельствах даже человек умный и осторожный способен на глупые, опрометчивые поступки.
— Интересная теория. — Сабрина исподлобья посмотрела на сыщиков. — А где доказательства?
— Будь у нас доказательства, преступник уже давно отправился бы под суд, — самоуверенно ответил Бартон.
— Возможно. — Сабрина решительно поднялась. — Но не факт. А вот Дилана вы подозреваете в покушении на человека, заменившего ему отца, и он боится, что теперь вы перестанете разыскивать настоящего убийцу.
— Минуточку! — Уитмен преградила Сабрине дорогу. — Во-первых, у нас были размолвки с Диланом Ньюпортом, но не более того. И не забывайте: мы подозреваем каждого, кто мог затаить обиду на мистера Брукса или кому в случае его гибели перепадет лакомый кусок. Так будет до тех пор, пока мы не отыщем настоящего убийцу; пожалуйста, передайте это мистеру Ньюпорту, и хватит разыгрывать манию преследования: не его дело судить о том, как ведется расследование!
Сабрина смерила Уитмен презрительным взглядом.
— На сегодня с меня хватит, я смертельно устала и хочу отдохнуть. Если зачем-то понадоблюсь, то я остановилась в «Плаза Афины».
— И надолго?
— Еще не решила.
— Хотите сдать анализы? Почка вашему отцу, вероятно, очень пригодится…
— Пока ничего не решено, извините. — Обойдя детектива Уитмен, Сабрина вышла из кабинета.
Глава 10
16.15
Рокпорт, штат Массачусетс
Глория отложила эскиз нового платья. Бесполезно. Как досадно! Даже на первом курсе она рисовала модели куда интереснее. А все от того, что ей никак не удается сосредоточиться. Столько всего случилось, чего она прежде даже вообразить не могла.
Пройдя на кухню, Глория налила себе чаю, а потом уселась с чашкой на диване и задумалась.
Телефонный звонок Сабрины ее ничуть не удивил— она ожидала чего-то в этом духе. Встреча с Карсоном Бруксом очень растрогала дочь, хотя Сабрина и не желала в этом признаться. Нетрудно было догадаться, какое она примет решение. И все же Глорию тревожила скорость, с которой развивались события. Полицейский допрос; полчища корреспондентов у больницы; жертва, на которую решилась Сабрина и к которой она скорее всего не была готова…
Рука, державшая чашку, дрогнула. Нужно лететь в Нью-Йорк — иного выхода нет. Все равно скоро сыщики доберутся и сюда, так лучше уж побеседовать с ними в Манхэттене: по крайней мере скандал развернется не на глазах у родителей. Кстати, неплохо бы заскочить к ним по дороге в аэропорт, поделиться новостями.
Вздохнув, Глория поставила чашку и потерла виски. Двадцать восемь лет — это срок; тем более нельзя забыть поворотную точку, которая все изменила в ее судьбе и подарила ей Сабрину. Глории нелегко далось это решение. Искусственное оплодотворение в середине семидесятых было в диковинку, на это не часто шли даже женатые пары, так что решение незамужней женщины искусственно зачать и воспитать ребенка сразу стало пищей для сплетен. Даже ее родители сочли такое поведение и вовсе скандальным.
Впрочем, они всегда ожидали от Глории подобной выходки. Их дочь была, что называется, со странностями и слишком умна для женщины: слишком открыта, чтобы держать свое мнение при себе, слишком творческая натура, чтобы вписаться в толпу, слишком красива и воспитана, что, впрочем, не помешало ей уйти из загородного клуба и — неслыханное дело! — примкнуть к богеме, вместо того чтобы выйти замуж за джентльмена своего круга и вести домашнюю жизнь, полную удовольствий.
Сама же Глория мечтала найти человека, который любил бы ее такой, какая она есть, а не пытался перекроить по своему вкусу, но время шло, а в ее судьбе ничего не менялось. Каждый новый мужчина неизбежно ее разочаровывал: все они либо стремились обладать ею, либо желали подмять ее под себя.
Поскольку ни того ни другого Глория не терпела, о браке даже речи не шло. Но как же она хотела ребенка! Выносить его, воспитать, любить, дать образование, вырастить достойным человеком — разве это не счастье! Оставалось только найти стольже энергичного, пусть даже не похожего на нее мужчину с неповторимым и ярким характером… Какой бы у них получился ребенок!
Вот тут-то ее осенило: искусственное оплодотворение!
В тридцать три года, понимая, что времени осталось не так уж много, Глория наконец решилась на этот отчаянный шаг.
Самым трудным оказалось найти подходящего специалиста: сведущего, открытого и честного. Обычно в таких случаях поступали просто: донор брал деньги и письменно отказывался от родительских прав, но Глории этого было мало — она хотела знать о потенциальном отце ребенка все: его прошлое, интересы, профессию, физические данные, состояние здоровья, короче, всю его подноготную.
Она улыбнулась, вспомнив, как заинтересовал доктора Олдсмена ее хитрый замысел. Он тогда даже посмеялся: мол, это, конечно, перебор, но ничего криминального.
Разумеется, донору была обещана кругленькая сумма — двадцать тысяч долларов, но столь высокая планка требовала еще и оформления кучи бумаг. Глория пошла даже на это. Она ясно определила свои требования. Донор должен быть абсолютно здоров и своими качествами должен дополнять ее. Приветствовались научный склад ума (в противовес ее творческой натуре) и разумное честолюбие. Глория хотела, чтобы ее ребенок был успешен, какую бы дорогу в жизни он ни выбрал.
Однако в реальности задача оказалась настолько сложной, что Глория уже готова была махнуть на все рукой, как вдруг на глаза ей попался кандидат № 67.
Глория на всю жизнь запомнила его анкету. Коэффициент умственного развития — 176. Способен к химии и предпринимательству. Намерен использовать свои данные, чтобы создать с нуля собственную фирму и добиться ее процветания. На это кандидат собирался потратить двадцать тысяч долларов, которые получит, если его выберут в качестве донора. Жизнелюбие этого человека поражало: анкета словно дышала обаянием и самоуверенностью. К тому же он отличался отменным здоровьем и в его сперме содержалось повышенное количество сперматозоидов — немаловажная деталь, поскольку Глория хотела свести количество бесплодных попыток к минимуму. Короче, ее устраивало все, за исключением темного прошлого донора: он родился, когда его родители еще не закончили школу, и вырос на улице. Вскоре молодые папа и мама бросили ребенка на произвол судьбы и разбежались в разные стороны, однако, к счастью, они не баловались наркотиками и не злоупотребляли алкоголем, поэтому ребенок родился здоровым.
Когда Глория увидела фото кандидата, все ее сомнения отпали окончательно. Он был ошеломляюще красив, а как известно, перед внешне привлекательным человеком открыты все двери. Так почему бы не передать будущему сыну или дочери в наследство красоту, если есть такая возможность?
Результатом всех этих непростых размышлений явилось то, что кандидата № 67 одобрили и заплатили ему двадцать тысяч долларов.
Последующая процедура прошла весьма успешно, и у Глории родилась Сабрина, а у Карсона Брукса появилось свое дитя — «Руссо». В итоге каждый получил то, к чему стремился: она — драгоценную дочь, он — собственную компанию. Отныне их пути не должны были пересекаться, но…
Не зря говорят: «Пути Господни неисповедимы». Теперь Глории предстояло расхлебывать кашу, которую она сама заварила когда-то.
19.25
Больница «Гора Синай»
— Дилан?
Скрипучий голос Карсона вывел Дилана Ньюпорта из состояния полудремы.
— А, ты уже проснулся? — Он придвинул стул ближе к постели и внимательно посмотрел на друга. Дышит с трудом и цвет лица так себе, но глаза ясные, особенно если учесть испытания, которые ему довелось перенести.
— Удивлен? — пробормотал Карсон слабым голосом. — В последние дни я проспал больше времени, чем за предшествующие пятьдесят лет.
Губы Дилана изогнулись в усмешке.
— С этим сложно спорить, но, полагаю, это прибавит тебе сил.
— Хотелось бы верить. А вот ты выглядишь дерьмово.
— Ха, узнаю старину Карсона! — Дилан пошевелил плечами и потянулся. — Можешь оскорблять меня сколько душе угодно, лишь бы это пошло тебе на пользу.
— Соблазнительное предложение… Может, я им воспользуюсь, но позже, а пока нам нужно о многом поговорить.
— Например, о Сабрине…
— Что ж, можно начать и с этого. Рано или поздно я все равно с кем-то должен поговорить о своей дочке. — Было видно, что Карсон не успел привыкнуть к слову «дочка»: он выговорил его умиленно, пожалуй, даже благоговейно. — Она чудо, правда? Знать бы раньше, что я могу клепать таких замечательных детей!
— Все дело в одном сперматозоиде, — хитро заметил Дилан. — За остальные поручиться нельзя. Просто стечение обстоятельств.