– Сегодня вечером я приглашаю тебя в ресторан!
Ты только что устроился программистом в сеть магазинов «Товары для дома» после нескольких лет работы по договорам. Я бы подумала, что именно это событие ты и собирался отметить, если бы ты не спросил размер моего кольца на безымянном пальце. Уж точно, в языке HTML ты преуспел больше, чем в умении делать сюрпризы.
Весь день я думала только об этом, считая часы, отделявшие нас от момента, которого я так давно ждала. Так ждала, что как бы по неосторожности оставляла в нашей квартире огромное количество «наводок»: рекламу обручальных колец, каталоги свадебных платьев, журналы с провокационными названиями («Давай поженимся», «Сделай мне предложение», «Да, я этого хочу», «Да здравствует свадебная ночь!»).
Я надела самое красивое платье, накрасилась и тщательно почистила зубы: нельзя, чтобы несвежее дыхание вторглось в наши воспоминания об этом великом моменте.
Ты меня ждал в нашей облезлой «Клио» с принужденной улыбкой человека, который собирается прыгнуть в пустоту, но предпочел бы остаться в своей постели. Мы поднялись в успевший стать «нашим» ресторан на вершине дюны Пила. По твоему настоянию мы выбрали столик на террасе, несмотря на холод, в память о нашей первой ночи в машине. Я так была тебе благодарна: это подтверждало мои ожидания и волнения.
После каждой твоей улыбки, после каждого движения в мою сторону мое сердце начинало трепетать: я ждала, что сейчас ты опустишься на колено, достанешь кольцо и сделаешь мне предложение.
Во время закуски я ерзала от нетерпения.
Когда принесли блюдо с морепродуктами, я с трудом удерживалась на месте.
Во время десерта я пребывала в двух шагах от истерики.
А когда принесли счет и ты встал, чтобы направиться к выходу, я была готова к разрыву отношений.
На обратном пути я не сказала ни слова, чтобы не выдать своего разочарования. Зато ты болтал за двоих: «Что за чудный вечер!», «Я очень доволен новой работой!», «Все-таки жизнь прекрасна!», «Какие же вкусные были улитки бюло!». И прочее. Сам ты после этого улитка безмозглая!
Вернувшись домой, я смыла макияж, сняла бюстгальтер пуш-ап, туфли на каблуках, чулки, платье, заколки, а заодно избавилась и от своих пустых мечтаний, поцеловала тебя, не разжимая губ, и залезла в постель. И пока я в сотый раз перечитывала в книге одну и ту же фразу, ты, уже раздетый до трусов, лег со мной рядом.
Ты повернулся на бок, ко мне лицом, и наблюдал за мной, пряча усмешку в уголках губ.
– Что такое? – не выдержала я.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, но не сегодня.
Послышался смех.
– И твой характер я тоже люблю.
Я что-то проворчала, но ты продолжил:
– Мне так нравятся все наши маленькие привычки! Я всегда до смерти боялся, что меня засосет рутина, но с тобой я полюбил и рутину. Я люблю чистить зубы в то же время, что и ты, мне нравится, что две пары нашей обуви стоят при входе, нравится чувствовать, как твои ледяные ноги прижимаются к моим икрам, нравится, когда ты засыпаешь, не дождавшись конца фильма, нравится, как ты злишься из-за мятых наволочек, как поглаживаешь мне спину, перед тем как заснуть, я теряю голову от всех этих милых мелочей жизни, от этой рутины, потому что рядом – ты. И потому, я думаю, что именно здесь, в нашем доме, когда я лежу в постели в одних трусах…
Ты отвернул край одеяла, чтобы посмотреть, во что я одета, и удивленно приподнял брови, прежде чем закончить фразу:
– …а ты – в натуральном оперении, я и должен был спросить тебя об этом.
Просунув руку под свою подушку, ты вытащил маленькую коробочку и открыл ее прямо перед моими глазами. Я резко выпрямилась, точно откидное сиденье. Кольцо сверкало почти так же, как твои глаза.
– Ты согласна?
Я подождала несколько секунд, а потом поняла, что тебе нипочем не произнести самых главных для меня слов. Я могла сказать «да», я просто обязана была сказать «да», но я так мечтала услышать от тебя эти слова, что не в силах была тебе помочь.
– Согласна на что? – проговорила я на грани истерики.
Твои глаза наполнились слезами, мои тоже, я бросилась в твои объятия, не дожидаясь ответа, громко крича: «Да, да, да!»
Неважно, что ты спрашивал. С тобой я была согласна на все.
· Глава 27 ·
– Тебе уже лучше?
Пока я наливала себе чаю, в кухню зашла Нонна, чтобы узнать, как у меня дела.
– Что значит, лучше?
– Знаешь, с тех пор как ты рассталась с Бенжаменом, ты далеко не в отличной форме. И все-таки тебе стало полегче хотя бы немножко?
Если честно, я не задавалась таким вопросом. Вокруг меня столько людей, постоянно требовалось что-то делать, так что у меня попросту оставалось слишком мало времени, чтобы предаваться меланхолии.
– Бывает то так, то эдак. Порой у меня возникает ощущение, что я на «американских горках». Я пытаюсь справиться и все же не оставляю надежды, что все как-нибудь наладится само собой.
Бабушка не спускает с меня доброго и пристального взгляда:
– И как это может наладиться?
– Если он вернется, все будет в порядке.
– Ты и правда так думаешь? Это единственный способ?
– Другого не вижу.
Я бросила в кружку кусочек сахара, улыбнулась и поспешила уйти, пока бабушка не сказала мне того, чего мне не хотелось слышать. На улице дети плескались в бассейне под присмотром сестры и моего отца. Брат с зятем спорили об экономике, а Голубка читала на кровати-шезлонге. Мама в одиночестве поехала на пляж, как она это делала довольно часто.
– Я немного пробегусь, пожалуй! – бросил отец, вставая с кресла.
Брат сделал то же самое.
– И я с тобой!
– Я пробегусь по верхней дороге, хочу сегодня превысить свой прошлый результат. Для тебя с непривычки будет сложно. Давай лучше завтра побежим вместе.
– Не волнуйся, я выносливый! – настаивал Ромен.
– Знаю, знаю, но я не прощу себе, если ты из-за меня пострадаешь. Правда, я лучше побегу один, уж не сердись.
Я настояла, чтобы мы поехали на машине. Память о спортивных достижениях все еще отзывалась болью в моих ногах. Дождавшись, когда отец на углу улицы свернул влево, я включила зажигание. Вопреки тому, что он говорил, отец направился не по загородной дороге, а по той, что вела в центр города. Довольно быстро он перешел с бега на обычный шаг.
– Почему он идет, а не бежит? – спросила сестра.
– Может, уже устал? – предположила я.
– Или что-то заболело, – добавил Ромен.
У надежды богатое воображение.
Двигаясь на значительном расстоянии, я уже довольно долго следила за отцом. К бегу он так и не вернулся, похоже, он просто бродил по улицам Аркашона. Я уже решила, что, возможно, ему всего лишь захотелось побыть одному, как внезапно все наши надежды разбились вдребезги. Без малейшего колебания отец толкнул стеклянную дверь и прошел внутрь заведения, над которым красовалась вывеска «Вино-Пиво-Табак».
Я как раз выходила из агентства, когда ты мне позвонил. Ты поинтересовался, как прошел мой рабочий день, и я рассказала, потом ты угостил меня парочкой анекдотов и вдруг добавил:
– Кстати, мне недавно звонила мама. Она сказала, что сначала не оценила тебя, что ты – очень хороший человек, и она собирается тебе позвонить, чтобы наладить с тобой отношения совсем на другой основе.
Я просто онемела. Твоя мать всегда видела во мне какое-то вредоносное существо, которое обязательно нужно раздавить. И, будь у нее мухобойка побольше, она бы так и сделала.
Пока я добиралась до дома, я не переставала об этом думать. Возможно, я ошибалась, считая ее бессердечной? Кто знает, может, у нас и получится наладить с ней дружеские отношения.
Когда я вошла, ты все еще смеялся. Я не сразу поняла, над чем. Наконец тебе удалось отдышаться, и ты произнес:
– Это была лучшая первоапрельская шутка всех времен, не так ли?
Я бы с удовольствием возразила, но это было правдой.
· Глава 28 ·
Посоветовавшись с Роменом и Эммой, мы решили ничего не говорить отцу. Если мы его уличим, он озлобится, станет все отрицать, вследствие чего еще больше замкнется в себе. Нет, мы приступим к делу очень осторожно, выбрав подходящий момент. А пока продолжим наблюдение так, чтобы он ничего не заподозрил.
Я пришла в кухню якобы затем, чтобы помочь ему приготовить обед. Сегодня мы должны были принимать Марину, мою двоюродную сестру, с ее новым мужем. В качестве свадебного путешествия они выбрали тур по Европе на трейлере, и первой остановкой был Аркашон.
Я не видела ее с тех пор, как вышла замуж, то есть больше десяти лет. Помнила я Марину еще ребенком, когда мы ездили с родителями в отпуск в Биарриц или когда проводили у них Рождество в Страсбурге. Марина была десятью годами моложе меня, в моей памяти осталась немного странная, непоседливая девочка, с которой я любила проводить время. Но если учесть, что она представит нам своего мужа, то не исключено, что кузина вызовет у меня раздражение.
– У тебя все в порядке, папа?
Он поднял голову от курицы, которую готовил.
– А как у тебя дела, детка?
– Неплохо. А у тебя? Правда все хорошо?
Нахмурив брови, он продолжал смазывать маслом спинку птицы.
– Да, а почему спрашиваешь?
– Не знаю, ты выглядишь немного… усталым.
– Неужели? Нет, я чувствую себя хорошо.
– Ладно, верю. Значит, ты чисто случайно только что засунул в зад курице солонку?
Раздавшийся звонок вовремя избавил его от ответа. С видом, будто ничего не произошло, отец достал солонку из курицы, сунул ее в духовку и только потом пошел к двери встречать гостей. Я быстренько проверила, нет ли где бутылки, под разделочным столом или в шкафах и, не найдя ничего, вздохнула с облегчением и присоединилась к ним.