Тайгер открыла сумочку.
– На этот раз я подготовилась к прогулке. Взяла с собой сандалии. Пойдем, Джейк… пока съеденное не превратилось в жир. – Джейк застонал и вытащил кредитную карточку «Америкэн экспресс», чтобы расплатиться. С чаевыми обед обошелся им более чем в двести долларов.
– Нет, Джейк, убери карточку. Я угощаю. У меня же расходный счет, помнишь?
Джейк возвел очи горе:
– Благодарю Тебя, Господь, за равноправие мужчин и женщин!
Огромный зал «Купола» гудел, как железнодорожный вокзал в час пик. Знаменитый бар-ресторан на бульваре Монпарнас, самый большой в Париже, пользовался популярностью с золотых двадцатых годов. И это в городе, где любое ночное заведение лишь год-другой могло удержаться на гребне успеха. А вот в «Куполе» из года в год, из десятилетия в десятилетие собиралась парижская богема.
В полночь в «Куполе» было особенно людно, шумно, накурено. Часть зала отхватили представители мира моды. За пятью столами правил бал Карл Лагерфельд.
Театралы устроились по соседству. Здесь блистал Питер Брук, окруженный своими актерами, из разных стран, с разных континентов. Часть столов оккупировали киношники, среди которых легко узнавались Жерар Депардье, Жанна Моро, Франсуа Трюффо и Аньес Варда.
Были тут музыканты, писатели, поэты, художники. Ширли Голдфабр, американская художница, и ее муж Грегори, скульптор, более двадцати пяти лет каждый вечер сидели за одним и тем же столиком. Люди пребывали в постоянном движении, ходили от столика к столику, целовались, приветствовали друг друга, иной раз садились, чтобы что-нибудь выпить, но только в пределах своего круга. В «Куполе» мир моды никогда не пересекался с актерами, художники не общались с писателями.
Тайгер вела Джейка по этому лабиринту, пытаясь найти своих друзей в голубоватом табачном дыму.
– Тайгер! Chérie! Par ici[15]! Привет!
Она повернулась на звук знакомого рокочущего баса.
– Паскаль!
Тайгер ринулась к столу, из-за которого, широко раскинув руки, поднялся шестифутовый здоровяк француз в синей куртке, национальной одежде китайских крестьян, и пшеничными усами на раскрасневшейся физиономии. С режиссером и его женой Франсуазой Карье, журналисткой-фотографом, Тайгер познакомилась много лет назад в Чили, где Паскаль снимал один из своих фильмов: случай свел их в одном купе.
– Дай мне посмотреть на тебя. – Паскаль сиял. – Фантастика! Очень даже неплохо для такой старушки, как ты. – Он вновь поцеловал Тайгер, пожал руку Джейку. – Присаживайтесь. У меня остывает обед. Вы ели? Ну конечно, ели. Вы же американцы. Вы обедаете в пять вечера. Но тогда вы должны снова проголодаться.
Официант принес два стула. Теперь за столиком на четверых сидели восемь человек. В «Куполе» иначе и не бывало, официанты давно к этому привыкли.
– Это Тайгер Хейес, моя любимая американская подруга, а это Джейк Дэнтон, ее любимый американский друг, – представил вновь прибывших Паскаль, а затем перешел к тем, кто уже сидел за столиком: Дарий Коттрель, молодой честолюбивый продюсер, барон фон Липшиц, австриец, который восстанавливал средневековые замки и вкладывал деньги в фильмы, Шанталь Россиньоль, кинокритик, входит в состав комиссии, отбирающей фильмы на Каннский фестиваль, Николь Морис, одна из французских топ-моделей, дебютирующая в последнем фильме Паскаля, съемки которого шли полным ходом.
– Расскажи нам о своей работе, Тайгер, – попросил Паскаль. – Чудеса, да и только. Ты наконец-то подалась в рабочие! Теперь можешь вступить в коммунистическую партию и присоединиться к борьбе за счастье человечества.
Тайгер рассмеялась:
– К сожалению, Паскаль, я не из тех рабочих. Я менеджер, помощник президента компании. То есть тот же капиталист. – На собственном примере она описала жизнь нью-йоркской работающей женщины. – Это, конечно, секрет, но я приехала сюда, чтобы встретиться с Мартиной Ренье и уговорить ее взяться за создание упаковки для наших духов. Вы ее знаете?
Франсуаза скорчила гримаску. В зеленовато-коричневой косынке, повязанной на светлых волосах, она напоминала русскую красавицу крестьянку.
– Не выношу эту Ренье. В прошлом году я делала о ней материал для «Вога». Мы договариваемся о встрече, а она не приходит. Я звоню ее секретарю, та отвечает: «О, Мартина сегодня в Милане… или Танжере». Короче, вместо двух дней я возилась с этой статьей месяц.
Паскаль чмокнул Франсуазу в щечку:
– Моя дорогая жена не любит Мартину, потому что у меня был с ней роман, – объяснил он Тайгер. Его синие глаза сверкнули. – Давным-давно… ничего особенного, легкое увлечение. Мартина très gentille[16]… если знать, как себя с ней вести. Главное – не допускать сближения с ней.
Франсуаза похлопала мужа по плечу.
– Ах, Паскаль… величайший в мире любовник!
Николь, надув губки, заговорила по-французски:
– У всех с ней был роман – у мужчин, у женщин…
– Возможно, даже детей, – едко ввернул Дарий.
– И я согласна с Франсуазой, – продолжила Николь. – Мартина – сука. Она использует людей. Да, я знаю, у нее много друзей, но она очень уж легко с ними расстается. Она – женщина-барракуда.
Тайгер постаралась перевести разговор на английский, чтобы Джейк понимал, о чем речь.
– Господи, я уже боюсь нашей встречи.
– Ты можешь встретиться с ней прямо сейчас. – Паскаль приподнялся, оглядываясь. – Она наверняка здесь.
– Нет! Не сейчас. Мне надо подготовиться.
Паскаль погладил Тайгер по голове.
– Не волнуйся, chérie, вы отлично поладите.
Тайгер прикинулась оскорбленной.
– На что это ты намекаешь, Паскаль?
Паскаль подозвал официанта, заказал порцию лангустов для себя и вино на всех.
– Никого не слушай. Мартина – хорошая девочка.
– Ха! – фыркнула Франсуаза. Последнее слово осталось за ней.
Глава 15
Бар-ресторан «Липп» на бульваре Сен-Жермен заполняла театральная, социальная, дипломатическая элита. Тайгер, воспользовавшейся давним знакомством с метрдотелем, удалось заполучить маленький столик в главном зале с зеркальными стенами. Она ждала уже полчаса, стараясь игнорировать взгляды тех, кому приходилось подниматься на второй этаж. Дважды подходил официант, чтобы спросить придет ли гость Тайгер и не хочет ли она что-нибудь заказать. Тайгер терпеть не могла кого-либо ждать. В голове непрерывно вертелась фраза Франсуазы: «Мартина назначает встречу и не приходит».
– Еще минеральной воды, мадемуазель? – Официант убрал со стола пустой стакан. – Или желаете посмотреть меню?
– Пока нет. Принесите бокал белого вина.
В двух столиках от нее Джекки Онассис о чем-то беседовала с дочерью Кэролайн. Гарри Эшкомб и прекрасная Элизабет, лорд и леди Эшкомб, весело смеялись с друзьями за большим столом в центре зала. Тайгер слышала, как Симона де Бовуа о чем-то громко спорила с семеркой молодых людей, молодыми поэтами, писателями, а может, ее студентами.
Официант принес вино, и Тайгер заставила себя пить его маленькими глоточками. Она жалела, что не принесла с собой книгу или журнал. Сколько еще ждать, думала Тайгер, прежде чем не останется последних сомнений в том, что Мартина Ренье ее продинамила.
– Тайгер? Это ты! Почему не позвонила?
Подняв голову, Тайгер увидела графиню ди Брунези, закадычную подругу матери. Родилась она Карлоттой Крейн в семье состоятельного врача из Девона, штат Пенсильвания. С матерью они дружили со школьной семьи, жили в одной комнате общежития «Школы мисс Портер» в Фармингтоне, штат Коннектикут. Бобби и Лолли получили прозвище «Близняшки со второго этажа», за их многочисленные ночные похождения, исходной точкой которых служило окно на втором этаже. Их дружба пережила время, смену мужей и титулов.
– Лолли! – Тайгер вскочила, расцеловала графиню в обе щеки. – Я пыталась дозвониться тебе этим утром. Вернувшись домой, ты обязательно обнаружишь мое послание.
– Хорошая девочка, – кивнула Лолли. – Ты прекрасно выглядишь, дорогая.
– Ты тоже. Правда, иначе, чем прежде.
Лолли рассмеялась.
– Сдержанная элегантность. – Лолли всегда отдавала предпочтение ярким нарядам от Сен-Лорана. А тут вышла в свет в бежевом костюмчике от Диора вкупе с простенькими бриллиантовыми серьгами от «Ван Клиффа», туфельками и сумочкой от «Гермеса», затянув в конский хвост длинные каштановые волосы. – Я должна выглядеть так, словно собралась в монастырь. Выхожу замуж за швейцарского банкира. Жуткого консерватора. Титула нет, зато горы денег. – Она закатила глаза. – Дорогая моя, мне пора подумать о будущем.
Графиня скользнула за стол рядом с Тайгер, понизила голос.
– Нам надо бы встретиться за чаем. О Бобби ходят такие слухи. Мне хотелось бы знать, где правда.
Тайгер заулыбалась.
– А что ты слышала?
– Ну… – начала Лолли и замолчала, уголком глаза заметив, что к их столику кто-то подошел. – Мартина, дорогая! Тайгер, ты знакома с Мартиной Ренье?
– Лично нет. Но мы договаривались встретиться за ленчем. – Тайгер протянула руку Мартине, которая коротко пожала ее, словно физический контакт ей претил.
– Добрый день, – безучастно поздоровалась Мартина, повернулась к Лолли и затараторила по-французски, оставив Тайгер с невеселыми мыслями о том, что грубость Мартины, о которой она слышала от друзей, пожалуй, не преувеличена.
– Il faut que tu nous joins pour déjeuner[17], – предложила Мартина Лолли, но та, к облегчению Тайгер, отказалась.
– Нет, нет, дорогая, это невозможно, меня ждут лорд и леди Эшкомб. – На прощание она поцеловала молодых женщин. – Тайгер, мы должны встретиться в самое ближайшее время. Я умираю от любопытства.
Мартина заняла место Лолли. Она пришла в белом платье от Тьери Мульера с вышивкой по горловине, талии и подолу. Очень худая, загорелая.
– Что ж, – улыбнулась Тайгер, – оказывается у нас есть еще одна общая подруга. Вы хорошо знаете Лолли?