Действительно, что? Если прошлый опыт что-то значит, Счастливчик Джонни так или иначе выпутается. Выкарабкается из переделки, чтобы потом приписать случайную удачу своему легендарному везению. Но сказать это вслух я не мог. Не здесь и не сейчас. Сейчас кто-то должен был выйти вперед и решиться отдать приказ: двигаться и держаться вместе, командой.
Мальчишкой я был неуклюжим, робким, неотесанным. Я рос в городке возле захудалого речного порта. Там редкий день не было тумана, сквозь который адской желтизной просвечивали портовые фонари. А если не туман, так дождь и соленый ветер с мутной серой дельты, холодный и жесткий, как ржавая колючая проволока.
Рэкхемский Причал был глухой дырой, попадали туда чаще всего мимоходом, направляясь в другие места. Задерживались и оставались заблудшие и отчаявшиеся, кому было все равно. Одни искали себе беды, другие от нее прятались.
Я рос в одной из рыбачьих хижин, стоявших на берегу. В прилив свет из окна нашей большой комнаты падал на мутную речную воду. В дождь огни домов за рекой расплывались, размазывались. Я всегда сидел у окна, дожидаясь отца, высматривал в темноте огоньки его лодки под щелчки и шорохи рации, связывавшей катерок с землей.
Но однажды отец не вернулся.
Это случилось в ту ночь, когда взорвался «Трудяга». Низкое небо раскалывали молнии. Рокотал гром. Волны накатывали на береговые дамбы, разбивались, доставая брызгами до шлакоблочной стены дома. В минуты затишья я слышал туманные сирены над руслом.
Мать встала со мной у окна.
– Тебе пора спать, – нерешительно сказала она.
Я протер запотевшее стекло. Видел, что она не гонит меня, что я ей нужен рядом.
– Еще немножко, – попросил я, глядя на передвижение фонариков у кромки воды.
Там на илистой мели лежала старая ржавая грузовая баржа «Трудяга», и местные подростки собирались возле нее на сходки. Прятались в трюме, чтобы спокойно выпить и покурить.
Внезапно раздался взрыв. На барже полыхнул протекавший топливный бак. Грохот гулко прокатился по всей улице, и оконное стекло у нас задрожало.
Распахивались двери, люди выскакивали наружу, натягивая пальто поверх пижам. Мать тоже вышла.
С пожаром боролись почти всю ночь. Огонь отрезал ребят в трюме. Проливной дождь и опаляющий жар мешали работе спасателей. А в это время в море тонул мой отец. Буря залила его лодчонку. Люди, столпившиеся вокруг пылающего «Трудяги», не слышали его отчаянных призывов. Слышал только я, сидя у включенной рации, бессильно припав к окну, окаменев от ужаса.
В пятнадцать лет я сбежал от оставшейся с той ночи боли. Запер за собой прошлое, чтобы оно меня не догнало, и устроился на грузовик, таскавшийся от планеты к планете. Я впервые испробовал на вкус высшие измерения. Обзавелся татуировками. Лишился девственности в чулане зачуханной кафешки на холодной планете, названия которой, кажется, и не знал никогда.
В одном из миров я застрял из-за затянувшегося на целый год урагана. В другом – три дня блуждал отшельником в полярном буране. Страшные испытания, но их не сравнить было с ночью, когда взорвался «Трудяга», поэтому я рисковал все смелее и смелее. Вел себя глупо и неосторожно, но всякий раз оставался жив, за что и прослыл счастливчиком.
А на самом деле я все это время бежал. И не остановился, пока не купил «Душу Люси».
Я потер ладони. Самое время было оправдать на деле репутацию отважного искателя приключений.
Поднявшись на ноги, я откашлялся и позвал:
– Эй, Люси.
Девочка улыбнулась мне, просияв потрясающе голубыми глазищами:
– Да, дорогуша?
– Говоришь, у тебя есть связь с «Неуемным зудом»? А нельзя ли попросить его включить здесь свет?
Она улыбнулась еще шире:
– Ну конечно!
Ее личико застыло от напряжения, и пол вздрогнул. За стеной послышался гул механизмов и проводов. А потом осветились панели на потолке. Я сощурился, прикрыл глаза ладонью. После целого дня среди шарящих в темноте лучей фонариков не сразу удалось привыкнуть к желтоватому свету, залившему коридор.
Мы моргали друг на друга; наши чумазые, измученные лица озарились улыбками. До спасения было еще далеко, но у нас появилось временное убежище и свет, и все вдруг показалось не таким уж безнадежным.
– Отлично, – произнес я. – Всем проверить, полный ли заряд в оружии. Боеприпасов у нас не так много, так что распределяем с умом. А ты, Генри, выбери минутку глянуть, что у нас с едой. Проведи инвентаризацию, чтобы знать, сколько у нас осталось.
Я покосился на Эддисон, и она подняла вверх большой палец, но потом снова стала серьезной.
Ухватив за рукав, она притянула меня к себе, чтобы тихо сказать:
– Это не все. Еще те твари. Я таких уже видела. – Она потерла подбородок. – Ну, одну такую видела. Еще на Хеллиборе, после особенно зверского сотрясения реальности друг моего отца Уолт нашел такую подыхающей в пустыне. Она положила чуть не дюжину из стада, но что-то у нее пошло не так. Может, отравилась нашими коровами или что еще. Уолт рассказывал, что перевернул ее и вогнал стальную жердь от изгороди ей в мягкое брюхо. А потом приволок тушу в город похвастаться.
– Так их надо переворачивать?
Я не высоко оценивал шансы подобраться к зверюге вплотную, не попавшись в клешни.
Эддисон пожала плечами:
– Может быть. Не знаю. – Она встала на ноги и отряхнулась. – Я, скорее, имела в виду, что они не отсюда. Не здешние, понимаешь?
Я скользнул взглядом по гладким каменным стенам.
– Люси сказала, раки появились на борту одновременно с нами, поэтому ясно, что они не с этого корабля.
– Я не про корабль.
Она вынула из плазменки израсходованные батарейки и нечаянно уронила, они шумно раскатились по полу.
– По-моему, – добавила Рили, – твари не из этой вселенной.
– Как?
– Подумай сам. Такую видели всего один раз, после крупного сотрясения реальности на краю Интрузии. А тут откуда ни возьмись их несколько сразу.
– И прямо после атаки в гипере.
– Вот именно.
Я насупился:
– Но в гипере я высмотрел огромное чудовище, и оно было совсем не похоже на этих. Стройное, с крыльями и хвостом. Вроде дракона.
– Все равно должна быть связь, – поморщилась Эддисон. – Не случайно же эти раки объявились тут вместе с нами. Я про то, как они вообще сюда попали.
Ее слова заставили меня задуматься. До сих пор мои мысли были слишком заняты последствиями столкновения и прочими проблемами. Но Эддисон верно заметила. Сами собой раки не могли сюда добраться – разве что под их стальными панцирями были скрыты прыжковые двигатели. Значит, их занесло в щель из высших измерений вслед за нами.
– Может, они вроде блох? – ляпнул я.
– Блох? – нахмурилась Эддисон.
– Помнишь, Вито пару месяцев назад хотел притащить на борт кота. На нем они кишмя кишели. Маленькие кровососы.
– Что такое блохи, я знаю. Ну и дальше?
– Может, то чудище, когда атаковало нас, стряхнуло с себя часть своих паразитов, а они прицепились на наш корабль.
Эддисон задумчиво поджала губы:
– Ну, догадка не хуже других.
Генри Бернард, сидевший в нескольких метрах от нас, подозрительно прищурился:
– О чем это вы шепчетесь?
Я постарался ответить самой беззаботной улыбкой:
– Решаем, что делать.
Его это не успокоило.
– И что решили?
– Оставим тебя на съедение монстрам, а сами сбежим.
Глава 31Сал Констанц
Из полученных данных оставалось неясным, кто ползает по обломкам «Души Люси» – живые существа или механизмы. По правде сказать, мне было все равно. От этих чертовых тварей мурашки шли по коже, так что я дала «Злой Собаке» разрешение взять их на прицел.
– Но только корпус не повреди, – сказала я. – Там могли остаться живые.
– Текстовый файл говорит, что не осталось.
– В нем может быть ошибка. Надо проверить.
– Предупреждение учла.
Обшивка зазвенела – оборонительное орудие открыло огонь очередью из пяти снарядов. Чудовище на экране дернулось. Его панцирь разлетелся осколками, изнутри разворачивающимися змеями хлынула жидкость, а заостренные лапы отцепились от обшивки старого грузовика и свернулись под разорванным туловом, как лепестки сухого цветка.
Я проводила взглядом отлетевшее кувырком тело, из которого еще выплескивались жидкости и странного вида внутренние органы.
– Что это такое?
– Не знаю, – ответила «Злая Собака». – Ничего похожего в моих справочных файлах нет. Я послала Дому запрос на информацию, но мне пока не ответили.
– А они не с нимтокского корабля? – подала голос Альва Клэй.
– Не думаю. Ни на Ниме, ни на других нимтокских планетах подобные не отмечены.
– Там еще такие есть?
– Не наблюдаю.
– А источники тепла, указывающие на присутствие выживших?
– Один. Но очень слабый.
– Местонахождение?
– На нижней палубе, в машинном.
Я оглянулась на Альву Клэй:
– Что скажешь?
Она уже перевернулась в амортизаторе и спустила ноги на палубу, чтобы встать.
– Если там кто-то есть, мы должны хотя бы попытаться его вытащить, – сказала она. – Нам как-никак за это и платят.
Мы добрались к разбитому кораблю в скафандрах и установили на корпусе надувной шлюз. Когда он был готов, забрались внутрь и прорезали пластины обшивки над механическими помещениями у кормы искалеченного судна. Клэй сжимала в перчатке скафандра пистолет «Архипелаго». Готова была продырявить любого, кто неожиданно напрыгнул бы на нас. В этой модели снаряды разгонялись магнитным ускорителем, так что Альва могла не опасаться отдачи.
– Ну и каша здесь, – заметила она; голос в рации звучал громко, с придыханием.
Свернувшись за ее спиной в тесноте временного шлюза, я видела дым и рухнувшие балки, болтающиеся на проводах светильники и обнажившуюся проводку.
– Осторожней, – предупредила я.
– Ясное дело.
Включив мощную светодиодную лампу на шлеме, она пролезла внутрь и скрылась в дыму и сумраке. Мое дело было оставаться у отверстия, поддерживая связь со «Злой Собакой».