Я угадала – проползал через ржавую узкую трубу. Так никто и не понял, что это интересно и хулиганства в этом нет. Главное, что его пришлось немедленно вести на реку отмывать, и так все: здесь упадет, здесь обрежется, и в результате мальчик слоняется по деревне и со скуки швыряется камнями. Изболтался он ужасно. Лень у него непроходимая. В руки брать его надо о ту пору-жь.
Интересных книг для него найти трудно – придумай что-нибудь в этой области, моего разумения здесь не хватает: ему нравятся книги 1) про войну, 2) Дуров, 3) про подвиги, 4) география. Рассказывать я ему должна про Наполеона, про Колумба, про экватор и про полюсы. Но ведь я же не мальчик, меня на это не совсем хватает, а Маришка при этом говорит – ну про Наполеона – это неинтересно!
Читать Жюля Верна рано, у него не хватает терпения, и что делать, я не знаю. Нет ли легких книг по Героев Советского Союза и про всяких Магелланов? Почему не пишут ничего для этого возраста, кроме стишков? Зимой поручаю тебе добывание книжек… Мне нужны для него французские книжки, чтобы я могла ему читать, а он с интересом слушать, потому что, когда интересно, он хорошо понимает. У М.Г. для него почти ничего нет. Мы сейчас читаем про зверей – это интересно. Но трудноват сюжет: рассказы в рассказе, как яички. Он в них запутывается. На будущее лето покупаем овчарочного щенка. Не совсем благополучно у нас с пипкой, но об этом поговорим осенью.
23 июля1939 г. М.И. Тарковская – А.А. Тарковскому
Милый папочка!
Сейчас ребята будут говорить, что писать. Они, папочка, не хотят. Мариша написала букву, молнию и «игрушку такую» и смотрит книжку. Андрюша говорит, что он не знает, что диктовать, бегает вокруг террасы и брызгает водой из насоса. Я сегодня выходная. Прости нас, что мы не написали в тот выходной. Но виноват Андрюша: он написал очень мало и плохо и я думала, что он напишет еще, а он не хочет. Очень заставлять мне не хочется, чтобы не получилось обратного действия.
Андрей научился нырять с головой, но плавать еще нет. Купаемся каждый день все трое. Очень весело. Андрюша говорит, чтобы ты скорей приезжал. Мы сейчас будем пускать мыльные пузыри, а весной мы купим овчарочного щенка и наймем дачу одни, без тети Нади и Наташи. Они хорошие, только вместе жить очень трудно.
Маринка говорит написать: у нас вырос большой салат, и он маленечко перерос и 6 больших подсолнухов.
Сперва подсолнух был меньше Маринкиного пальчика, мы его выкопали на дороге, а потом он стал догонять Маринку и теперь вырос выше ее и даже выше Андрея и собирается расцветать.
Еще у нас есть табак и маки. Маки почти совсем расцвели, а один сломался, мы его тебе посылаем. Андрюша довольно прилично читает по-франц. и, м.б., зимой будет заниматься с М.Г., впрочем, это еще не известно – захочет ли она. Весной она предлагала, а что скажет осенью, я не знаю.
Детей я вижу очень мало: одну шестидневку я уезжаю в 5 ч 30 с дачи и приезжаю в 5 ч 30 вечера, а другую шестидневку уезжаю в 2 ч дня и приезжаю в 2 ч ночи. Из этого времени нужно еще поспать, т. ч. вижу их живьем очень мало. Они очень ждут выходных, и один раз я не приехала совсем, и Андрей весь день, видимо, ждал, но молчал, когда вдруг говорит: «Черт возьми, – выходной день и не приехала!» Надя говорит, что получилось у него очень смачно и веско. Няня наша ничего. Бабушка была, уехала в М., а потом поедет в Ю. Она стала совсем больная, беспокойная, паническая, обижается на всякое слово и плачет. Честное слово, я с ней очень хороша, но она совершенно больна. Это уже мы ее доконали. Она и в трамвае, и в поезде, и в магазинах со всеми говорит, ко всем цепляется, с ней ездить просто мучительно. Если она не ссорится, то начинает рассказывать что-то каким-то теткам. Ты, м.б., не понимаешь, но это ужасно слушать. Мне ее так жаль, надо с ней что-то сделать, как-то устроить ее жизнь, у меня нет на это никаких сил и тем более времени. Вот она приехала, хотела поехать в Подмосковье, поискать себе какое-нибудь местечко поближе к нам, но никуда не поехала (она боится, видимо), просидела в Москве и на даче и опять уезжает к себе. То она хочет купить корову, чтобы дать Анне занятие и иметь какой-то доход, то через пять минут она уверяет меня, что Анну нужно отправить ко мне… И все разговоры, разговоры, от которых пухнут мозги. Она все время строит разные планы и ничего не предпринимает. Не подумай, что я жалуюсь, у меня это все написалось как-то само собой, ведь никому всего этого я объяснить не могу, а ты ее раньше хорошо знал и любил.
До свиданья, Асик, пиши, если тебе захочется, и прости, что мы долго не писали.
Маруся
Да, еще – пиши, пожалуйста, своей маме. Она очень беспокоится и не спит по ночам, если ты не пишешь. А тут я еще видела во сне, что ты умер, и как-то глупо вышло, что рассказала ей (я у нее спала), и, наверно, этим еще прибавила. Ты уж не сердись. Теперь ты писал, и она успокоилась.
Пиши ей.
10 января 1948 г. М.И. Тарковская – А.А. Тарковскому
Милый Арсений!
Спасибо, что позаботился о деньгах. Завтра поеду на свидание с Андреем, свезу ему что-нибудь вкусного. Он много расспрашивал о тебе, видимо, ему хочется, чтобы ты приехал. Я сказала, что у тебя грипп. Его нельзя сейчас огорчать и волновать, от хорошего душевного состояния зависит его здоровье. У него очаги в правом легком от верхушки до третьего ребра, т. е. порядочно.
Счастье, что захватили раньше, чем начался распад тканей и каверны, тогда уже… Ему делают поддувания (пока не зарубцуются раны), а потом будет операция – после поддуваний что-то к чему-то прирастет, кажется, плевра к легкому и ее будут отдирать при помощи тока. В общем, мучают мальчишку, и жалко его до смерти. Интересно, что, когда я рассказывала докторше историю его болезни, что он затемпературил и слег на другой день после покражи шубы, она сказала, что, весьма вероятно, обострение процесса было вызвано нервным потрясением. Выходит, что шубу украли к лучшему, иначе без обострения он бы еще долго боролся, организм у него хороший, начались бы каверны и было бы Бог знает что. У тебя он был в перерыв между двумя вспышками. Как подумаю, в каких условиях он лежал, да бегал по сырости в пальтишке – даже дух захватывает от страха.
Он спрашивал, как ты отнесся к его болезни – завтра я его порадую твоим гостинцем, тем, что ты беспокоишься. Он очень-очень был в четверг грустный. Мы с ним устроили незаконное свидание: когда я принесла передачу, он выглянул в дверь, сделал мне знак и через террасу вышел в садик. Видимо, ему было очень тоскливо. Как бы об этом не прознали и не лишили бы завтра свидания.
Если ты соберешься к нему, то это сделать просто: сесть на 2 или 9 троллейбус и доехать до Капельского на 1-й Мещанской. Там у самой остановки переулок и в нем деревянный забор и большие деревянные ворота. Дорожка ведет к его корпусу. В воскресенье в 4 ч. дня их выпускают на свиданья (пройдя крыльцо – садик для старших). Можешь ему написать I Мещанская, Орлово-Давыдовский пер. (или Орл. Денисовский?) I-я детская туберк. б-ца. III отделение. Он будет очень рад.
Докторша сказала, что выпишет его через месяца 3, если все пойдет хорошо, а потом надо его увозить.
24 сентября 1939 г. М.И. Тарковская – А.А. Тарковскому
Милый папуля!
Я страшно обрадовался, получив твое такое хорошее письмо. Я очень соскучился по тебе, мой дорогой! Я не дождусь того дня, когда я вернусь в Москву и увижу тебя.
Как поживает твой грипп? Я надеюсь, что уже здоров. Ты, милый, не расстраивайся ничему: ведь если иметь к этому тенденцию, то можно расклеиться совсем.
О своих делах я писать не буду: Ира тебе красочно обрисует нашу деятельность в Курске. Мы, наверное, вернемся в середине октября. Мне бы очень хотелось скорее увидеться с тобой. Настроение у меня мерзкое, и поэтому я ограничусь только самым главным: я очень тебя люблю, очень скучаю без тебя и призываю тебя не хандрить, мой храбрый папуас. Поцелуй Татьяну Алексеевну, Алешку.
Целую тебя крепко-крепко, мой родной, и не забывай своего единственного сына.
А.
P.S. А вот было бы здорово уехать куда-нибудь отдыхать вместе. А?
IV
В «Завещании» сыну Андрею есть такие строки:
Я, как стихи, предсказываю свойства,
Присущие и людям и вещам.
Так в самом начале 1940 года, когда до войны еще года полтора, были написаны стихи «Близость войны»:
Кто может умереть – умрет,
Кто выживет – бессмертен будет,
Пойдет греметь из рода в род,
Его и правнук не осудит.
…
Счастливец, кто переживет
Друзей и подвиг свой военный,
Залечит раны и пойдет
В последний бой со всей вселенной.
Мы не приводим всего текста стихотворения, но автор называет грядущую войну «предпоследней».
На предпоследнюю войну
Бок о бок с новыми друзьями
Пойдем в чужую сторону.
Да будет память близких с нами.
Поэт – пророк, провидец. «Поэт всегда прав», – говорила не раз Ахматова. В том же году происходят два серьезных события для Тарковского-поэта. Его принимают в Союз писателей СССР, и он знакомится с вернувшейся из эмиграции Мариной Ивановной Цветаевой.
Все наяву связалось – воздух самый
Вокруг тебя до самых звезд твоих,
И поясок, и каждый твой упрямый
Упругий шаг, и угловатый стих.
Приехала она в тяжелом состоянии, почти вынужденно, из-за мужа, и все ее самые скверные предчувствия оправдались. Арсений Тарковский – поэт, дворянин, красавец – произвел на ее взрывную увлекающуюся душу сильное впечатление. «Я ее любил, но с ней было тяжело», – признание ничем не удивляющее. С ней было тяжело. Они много гуляли, и Марина Ивановна показывала ему «свою Москву»: Трехпрудный, музей, построенный отцом, Ржевский…