Уважаемые дамы и господа, товарищи, мадам и мсье, синьоры и синьориты, другари и другарки, либе фройнде, хлопцы и девчата! Сколько же это можно терпеть?! То, что, несмотря на очевидные успехи в нашей борьбе, несмотря на растущую консолидацию русских сил вокруг «Слова о полку Игореве», здесь, в Москве, в Московском ТЮЗе, почти всенародно, нахально празднуется юбилей Портера Геннадия Исааковича! Невозможно, товарищи, без отвращения выговорить эту фамилию, ну а отчество вызывает просто спазмы и пароксизмы ненависти. Не потому, что Исаакович, в конце концов, и Ньютон тоже был Исааком, не потому, что Портер, и даже не потому, что Левинсон. Возмущение и протест вызывает то, что Портер – Геннадий, а Левинсон – его, кто не знает, жена – вообще Оксана.
Хлопцы, господа, скильки вже будемо тирпиты?! Эдак воны сына назовуть Грицком, а дочку Олесею!
У нас же, хлопцы, усё смешалось! Артист Ульянов, руководитель СТД (сионистской театральной дружины), играет Тевье-молочника, артист Костолевский, чистокровный еврей, играет русского дворянина Анненкова, артист Качан – наоборот Бабеля, ну тогда пусть Портер сыграет Есенина. Ведь эта ассимиляция происходит, товарищи, специально; нас, хлопцы, просто хотят растворить в себе, и многие русские лопухи этого не видят. И не только нас, товарищи. Ведь Портер уже играл грузина, англичанина, француза, ну это еще ладно, но сейчас он играет китайца в спектакле «Соловей», а это значит, что дамоклов меч сионизма навис над бедным миллиардным Китаем, они и их растворят. Кто сказал, что в Библии написано, мол, что миром будут править косоглазые? Это, товарищи, для отвода глаз написано, ведь Библию-то писали тоже они, Портеры. Пока будут ждать опасности с Востока, они их всех растворят!
Вы думаете, случайно названы города Порт-Саид, Порт-оф-Спейн, Портсмут, Порт-о-Пренс, Порт-Артур, Пуэрто-Рико, Порталегро, Портленд? Хотя правильно названо только одно – Порто-Негро. Случайно названа страна Португалией, фашисты – партайгеноссе, бумажники – портмоне, а напиток – портером? Нет, не случайно! Это многовековая диверсия этих ж…, этих… людей, направленная против всего остального человечества. В этот траурный для всех славян день я хочу обратить ваше внимание на то, что Портер родился 50 лет назад, и несложный подсчет показывает, что шел 38-й год. Только безумец мог думать в этот год о детях, но его отец Исаак, видимо, был мужественным Портером и отважился.
Да, людей косило в тот страшный год, но ведь что-то же и рождалось. И если Портер сумел выжить в, мягко говоря, непростых условиях 38-го года, то становится понятным, как он выживает в экстремальных условиях у себя в театре в 88-м. А условия ведь похожи. Там все слушались и здесь все слушаются, тогда дружба с Китаем, а сейчас – все китайцы, там культ личности и здесь культ (только там мужчина с усами, а тут женщина – без), т. е. тогда генсек и сейчас Гетсек, но тогда все-таки расстрелы, а теперь все-таки – нет.
Поэтому для Портера, выжившего тогда, сегодняшний високосный год – семечки, или, как говорят они, – «жуткие пустяки». Выходя из образа, скажу, что этой способности к выживанию я завидую, и дай бог, чтобы она помогла ему и дальше, и пусть у него будет все, что ему нужно. А что нужно небедному еврею, не бедному ни умом, ни талантом? Немного удачи, немного здоровья, чтобы не помереть, пока не вырастут дети, и чтоб никто никого не клевал и не дергал. Чего и желает ему докладчик В.Качан, покидая общество «Память», с уставом которого несовместима давняя и постоянная симпатия докладчика к юбиляру. Чтоб ты у меня был здоровенький!
В эфире всеми любимая программа «Жуть».
Страшные светские новости, новости нашего высшего света, а точнее – тьмы.
На экране ведущий, весь в черном (можно в майке с черепом). По углам экрана – четыре желтеньких логотипа-гробика. Сам ведущий в траурной рамке.
– Начнем с ужасающей, потрясающей, на мой взгляд, новости. В стране за истекшие сутки не произошло ни одной авиакатастрофы, не сгорел ни один паровоз и даже никто не сбил ни одного пьяного на Каширском шоссе. С такой статистикой, друзья, мы далеко не уедем. Правда, есть одно обнадеживающее обстоятельство. К нам мчится огромный астероид размером в целых три футбольных поля, и если он не промахнется и не попадет, допустим, в Атлантический океан, то нам покажется не мало, а много. По прогнозам ученых, уцелеет только Сибирь, и именно поэтому кое-кто из звезд нашего шоу-бизнеса прикупили там участки в несколько га неподалеку от Саяно-Шушенской ГЭС. Но, как говорится, не только «береженого Бог бережет», но и этот «береженый» может оказаться не в том месте и не в то время. Однако, господа, это еще не Апокалипсис, которого мы, сгорая от нетерпения, ждем со дня на день, не ориентируясь на 2012 год, согласно известному пророчеству майя. И вообще-то говоря, надо сначала провести Олимпиаду в Сочи, а уж потом…
Но, пожалуй, самым выдающимся событием сегодняшнего дня можно считать платье Тины Канделаки от Тиффани на траурной вечеринке по поводу безвременной кончины основателя гирудотерапии Дуремара II, наследного принца непроходимых болот неважно какой страны. В ушах у Тины (кстати) поблескивали небольшие пиявочки от Стефана Вебстера, из белого золота, с которых грациозно свисала капелька рубиновой крови. А на руках… Впрочем, об этом девичьем дуэте – Канделаки и Собчак – столько написано, и они так не вписываются в наш формат нежизнерадостных новостей, что не будем о них. А то еще не дай бог засмеемся… В том числе и над собой.
Вот и все на сегодня. Как всегда, заканчиваю программу следующими словами: «Провожая в последний путь сегодняшний день, мы не скорбим о нем, ибо нас с вами ждет еще день завтрашний и все другие уходящие в небытие дни. В траурном убранстве ваш вечерний стол. Помните: что бы вы не съели на ночь, к утру оно все равно превратится в то, что часто стекает с наших голубых экранов. Целую вас, мои дорогие, еще живые и неослепшие от слез телезрители и удаляюсь под свою любимую музыку – траурный марш В.Шаинского.
Ваш Жмур Некрофилов».
Часть 4Наблюдения, эскизы, новеллы (То есть все то, что в газетах печаталось под рубрикой «Разное»)
Песня к программе «Белый попугай», в которой автор участвовал много раз.
Ах, белый, белый попугай,
Ты в каждый дом не залетай.
Лети к тому лишь, кто поймет
Остроту, шутку, анекдот.
Веселый белый попугай,
Прошу тебя, не оставляй
Того, кто беден, слаб, уныл,
Того, кто просто загрустил.
Пернатый говорящий друг!
Так много глупостей вокруг,
Что только шутка, анекдот
Нас от уныния спасет.
Пошлость, гадость, зло, глупость и жадность высмеивались в «Попугае» всегда. И хотя «Белый попугай» считался клубом анекдотов, а их королем неизменно был Юрий Никулин, тем не менее в программу все чаще и чаще входили обычные наблюдения, устные зарисовки членов клуба. Они занимали не менее значимое место в съемках, их невозможно забыть, потому что встречались добрые знакомые, которые были рады друг друга увидеть и старались друг друга рассмешить и опять-таки порадовать. Отчасти эти встречи превращались в соревнование, но соревнование, в котором не было ни победителей, ни побежденных. Одна радость. А участники заражались потом тягой к таким наблюдениям, зрение у них становилось лучше, обострялась восприимчивость к упомянутым глупостям и ситуациям, которые нормальный человек просто игнорирует, они проходят мимо его внимания.
Участники «Белого попугая» – отчасти больные люди, их мозги и нервы как бы заточены на ненормальности, которые для всех остальных – ничего особенного и даже норма. И мне хотелось бы следующий раздел книги посвятить вот этим самым наблюдениям, которые в актерской среде называются «байками». Но автору это слово представляется каким-то необаятельным и к тому же отдает враньем. А вот «наблюдения» обязывают к достоверности и правдивости (иногда даже совсем невеселой). Что, например, веселого в пассаже одной из ведущих программы «Утро», которая как-то сказала: в таком-то, мол, районе совершаются «достаточно кровавые преступления»? Интересно, «достаточно» – это как? Или – кому достаточно? Тому, чья кровь, наверное – вполне.
Или вот еще. Одна ТВ-работница выразилась в репортаже о театре Спесивцева так: «То, что ребята-актеры навсегда отравлены атмосферой добра, искренности и тепла – это бесспорно». Действительно, в наше время доброта – весьма тяжелое отравление. В этом веселого мало. И тоже не байка, а грустное наблюдение, зафиксированное специфическим зрением.
А вот это, к примеру, вообще прелесть, несмотря на драматизм ситуации для персоны, о которой идет речь. Светлой памяти Борис Александрович Покровский сказал в интервью, что теперь, после недавнего медицинского происшествия, чувствует себя хорошо. А пережил он серьезный сердечный приступ. «Я, – говорит, – телевизор обычно не смотрю. Но тут ни с того ни с сего включил и услышал (я певца этого не знаю, фамилию не помню) песню “Зайка моя”. И… сердечный приступ. Вызвали скорую…» А?! Каково? Свежий взгляд культурного человека. Чайковский или, положим, Тютчев, услышав «Зайку», вообще, наверное, рухнули бы в обморок. Остальные привыкли. Даже не удивляются.
Каждый эпизод здесь заслуживает отдельного внимания и даже осмысления; каждый из них – отдельная микроновелла. И для начала в этом ряду будет то, что автору ближе всего, то есть песня. Кто только из юмористов не прохаживался по поводу идиотских песенных текстов! У меня тоже масса примеров, но не буду уделять им слишком много внимания. Сейчас коснемся одного лишь проявления невежества в пленительной песенной цитате. Девушка-певица, тоскуя, как обычно, по ушедшей любви, спела: «А стрелки на часах бегут, бегут куда-то вдаль…», чем повергла автора в тяжелую задумчивость. Как это? У часов циферблат, что ли, такой, позволяющий стрелкам бежать вдаль?.. Швейцарские часовые мастера удрученно помалкивают. Куда им! И потом… Оказалось, что ее песня называется «Шансон». То есть, в переводе с французского – песня. Песня называется «Песня». Клёво! Надо будет какой-нибудь рассказ назвать тоже вот этак, без затей – «Рассказ». И не надо мучиться с заглавиями. Деревня пусть называется «Деревня», город – «Город», фильм – «Фильм». И всё!